Незаменимый (СИ) - Агишев Руслан (книги бесплатно читать без txt, fb2) 📗
- Что-то ты совсем хреново выглядишь? Наверное, плохо спал? Может тебе свет мешает спать?
Рафи никак не реагировал. Все всегда было примерно одним и тем же - словесный поток с оскорблениями, угрозами. И поддаваться эмоциям никак нельзя было, так как этого врага лишь раззадоривало, придавала новых сил.
- Я ведь тоже не выспался, - Сабуров, наконец, остановился. Схватил стул и, подвинув его к кровати, сел. - Представляешь, всю ночь с твоей подружкой кувыркался.
И жадно при этом вглядывался в глаза Рафи. Ясно же, что реакции ждал.
- Знаешь, как царапалась, орала, когда я срывал с нее шмотки - княжич звучно причмокнул, показывая, как ему это понравилось. - Дура, не понимала своего счастья. Вот я ей доходчиво и объяснил. Сорвал с нее тряпки, разложил на столе…
Все это он сопровождал характерными движениями, ясно показывающими, что он делал с девушкой.
- Сладкая оказалась, очень сладкая, - парень снова причмокнул. - А она все тебя звала, представляешь?
Рафи почувствовал, как его пальцы проминают сверхтвердый металлопласт, из которого была изготовлена его кровать. Материал, соперничающий твердостью с металлом, вдруг оказался мягким и податливым, как пластилин. Пальцы с легкостью проминали его.
- Как же она кричала, как она кричала. Я аж весь дыбов вставал! - княжич даже закатил глаза. Мол, даже сейчас, когда вспоминаю эту ночь, кайфую. - Сейчас снова к ней пойду. Пусть только подмоется сначала, а то я вчера ее попачкал. Ну ты ведь понимаешь, о чем я.
Когда руки Рафи прошли сквозь кровать и уперлись в стену, он понял, что больше не может сдерживаться. Переполнявшая его ненависть дошла до предела и сжигала изнутри. Еще мгновение и…
- Знаешь, а сегодня я сделаю тебе звук. Уверен, тебе понравятся ее стоны или может хрипы. Хорошо ведь бу…
И тут Рафи с силой ударил по стене руками, отталкиваясь от нее. Тело рвануло вперед, чтобы обрушится на врага всей своей массой. Казалось, сейчас княжича просто сметет, как кеглю шаром для боулинга. Но Рафи с хрустом ударился в силовое поле и со стоном рухнул на пол. Магический ошейник снова показал свою силу.
- Ты же животное, пес, а так этого и не понял! Твое место теперь здесь, сидеть на цепи и ждать своего хозяина! Это твоя конура, пес! Никакой больше магии, будет лишь больнее! Я обязательно об этом позабочусь.
Валявшийся Рафи попытался подняться. Но тело никак не хотело его слушаться, его ломали судороги, заставляя дергаться конечности. От дикой боли он прокусил губу, старясь не закричать.
- А я лучше не к твоей сучке пойду, - Алексей наклонился ниже, чтобы видеть лицо парня. - Тут ведь сидит и твоя сестра, которая тоже хочет со мной позабавится. Как думаешь, долго она продержится?
Глава 28. Никто не поможет тебе, кроме тебя самого. Сдохни, но сделай
***
Резиденция князя Сабурова, подземное убежище
Тишина. В операторской комнате мерно гудели вентиляторы системы охлаждения, сохранявших постоянную температуру в сердце подземного убежища - компьютеризированном центре обработки данных. Самообучающийся ИИ управлял системами жизнеобеспечения и охраны, напрямую контролируя инфраструктуру очистки и подачи воздуха, воды, газа, безопасности. В комнатах, залах, технических помещениях, извилистых коридорах, вентиляционных тоннелях располагались сотни разнообразных датчиков - давления, температуры, слежения.
На огромном мониторе, куда выводилась информация с датчиков жизнеобеспечения и систем безопасности, транслировалась картинка с камер в одной из комнат. На первый взгляд изображение выглядело статичным и казалось поставленным на паузу при воспроизведении записи. В скудно обставленном помещении на кровати неподвижно лежал человек и на протяжении часов совершенно не двигался. Лишь изредка, может раз или два в сутки, он поднимался и, как сомнамбула, начинал бродить по комнате, тыкаясь то в одну стену, то в другую.
Ночью пленник часто без причины вскакивал с кровати и начинал быстро озираться по сторонам, словно кого-то или что-то увидел. Не найдя никого, он возвращался на кровать или просто валился на пол, где снова забывался тревожным сном. На следующий день все повторялось в точности, как и было, только лишь с небольшими вариациями.
***
Говорят, время вариативная категория. Во время поцелуя с любимой девушкой минута становится мгновением, а при поцелуе горячей сковородки - напротив, вечностью. Но для Рафи оно стало пластичным, как гончарная глина, позволяя растягиваться и сжиматься, превращаться в шары и пирамиды, делиться вдвое и трое.
Это началось в один момент. Сначала он потерял счет времени. Напутал даты, дни недели, за которыми тщательно следил с самого первого дня заключения. Дни слились в нечто длинное, неразличимое, непонятное, в котором не видно ни различий, особенностей.
Когда окончательно сбился суточный цикл, перестал различать дни и ночи. Автоматическое включение в камере света утром и его выключение ночью уже казалось ему ничего не значащей формальностью. Дни и ночи перестали различаться. При свете Рафи мог часами напролет валяться в кровати или на полу, а ночью начинал судорожно носиться на камере. Сон перестал быть нормальным, превратившись в нервную дерганную дремоту.
От недостатка сна начало путаться сознание, за которыми последовали первые провалы в памяти. Свое имя он еще помнил, но все остальное уже стал забывать. Иногда, когда случались редкие прозрения, Рафи пытался судорожно вспоминать свою жизнь. Не всегда что-то получалось. Чаще всего перед глазами возникали какие-то расплывчатые образы мужчин и женщин, которые казались ему удивительно знакомыми. С каждым разом попытки вспомнить хоть что-то из прошлого проходили все хуже и хуже.
Но в этот день все пошло не так…
Едва в камере включился яркий свет, как Рафи поднял и сел. Словно старый дед, медленно, помогая себе руками, сполз с кровати и оказался на полу. Так же медленно, прикладывая значительные усилия, вновь поднялся на ноги и пошел к противоположной стене. Шаркая ногами, добрался и уткнулся лбом о зеркало, чего он еще никогда не делал. К этой части комнаты, где висело зеркало, еще ни разу не подходил.
- …Э-э, - тихо позвал парень, увидев в отражении незнакомого человека. - Эй, ты кто?
Тот, кто отражался, и правда, мало напоминал юнца, заточенного в этих четырех стенах около месяца назад. На паря смотрело чрезвычайно осунувшееся лицо неприятного мертвенно-бледного цвета. Под глазами раскинулись темные мешки, делавшие его лицо очень похожим на лицевую часть черепа. Глаза уже давно потускнели, напоминая глаза, выброшенных на берег рыб. Пустая оболочка, а не человек.
- Ты кто та…
Он начал было говорить, но сразу же замолчал. Нервно дернул головой при звуке своего же голоса, который вдруг показался чужим, неприятным.
- … Кто такой? - повторил вопрос снова, но уже чуть увереннее. - Я тебя не знаю… Ты, ты же…
И тут его глаза расширились от удивления. Он наконец-то узнал в зеркале… самого себя.
- Ты - это я! Я - Рафаэль Мирский!
Потрясенно начал изучать в зеркале черты своего лица. Осторожно, словно боясь потревожить или причинить боль, касался носа, щек, подбородка. Рафи заново узнавал свое лицо.
- Я - Рафи…
С лицо перешел на одежду, которую, казалось, видел впервые в своей жизни. Щупал пальцами ткань брюк, футболки, даже попытался оторвать кусочек. Совершенно дикое ощущение, когда в чужом, незнакомо тебе человеке, узнаешь самого же себя.
- Б…ь, я точно схожу с ума, - Рафи с силой провел пятерней по свои волосам, превращая прическу в лохматую шапку. - Или уже сошел… Этот сучий потрох сделал из меня конченного психа.
Совершенно разбитый этой мыслью, парень медленно вернулся к кровати. Несколько мгновений постоял рядом, а потом просто рухнул вниз, как подстреленный.
- Я псих, б…ь, настоящий псих, - снова и снова шептали его губы, по щекам текли слезу. - Сабуров, сука…
