Берсерк - Григорьева Ольга (читать книги полные .txt) 📗
Изот опустил глаза. Согласился!
У дверей дружинной избы я притворно замялась:
— Ох, Изот! Нехорошо нам вдвоем показываться. В таком-то виде… Что люди подумают? Ты первым ступай, а я попозже…
Лив растерянно заморгал, но я втолкнула его в двери и припустила назад.
«Только бы не опоздать!» — билось в мозгу.
Я успела как раз вовремя. Клемент уже очухался, но еще не ушел. Он что-то бурчал под нос, шарил по одежде своего мертвого дружка и встряхивался, словно сердитый пес. Я вышла на середину поляны и выставила перед собой нож:
— Ну что, поговорим?
Воин испуганно оглянулся, прислушался, а потом понял, что я вернулась одна, и осклабился:
— Что с тобой болтать, сука? Теперь хоть сама разденься, а дружку твоему не жить! Я знаю, что Мечиславу рассказать. Ивара-то он убил! Наш князь за такое любого со свету сживет. Да и тебе недолго резвиться, встретимся еще…
— Вряд ли. — Я метнула нож. Лезвие прочертило прямую, блестящую линию от моей руки до горла рыжеусого и воткнулось в него точно посередке. Глаза насильника выпучились, руки потянулись к горлу и упали. А следом рухнул он сам. Я подошла и выдернула нож. Теперь никто не расскажет Мечиславу о случившемся. Лив не дурак, чтоб самому себе смерть кликать. Хотя, с его-то честностью, может сболтнуть лишнее… Значит, надо сделать так, чтоб его россказням никто не поверил!
Я вытащила стрелу лива из спины мертвого Ивара и оглядела рану. Прикрыть такую дырку будет нелегко, но к чему прикрывать? Пусть все видят! У Клемента ведь тоже были лук и стрелы! Одну из них я и засунула в рану Ивара. Затем раскинула его руки так, словно перед смертью он успел развернуться лицом к врагу и что-то метнуть. Потом обмазала его нож кровью и бросила его в траву рядом с Клементом. Казалось, будто он совсем недавно выпал из раны на горле воина. Оставалось лишь вложить лук в его руки и затереть лишние следы. Я была охотницей, так что умела прятать след не хуже лесного зверя. Срезала у самой земли сломанные отростки кустов, распушила еловой веткой примятую траву и на миг остановилась полюбоваться своей работой. Взгляд пробежал по мертвецам, их оружию, перешел на куст ольхи и замер. Там стоял человек! Худой, темноволосый… Тюрк! Проводник князя! Как он подошел, когда?! Должно быть, давно, потому что удивление в его глазах уже сменилось интересом. Я сдавила оружие. Не моя вина, что он появился здесь так не вовремя и все увидел! Сам виноват! Я не хотела его убивать, но теперь что же поделаешь… Но как же тогда Датский Вал? Кто проведет войско?
Я в смятении наблюдала за осторожными движениями грека. Стараясь ничего не потревожить, он пробрался сквозь кусты и протянул мне что-то блестящее. Золото? Зачем?
— Возьми, — вкладывая в мою ладонь тяжелую золотую бляху, сказал Тюрк и кивнул на мертвецов: — Положи туда. Ты забыла, что им не из-за чего было убивать друг друга. Пусть князь решит, они подрались из-за этого…
Тем же вечером воины Мечислава нашли тела своих приятелей, а в руке одного из них — золотую бляху. Князь долго вертел ее в руках и рассматривал узор, а потом махнул в сторону мертвецов:
— Уберите их. Не хочу видеть! Нашли время делить добро!
Ночью Ивара и Клемента похоронили, а утром княжья дружина покинула Кольел. Тюрк никому не открыл правды, Изот тоже промолчал, но после отъезда Мечислава стал избегать меня. Я не обижалась. Главное, лив понял свою выгоду и не трепался о случившемся. У меня были другие заботы. Что я только не делала, чтоб добиться позволения пойти с войском на Вал, но не помогли ни слезы, ни угрозы. Спустя неделю корабли Олава ушли к Датскому Валу в германский городок Сле без меня. Оставалась крохотная надежда двинуться следом за ними с ополченцами, однако в ответ на мою посьбу старшие сотен лишь усмехались:
— Девка? В дружине? Охолонись!
А сотен было немало. Гейра собирала воинов со всех подвластных ей земель. Диксин то и дело куда-то уезжал и возвращался в окружении угрюмых, неряшливо одетых, вооруженных мужиков. Оказавшись на княжьем дворе, они растерянно озирались и кланялись всем подряд. Даже Тюрк не кланялся так часто и усердно, как новички ополченцы. Гейра упросила Изота обучать их воинскому делу, и лив частенько задерживался на ее дворе. Я же туда не входила, а сидела у ворот, поглядывала на сотников и выбирала, к кому из них подойти со своей просьбой. Мары указали на Датский Вал, и если я желала отомстить, то должна была слушаться.
— О чем думаешь?
Я подняла голову. Прислонившись плечом к верее и покусывая пожелтевшую травинку, рядом стоял тощий Тюрк. Я улыбнулась. Грек не объяснил, почему помог мне в лесу, но из-за чего бы он это ни сделал, он спас и меня и лива.
— Понимаешь…
— Как не понять. — Он отбросил травинку и указал на закат: — Смотришь туда, смотришь, а попасть не можешь. Конунг тебе отказал, сотники не берут, осталась только Гейра…
— Гейра?
— Она княгиня. Кому ж еще вершить людские судьбы, как не ей? Только нужно подождать, чтоб Диксин уехал, и подойти не просто так, а с хитростью…
— Какая хитрость? Попросить и дело с концом! Гейра — добрая душа, отпустит…
— Отпустить-то отпустит, но с кем? С этими? — Грек покосился на ополченцев и брезгливо поморщился. — С этими ты недалеко уйдешь. Половина из них сбежит по дороге. Им походная жизнь не по нутру. Вот викинги… — Он что-то вспомнил, помрачнел и смолк.
— Что «викинги»? — поторопила я. Когда-то урмане разрушили мое печище, но это было так давно! «Врагов нужно знать», — говорил Бьерн.
— Они отважны, хитры и в походах не думают о женщинах, — угрюмо ответил Тюрк. — Я служил многим из них, я знаю все их привычки и помню их лица. Особенно Хакона.
— Хакона-ярла? — сообразила я. Об этом ярле говорил на совете Мечислав. Похоже, князь считал его грозным противником.
— Да.
— Он бил тебя?
— Хуже. Он заставил всех поверить в то, что я родился рабом. Даже меня самого. Десять лет я служил ему — и десять лет ненавидел. А он думал, будто я просто жадный и хитрый грек. — Тюрк хрипло рассмеялся: — Он не ошибся: я хитер. Хитрость помогла мне обрести свободу, и она же поможет тебе попасть на Датский Вал!
Такая бескорыстная помощь была подозрительна. Никто и ничего не делает даром…
— С чего это я тебе так глянулась?
— Я не умею махать мечом и стрелять из лука, но хочу увидеть, как будут умирать мои бывшие хозяева. Поэтому согласился провести войска Олава к Датскому Валу, — объяснил грек и замолчал.
— Но при чем тут я?
— Ты — воин. Я чувствую исходящую от тебя силу. В обмен на мою помощь ты убьешь Хакона-ярла! Я засмеялась:
— Это глупо, Тюрк! Я даже не знаю этого Хакона.
— Я покажу его тебе.
— Но почему мне? В войске Олава много отважных воинов, и любому из них твое предложение покажется заманчивым…
— Верно. Но они — мужчины. — Лицо Тюрка скривилось. — Они всего лишь убьют ярла. А мне нужно другое… Хакон боится не смерти, а позора. Смерть от руки женщины будет для него достаточно позорней.
Теперь я начинала понимать. У грека были причины для союзничества.
— А может, я попросту уйду с тобой? — предложила я. Он покачал головой:
— Нет, я поведу ополчение Гейры, а ты отправишься… — Он оглядел двор, мужиков-ополченцев и неожиданно указал на Изота. Лив не замечал нас. Он показывал новичкам, как нужно работать мечом. Блестящее лезвие со свистом рассекало воздух, описывало радужные дуги над его головой и сверкающей полосой падало к ногам. Опытный воин в восхищении замер бы перед такой ловкостью и силой, но лица стоящих возле ополченцев выражали скуку. Им совсем не хотелось учиться убивать, они мечтали поскорее вернуться на свои дворы, к своим толстозадым женам и вечно ноющим детям…
— Ты пойдешь с ним и на его корабле! — заявил грек.
Я фыркнула. Тюрк был хитер, но не настолько, чтоб заставить лива ослушаться приказа своего конунга…
— Не веришь? Зря. Я успел многому научиться у своего последнего хозяина. — С этими словами грек отпустил верею и пошел через двор к княжьему крыльцу. Рядом со здоровяками ополченцами он казался совсем махоньким, но я не хотела бы стать врагом этого тщедушного человечка.
