Многоцветная Земля - Мэй Джулиан (хорошие книги бесплатные полностью .TXT) 📗
Крейн в полном одиночестве поскакал к воротам, поднявшись над седлом в полный рост, а его красно-белый плащ струился за плечами, развеваемый ветром. Крейн выкрикнул три слова на незнакомом языке, одновременно мысленно передав какой-то образ настолько быстро, что ни земляне с ожерельями, ни Элизабет не успели расшифровать изображение.
Два отряда солдат-землян в шлемах с гребнями замерли по обе стороны распахнутых ворот. Пластины и кольчуги сверкали при свете бесчисленных светильников, словно золотые. Позади ворот улица была пустынна, если не считать выстроившихся по обе ее стороны почти на целый квартал рамапитеков. На каждом человекообразном был металлический ошейник и синий с золотым плащ. Каждый рамапитек держал жезл из какого-то материала, напоминавшего по виду стекло, с синим или желтым огоньком на конце.
Крейн и его свита проследовали между рядами рамапитеков, и те зашагали рядом с халикотериями, сопровождая всадников по улицам спящего города. У рыночной площади, посреди которой плескался фонтан, подсвечиваемый снизу плававшими по воде фонарями, каптал Зденек отсалютовал Крейну и направился к темным казармам в сопровождении солдат Билли и Сиюн Киу — их ночная вахта закончилась. Глазам изумленных путешественников предстали дома, темные, если не считать мириады мерцающих огоньков на гребнях и по краям крыш, по верхним краям заборов и балюстрад. Архитектура в кварталах, где жили люди, была самой причудливой, в ход шли всевозможные строительные материалы: встречались здания из беленого камня, с каменным низом и деревянным верхом, глинобитные дома, как в библейские времена, с толстыми стенами для прохлады, черепичными крышами, глубокими лоджиями, утопавшими в тени и увитыми виноградом, небольшими двориками с пальмами, лаврами и душистыми коричными деревьями.
— Стиль рваных Тюдоров, — подвел итог своим наблюдениям Брайан. Несмотря на Изгнание за шесть миллионов лет до своего времени, человечество явно не потеряло чувство юмора.
Людей нигде не было видно. Зато то и дело попадались похожие на подростков рамапитеки в плащах разных цветов, сновавшие всюду с маленькими закрытыми тележками. Кошка сиамской породы прошмыгнула поперек главной улицы и скрылась в открытом окне дома.
Всадники приблизились к комплексу больших зданий у самой реки. Здания были построены из какого-то материала, похожего на белый мрамор, и отделены от остальной части города узорчатой стеной, в которой через определенные промежутки были сделаны проходы. Сверху стена украшена вазами с живыми цветами. Вместо светильников из металла или керамики обнесенную оградой территорию освещали настенные факелы, похожие на большие серебряные подсвечники. Здания увешаны гирляндами стеклянных фонарей. Их синие, зеленые и желтые огни разительно контрастировали с теплом и уютом масляных светильников на улицах внешнего города. Несколько штрихов были знакомы: водяные лилии в выложенных плитками бассейнах, вьющиеся желтые розы, отважно взбиравшиеся по фигурной мраморной решетке. Разбуженный появлением всадников соловей издал несколько сонных трелей и умолк.
Въехали во внутренний двор, окруженный со всех сторон украшенными причудливым орнаментом беловатыми, словно тронутыми инеем, зданиями. Большая дверь одного из зданий внезапно отворилась, и изнутри полилось золотистое сияние. Пленники замерли от удивления. Рамапитеки застыли. Из дома торопливо выбежали слуги (все до единого — представители человеческой расы) и принялись освобождать путешественников от сковывавших их цепей и помогать спешиться с халикотериев.
Затем из дверей нестройной толпой вышли двадцать или тридцать тану. Они смеялись, приветствовали Крейна на своем экзотическом языке, оживленно переговаривались по поводу вновь прибывших на стандартном английском с какими-то особенно музыкальными интонациями. На тану были тончайшие, как бы струящиеся мантии, одежды ярких «тропических» цветов с фантастическими ювелирными украшениями — высокими воротниками-наплечниками, расшитыми золотом и усыпанными драгоценными камнями, с лентами, свисавшими спереди и сзади и переливавшимися при малейшем движении. Разодетые так же, как тану, люди были поменьше ростом и носили не золотые, а серебряные торквесы. Брайан с интересом рассматривал привилегированных представителей человеческой расы. Судя по всему, они вели себя среди тану, как среди своих, и столь же оживленно обменивались впечатлениями о вновь прибывших.
Что же касается последних, то только Эйкен как ни в чем не бывало оглядывался по сторонам. В сверкающем костюме с многочисленными карманами, набитыми всякой всячиной, он носился по всему двору, отвешивая шутовские поклоны дамам тану, каждая из которых была почти на треть выше его ростом. Брайан стоял в стороне и наблюдал за происходящим. Тану явно стремились сгладить неловкость, шутили по поводу нелепости ситуации, всеми силами давали почувствовать вновь прибывшим, что их ждали и рады прибытию. Брайан не сомневался, что между тану идет обмен мысленными посланиями ничуть не менее оживленный, чем разговор вслух. «Интересно, — подумал он, — какой психический стимулятор действует на низших уровнях сознания, если даже молчаливый Раймо и обычно замкнутая и отрешенная Элизабет постепенно растаяли и оказались охваченными всеобщим оживлением».
— Нам бы не хотелось, чтобы вы чувствовали себя одиноким, Брайан.
Антрополог обернулся и увидел стройного мужчину тану, облаченного в простое синее одеяние, который смотрел на него с приветливой улыбкой. У него было красивое лицо, которое портили глубоко провалившиеся глаза и множество морщин у рта, как у Крейна. Брайан подумал, что морщины, должно быть, свидетельствуют о преклонном возрасте у тану, которые выглядят весьма моложаво. Волосы тану — цвета слоновой кости, а на голове у него красовалась небольшая корона из какого-то материала, похожего на синее стекло.
— Позвольте приветствовать вас. Я ваш хозяин. Меня зовут лорд Бормол. Как и вы, я занимаюсь изучением культуры. С каким нетерпением мы ожидали приезда еще одного специалиста! Последний антрополог прибыл к нам лет тридцать назад. К сожалению, он был не очень крепкого здоровья. Ваш опыт аналитика так необходим! Нам нужно многое узнать о взаимодействии двух наших рас для того, чтобы общество в Изгнании процветало к взаимной выгоде. Наука Галактического Содружества может научить тому, что нам совершенно необходимо знать, чтобы выжить. Пойдемте со мной. Для вас и ваших друзей накрыт стол, и вы сможете как следует подкрепиться. Поделитесь вашими первыми впечатлениями о Многоцветной Земле. Первая реакция представляет для нас необычайную ценность!
Брайан печально рассмеялся.
— Вы льстите, лорд Бормол. И явно переоцениваете меня. Боюсь, что я еще ничего не понимаю в том мире, в котором вы живете. Ведь я только прибыл. И прошу меня извинить, но я так устал от событий прошедшего дня, что просто падаю с ног.
— Нет, это вы меня извините. Я совсем упустил из виду, что вы без торквеса. Мои соплеменники с помощью телепатем освежили и подкрепили ваших спутников, но, к моему сожалению, это не распространилось на вас. Если хотите, мы могли бы…
— Нет, благодарю вас!
Подошел Крейн и иронически улыбнулся при виде охватившей Брайана тревоги.
— Брайан предпочитает действовать самостоятельно, не черпая подкрепления от торквеса… Более того, он поставил это непременным условием своего сотрудничества.
— Вы не должны ничего навязывать мне насильно, — сказал Брайан.
— Вы меня не поняли!
Бормол был явно уязвлен. Он указал на переливавшуюся всеми цветами радуги толпу, увлекавшую пленников внутрь здания. Все дружески беседовали и казались очень довольными.
— Разве вашим друзьям кто-нибудь навязывает что-то насильно? Разве их к чему-нибудь принуждают? Торквесы — символ не подчинения и ограничительных уз, а союза.
Брайан почувствовал, как в нем поднимается волна гнева и ужасной усталости, но голос оставался спокойным:
— Я знаю, что намерения у вас самые добрые. Однако найдется немало людей, я бы даже сказал, что в том мире, откуда я прибыл, таких людей большинство, которые скорее пойдут на смерть, чем дадут надеть на себя ваши ожерелья. Несмотря на все блага, которые оно приносит своему обладателю. А теперь я прошу извинить меня. Мне жаль разочаровывать вас, но сейчас я не в лучшей форме, чтобы вести дискуссии. Я предпочел бы как следует выспаться.
