Книга гор (сборник) - Лукьяненко Сергей Васильевич (книги онлайн полные TXT) 📗

– А если я их открою?

– Не надо, мальчик. Я наложил мазь, но если ты откроешь глаза, то боль вернется.

– Это навсегда? – спросил я.

Герт молчал.

– Что теперь со мной будет?

– Если ты не сможешь летать, тебя лишат еды.

Я засмеялся. Летать? Конечно, какая мелочь! Меня ослепили, но пока оставили среди Крылатых. Провинился не я, а мои глаза. Но меня бросят подыхать с голоду. Разве что Лэн и сердобольные взрослые будут меня иногда подкармливать…

– Не плачь, – повторял Герт, вытирая с моих щек слезы. – Ты размываешь мазь, а у меня ее мало. Без нее вернется боль.

Пусть вернется… Пусть… Я поднял руку, но так и не смог коснуться своих плотно сжатых век. И в этот момент хлопнула дверь и послышались шаги.

Вот что мне теперь осталось – звуки. Навсегда. Только шорохи шагов и сочувствующие голоса.

– Как ты, Старший? – тихо спросил Лэн.

Судя по звуку, он был рядом с кроватью, на которой я лежал. Я нашел на ощупь его руку и вцепился в нее.

– Зачем, зачем Шоки это сделал? – прошептал я. – Почему он сам меня… ослепил?

Почему-то это меня волновало.

– Если бы он дал кинжал Ивону, тот постарался бы тебя убить, – вполголоса сказал Лэн. Уткнулся мне в грудь и заревел. – Это из-за меня, все из-за меня, Данька… я должен был сказать.

– Тебя бы точно убили.

– Мне надо было сказать с самого начала! Я трус, это все из-за меня, я трус, Старший!

– Не бросайся такими словами, мальчик! – строго сказал Герт. – Ты не трус. Просто ты не создан для этой войны. Мы совершили когда-то ошибку, а расплачиваться приходится вам.

– Это ты помнишь солнце? – спросил я, положив руку Лэну на плечо. Тот всхлипывал уже тише. Почему-то его слезы меня успокоили. Я – по-прежнему Старший. Я должен быть сильнее. Я смогу!

– Да, мальчик. Я один из последних, кто помнит Настоящий свет.

– Вот мы и встретились, как хотели, – сказал я. – Лэн, а где Котенок?

– Здесь я, – подал голос Котенок, и по звуку я решил, что он парит в воздухе надо мной. – Я пока молчал, потому что изучал ситуацию.

Голосок у него был серьезный, но довольно спокойный. И ко мне вернулась надежда.

– Котенок! Ты же смог тогда меня вылечить! Помнишь?

Котенок молчал, зато Герт изменившимся голосом произнес:

– Мне не кажется? Ты разговариваешь?

– То, что я свечусь, тебе тоже не кажется, – отрезал Котенок. – Данька, я не смогу тебе помочь. Сейчас – не смогу.

Я вздохнул и подумал, как здорово было бы исцелиться, и снова посмотреть в лицо Ивону и Шоки, и вернуться в дом Лэна, и устроить там охоту с подушками на Солнечного котенка… Как-то само собой я опять заплакал.

– У меня не хватает сил, – извиняющимся голосом сказал Котенок. – Мне бы чуть-чуть света, Настоящего, и я бы тебя вылечил. Прости.

– А потом, когда найдем свет, сможешь? – с надеждой спросил я.

Котенок заерзал, опускаясь на постель рядом со мной. Похоже, он не летал, откуда у него силы-то на полет, его держал в руках Герт. Вот всегда я теперь буду обманываться…

– Ответь! – потребовал я.

– Если немного времени пройдет, то вылечу.

Теперь настала моя очередь отмалчиваться. А Герт тяжело прошел по комнате и начал рыться в каком-то шкафу – я слышал, как скрипнула дверца, зашумели передвигаемые предметы…

– Данька, ты меня простишь? – спросил Лэн.

– Перестань, Младший, – попросил я. – Мы же партнеры.

– Эй, ребятки, если я не ошибаюсь, нужен Настоящий свет?

Я почувствовал, как встрепенулся Котенок, поворачиваясь на голос Герта.

– Да, чтобы спасти Даньку. Ну и мне бы чуточку не мешало.

– Я понимаю, что вы издалека, но ты-то, Лэн, наш, – продолжил Герт. – Я был Младшим у твоего прадеда. Тогда все только начиналось, дружок… Ты ведь слышал о Солнечном камне?

– Это сказка, – дрогнувшим голосом произнес Лэн. – Я так думал.

– Сказка… Мгла тогда была нестойкой. Временами солнце появлялось, и Солнечные камни, что добывали в наших горах, копили его свет.

– За столько-то лет они давно перестали светиться, – слабо возразил Лэн. Я понял, что он боится надеяться.

– Если держать камень в темноте – то да. А вот если спрятать его в шкатулку из зеркал, чтобы свет возвращался обратно… Что надо сделать?

– Положи шкатулку на кровать и открой, – велел Котенок.

И через мгновение я почувствовал на своем лице свет. Теплый, ласковый солнечный свет… Котенок замурлыкал.

– Зачем он лижет камень? – удивленно спросил Герт. И Лэн ему ответил:

– Он питается Настоящим светом. Ему нужно набраться сил… Так?

– Не мешайте, – буркнул Котенок. – Долго он будет светиться?

– Минут пять, камень-то маленький, – ответил Герт. – Хватит?

– Посмотрим, – окрепшим голосом сказал Котенок.

Я лежал и ждал. А Герт тихо говорил, не то мне, не то Лэну:

– Мы тогда решили, что если не сможем победить, так хоть перед смертью увидим Настоящий свет. Не думай, я умирать не собираюсь. Я не суеверный…

Потом Котенок, ступая лапками мне по лицу, склонился над моими глазами. Пренебрежительно произнес:

– Какая дикость… Мазь из наркотиков и трав. Лежи тихо, Данька, будет больно.

И его язычок, маленький и шершавый, принялся вылизывать мне глаза. Это длилось долго, но было совсем не больно, только чуть-чуть щипало. А Лэн с Гертом молчали как зачарованные.

– Вот, – сказал наконец Котенок. – Вроде кончил. Не знаю, что получилось, я не доктор. Но видеть сможешь.

– Так я не вижу! – крикнул я так громко, что Котенок подпрыгнул на мне и завопил в ответ:

– Веки подыми, глупый мальчишка!

И я открыл глаза.

Котенок смотрел на меня, и я понял, какой добрый у него взгляд, добрый и виноватый. Мех у Котенка светился ярко, как раньше. Мордочка была перепачкана целебной мазью и еще чем-то.

Потом я посмотрел на Герта. Он и вправду был старым, лет шестьдесят или семьдесят. Я здесь еще таких стариков не видел. Седой, морщинистый, в старой застиранной рубахе, но с галстуком, как у Старших Крылатых. Герт выглядел порядком смущенным.

А Лэн смотрел на меня и тихо плакал. По инерции. Я знал, что он сейчас улыбнется и скажет: «Старший, все в порядке!»

– Старший, все в порядке!

Я кивнул и сказал:

– Уже понял. Все как раньше, да?

– Да. – Лэн неуверенно пожал плечами, и опять я угадал его слова: – Только… у тебя глаза немного светятся.

– Жуть какая, – прошептал я, вздрогнув. – Котенок, правда?

– Глупые вы все, – умываясь, сказал Котенок. – Посмотри на хорошую картину – и увидишь, что глаза у людей могут светиться. Посмотри на того, кто тебя любит. Посмотри на ребенка или на старика. Это свет, который в тебе. У кого-то он виден всегда, а некоторые его гасят всю жизнь. Глупые вы мальчишки…

Я посмотрел на Лэна и почти честно сказал:

– У тебя тоже светятся.

– Это они твои отражают, – нашелся Лэн. Встал и принялся вытирать с лица остатки слез. Он, похоже, ревел без перерыва все время после того, что со мной случилось. И когда со мной говорил, ревел, только беззвучно.

– Ничего не понимаю. – Герт покачал головой. – У мальчика были выколоты глаза, ему ничего не могло помочь. И камень-то я отдал просто на всякий случай… Вы волшебник?

– Значит, к простым котятам можно и на «ты», – скандальным голосом заявил Котенок. – А к волшебным на всякий случай будем обращаться вежливо… Чего уж там. Не надо.

– Между прочим, я отдал тебе самое дорогое, что у меня было, – серьезно сказал Герт. И Котенок сразу перестал ехидничать:

– Извините, я понимаю. Это просто я еще маленький, иногда веду себя плохо.

Герт протянул руку и посадил Котенка себе на колени. Тот, смущенный, не стал возражать. Лишь буркнул:

– Мурлыкать не буду, не надейтесь… Или на «ты»?

– На «ты».

– А ты ничего, нормальный, – хамовато сказал Котенок и повернулся ко мне: – Данька, пройдись по комнате, погляди по сторонам. Убедись, что все в порядке, пока у меня есть силы что-нибудь исправить.