Откровение - Никитин Юрий Александрович (прочитать книгу txt) 📗
Рыцарь вскочил, поспешно напяливал сапоги. Брови снова сшиблись на переносице. Похоже, вспоминал, успел ли подарить своей невесте хотя бы колечко.
Калика наблюдал с любопытством:
– И куда ж ты?
– Спасать! – огрызнулся Томас.
– А куда?
– Не знаю. Потом придумаю. Мне в седле моего боевого коня только и думается. За столом дяди Эдвина я засыпаю, как жаба в болоте, а когда трясет, то в голове как бы взбалтывается… Такое всплывает!
Калика брезгливо поморщился:
– Представляю. Лады, собирайся. Поглядим, вдруг да мне по дороге. Вот только пролив…
Томас отказался от королевских доспехов из тонкого, как пергамент, листа, покрытого золотом, и теперь тяжело поворачивался в толстом железе, похожий на окованный металлом таран, которым пробивают ворота крепости. Калика оглядел его с головы до ног оценивающе, зябко передернул плечами, будто это железо предложили надеть ему.
– Люблю молодца и в половце. Да ты хоть дорогу в ад знаешь?
Томас остановился на миг, но тут же с помощью оруженосца надел через плечо широкую перевязь с двуручным мечом.
– Откуда?
– Так как же попадешь туда?
Томас принял из рук верных рыцарей щит, надел на локоть.
– Ты подскажешь.
– Я? С какой стати?
– Ты, – ответил Томас со сдержанной яростью, – где только не побывал, а в аду как раз полно твоих дружков. И в котлах, и среди тех, которые под котлы дрова подкладывают да вилами несчастных тыкают, как ты меня, когда будил ни свет ни заря. Да и разве святой обет рыцарства…
Он осекся, ибо зеленые глаза горели откровенной насмешкой. Оруженосец молча застегнул на поясе Томаса толстый ремень с кинжалом в дорогих ножнах. Лицо юноши было торжественное и суровое, а на человека в звериной шкуре смотрел с нескрываемым отвращением.
– Ну ладно, – сказал Томас раздраженно, – из тебя рыцарь, как из… Но просто дружба? Ладно, мы так и не сдружились. Ну просто христианское участие… А, черт! Или чисто мужское сочувствие? Наше мужское понимание?
Оруженосец прожигал варвара в звериной шкуре ненавидящим взором. Калика подумал, отмахнулся с небрежностью:
– Бред мелешь, как дурная мельница Сампо, что все море засолила. К тому же я не знаю туда дорогу. Раньше можно было пролезть через дупло Прадуба… иные звали его Ясенем, было такое Мировое Древо неизвестно какой породы. Вершиной достигало небес, даже выше, а корни висели в подземном мире. По дуплу как-то раз… гм… Но уже в тот раз дупло было такое агромадное, что я натрясся, когда лез. Вот-вот, думаю, свалится. Такое упадет на голову, даже рыцарю прическу испортит.
Он умолк, а Томас спросил жадно:
– И что же?
– А недавно я проле… проходил в тех краях. Гляжу – нет Дерева. Только холм, но какой! Да еще тлением тыщалетним отдает. Рухнуло, значит. Стояло-стояло, а потом зачем-то рухнуло. А я так и не поглядел, что за червяки его точили. Сколько хотел поглядеть, да все время не хватало.
Томас не понял, как могло не хватить времени человеку, который зачем-то годами сидел в пещерах, но спросил о своем:
– Может быть, обознался? В благородной рассеянности, свойственной святым людям… ну, для чертей святым, перепутал пустыни Аравии со снегами Имира?
Калика вяло пожал плечами:
– Да вроде бы место то. Гора, что торчала на востоке, так же и торчит, разве что чуть осела, а озеро, что было слева, – так и видно, что было озером, только теперь там лес. Даже река, что гордо несла корабли, осталась на прежнем месте. Только уже без воды, но русло угадать можно, если присмотреться как следует.
– А ты присмотрелся?
– Да, было любопытственно. Так что там не пролезть. На месте пня все завалилось, заросло, сплавилось, слиплось, а деревянный пень обратился в камень…
Томас буркнул зло:
– Магия? Дерево само себя превратило в камень?
– Ага, – согласился Олег. – Я видел, как целые рощи обращались в камень. Не сразу… постепенно.
По лицу пробежала легкая тень, и Томас поверил, что деревья в самом деле могут превращаться в камень. Но только постепенно.
От стены донесся прерывистый вздох. Оруженосец, испугавшись, что привлек к себе внимание, вытянулся и замер, став неотличимым от ярких фигур на коврах.
– А какие-то другие пути? – спросил Томас с надеждой.
Калика морщил лоб:
– Я слышал, ваши попы наловчились вызывать демонов, души распродают косяками. Если попробовать заарканить такого демона, чтобы отнес в преисподнюю? Думаю, сделает такое с радостью.
Томас стукнул кулаком по столу:
– В моем королевстве нет чернокнижников!
– Думаю, – сказал калика суховато, – сейчас ты сам об этом жалеешь. Но не обольщайся, что выкорчевали ересь всюду. На твердолобии мир держится, а на ереси развивается. Будешь королем – на всякое непотребие прикрывай один глаз. Чересчур много нельзя, сгинете, но малость оставить надо. А этого достаточно, ибо для любого королевства одного-двух умных людей хватит с лихвой!.. Что я такое слышал по дороге, что мать того хлопца, которого ты расколол, как гулящая девка богатого щеголя… ну, от макушки и до задницы… что его мать – ведьма?
Томас вздернул брови. На лице проступило сильнейшее отвращение.
– Мать Мангольда?
– Ну и что?
– Да я ни за какие… – начал рассерженно Томас. Его грудь выгнулась и раздалась в размерах. На скулах выступили красные пятна.
– Хорошо сказано, – одобрил калика. – Красиво, гордо. Я думал, ты за Ярославой бросишься сломя голову. А ты выбираешь, чтобы ножки не испачкать.
Томас поперхнулся, смотрел дико. Тряхнул головой, пробормотал:
– Прости. Но почему она станет нам помогать?
– Если она ведьма, то еще и доплатит, только бы отправить в преисподнюю такого верного сына церкви.
Томас подумал, нехотя кивнул. Но лицо разгладилось, в глазах заблестело радостное нетерпение.
– Вулф, вели седлать моего коня!.. Сэр калика, а может быть, ты съездил бы со мной к этой проклятой ведьме? Тебе все одно где баклуши бить, то есть предаваться благочестивым размышлениям, а мне в разговоре с ведьмой лучше бы иметь рядом ведьмака. Еще страшнее и гаже, чем она сама, чтоб уж напугать так напугать…
