Трое в Песках - Никитин Юрий Александрович (читать книги онлайн регистрации txt) 📗
– Ты не только великий, но и мудрый, – сказал Мрак. На глазах веселел: маг из него – как из Таргитая работник, а из Олега – кулачный боец. – Это сокол вроде Олега с лету хватает, а такая ворона, как я, и сидячего не поймает. Я же понимаю, что кому-то бог дал, а мне лишь показал… Зато такое показал!
Глаза его лихорадочно блестели. Все чаще вставал, пробовал ходить – весь покрытый коркой из засохшей мази и темных сгустков крови. Иногда корка лопалась, показывались алые капли. На нем заживало как на собаке, говорил Олег, а Таргитай с гордостью за Мрака всякий раз поправлял: как на волке!
Таргитай хромал на обе ноги, его бил озноб. Мрак тоже кутался в толстое одеяло Гольша, выздоровление отнимало силы. Гольш для них трижды менял стол, а лесные люди все еще умирали от голода. Мрак ворчал: пошто не поплевать над его сгоревшей кожей и царапинами Таргитая? А еще маг… Не желает тратить волшбу на чужаков?
Гольш напряженно всматривался в гостей. Запавшие глаза старого мага буравили их, Олег преданно и неотрывно глядел в ответ. Он уже начал учиться, он всегда и всему учился, даже когда в Болоте тонул – познавал Болото и топивших их упырей…
– В тебе больше всего странной мощи, – сказал Гольш, указав на Мрака. – Ее природа мне неведома.
Мрак отшатнулся:
– Перегрелся, мудрый?.. Солнце тут дикое, на людей кидается. Ты прямо пальцем в небо, зато – в самую середку. Из меня волхв – как из Олега ратник. К этим тихоням приглядись. У рыжего умная книжка была, пока не сперли… как он у кого-то раньше. А у Тарха – дудка хитрая. То ли умеет на ней волхвовать, то ли дудка сама, во что я, зная Таргитая, поверю скорее…
Таргитай обиженно поерзал по лавке, словно пытался зацепить шляпку гвоздя и выдернуть, дабы поковыряться в зубах.
– Все-таки Таргитай, – сказал Олег, в голосе волхва было недоумение. – Я пробовал посопилить на его дудке, но Мрак решил спросонья, что больной пес пробует петь.
– В тебе, обгорелый, мощи больше, – сказал Гольш настойчиво. – Ты умеешь трансформировать живое. Не знаю, ведаешь ли сам об этом.
Мрак неосторожно повернулся, взвыл, сказал сердито:
– Транс… слова-то какие, на морозе и не выговоришь. Самого себя разве что. По-нашему, перекидываюсь туды-сюды.
Гольш вытаращил глаза, подскочил:
– Себя? Так это ж труднее всего! Других мы беремся учить, переделывать, вести охотно, но себя перебороть?
Мрак разочарованно отмахнулся:
– Все перекидываются. Это ж так просто! В личине волка побегаешь, потешишься, задерешь какую-нибудь зверушку. Потом домой в людской личине, чтобы все как у людей. Волчий нрав в Лесу являешь, когда тебя никто не зрит. А ежели всю жизнь человеком, то рехнуться можно.
Олег и Таргитай мерно кивали, словно их тыкали в миски. Гольш перевел потрясенный взгляд с Мрака на их спокойные лица:
– У вас все так могут?
– Все, – подтвердил за Мрака несчастливо Олег. – Мы живем в Лесу, со зверьем все еще в близком родстве. Потому так… Правда, нам с Таргитаем не удается, хотя причины у нас разные… За это, что не умеем перекидываться, нас изгна… послали учиться в другие края.
– Еще как послали, – подтвердил Мрак с непонятной улыбкой. – Всей деревней. За околицу провожали.
– Пользуетесь магией, не зная, что это магия?
Мрак ответил вместо Олега:
– Разве это магия, когда умеют все? Вот верблюды – магия! Или еще видел у кагана говорящую птаху. Попугаем кличут, хотя никто не сказал, пошто ее пугать. Я сперва не верил, спросил прямо в лоб, как вот тебя: верно, дурень в перьях, что умеешь говорить? А он мне: я-то умею, дурень в шерсти, а вот ты умеешь летать?
Гольш нервно бегал взад-вперед по комнате. Из-под подошв вылетали длинные, шипящие как змеи искры. Старый маг воздевал глаза к небу, бормотал:
– Когда чудо обыденно, уже не выглядит чудом… хотя все еще чудо. Разве сама жизнь не чудо? Разве мы сами не магические существа? Разве наша обыденная жизнь не является для существ другого мира адом… а для других – раем?
Мрака снова била дрожь, кутался в длинное цветное одеяло, поджимал ноги.
– Великий и мудрый, это для нас чересчур умно. У нас тоже один волхв чуть не рехнулся, разгадывая, почему от коровы всегда теленок, от козы – козленок, а никогда не перепутываются. И как из крохотного зернышка вырастает дерево?.. А нам, простым, и даже очень простым, чего-нибудь попроще, но побыстрее и побольше. Тебе в башне не дует, хотя не могу понять, как терпишь такую жару, а нам делов непочатый край. До самой могилы, которая, правда, рядом, будем обязаны, ежели научил бы нас… хотя бы вызывать стол с кабанчиком! Лучше, если можно, с двумя.
Олег сжался, в комнате чуть померкло, как и лицо старого мага, но Гольш лишь вздохнул, сказал осуждающе:
– Если здесь возникло, где-то исчезло.
– А ежели не воровать? Боромир брался творить хоть из камня. Правда, ничего не получалось.
– Законы богов не сломить. Ежели создать здесь, то где-то рассыплется в прах. Ежели сохранить жизнь раненому здесь… или обгорелому, то где-то умрет или погибнет другой.
Олег вздрогнул, побледнел. Таргитай беспокойно ерзал, кривился, словно находил гвозди и дергал один за другим, лишь Мрак равнодушно пожал плечами. Исчезло у чужих, что за беда? Скорее всего, сперли у кагана, откуда у бедняка такой откормленный поросенок? А богатых грабить не зазорно. Может быть, от позорной смерти спасли: от обжорства тоже мрут!
Гольш рассматривал их насмешливо.
– В самом деле из Леса… Для вас как будто в самом деле все – родня. Но мир чересчур велик. Бей всякого, все равно попадешь в чужого.
Говорил с иронией, Олег же всматривался, старался проникнуть за личину. Внешность обманчива, для того и дана, язык еще брехливее, но насколько старик подшучивает?
– Решайте! Магия – горький труд, не все готовы связать с нею жизни. Одни отказываются сами. Другим… другим не дается.
Мрак хмыкнул:
– Тогда мы в самый раз. Ни бе ни ме ни кукареку. Ни сюды Микита, ни туды Мыкыта. А я вовсе ни рыба ни мясо и в раки не гожусь. Значит, только в маги.
За окном потемнело. Подул холодный ветер, донес запахи, что смутно напомнили о северном Лесе. В комнате хлопнуло, посветлело. Перед неврами в воздухе повисли три медные с прозеленью чаши. Пахнуло настолько гадостно, что Мрак отпрянул, ударился затылком о камень. Темная маслянистая жидкость неспокойно двигалась. Медленно выныривали белые склизкие комочки, словно в гнилой воде разложились толстые больные жабы.
– Что за шербет? – спросил Мрак подозрительно.
– Напиток магов.
– Воняет гадостно!
– Ты еще не пробовал на вкус, – утешил Гольш. – Передумал?
Мрак угрюмо покосился на его злорадное лицо:
– У нас тоже горьким лечат, а сладким калечат.
Рывком ухватил чашу, Таргитай и Олег раскрыли рты. У Мрака красное злое лицо: обгорелое, в шрамах, но твердое, как вырезанное из хорошего старого дуба.
В зеленой густой жиже высовывались облепленные ряской головы улиток, мелькали красные дождевые черви. Мрак осушил, не поморщился. В чаше Олега плавали дохлые мухи, выдранные с мясом лапы кузнечика. Желтый, как покойник, Олег глотал судорожно, кадык дергался.
Таргитай сделал первый глоток. Холодное гадкое тело улитки скользнуло по горлу. Судорожно пытался протолкнуть глубже, но следом попался клубок шевелящихся червей.
– Глотайте, все глотайте, – донесся как издалека голос старого мага. – Чтобы досуха.
Таргитай скакнул к окну, ударился лицом о металлическую решетку. Вниз хлынул водопад, в котором ему виделись жабы, лягушки, улитки и тритоны. Ухватился за прутья, ноги стали ватными.
Мрак сидел как камень, неподвижный и твердый. В глазах злое торжество, губы застыли узкой щелью, словно по коре старого дуба рубанули секирой. Олег стоял, его шатало, мотало из стороны в сторону, по горлу вверх-вниз катались толстые шары.
– Горько? – донесся все еще далекий голос Гольша. – Ничего, это сперва горько и гадко, зато потом будет еще хуже. Маг должен постоянно одолевать все и всех, но сперва должен научиться одолевать себя. Вы двое можете начинать первый урок. А ты, золотоволосый отрок, возьми метлу, убери комнаты и лестницы. Отсюда и до…
