Я в моей голове (СИ) - Савелов Сергей Владимирович (читать книги онлайн полные версии .txt) 📗
- А, что можно и так, - соглашается Сычиха и обводит класс.
- Соловьев будет петь свои песни, а где мы свои возьмем? - Выражает возмущение Анненков.
- К сожалению, я не успел выучить несколько современных песен. Все же знают, что я только недавно взял гитару в руки. К тому же, это даже хорошо, что ты Сергей, будешь исполнять популярные песни, которые все знают. Могут попеть все желающие. - Большинство меня поддержало. Только Наташка наотрез отказалась. Кто бы удивился?
Как-то на перемене, встречаю свою солистку Наташку, заметно расстроенную. Стоило мне только проявить участие, поинтересовавшись причиной, как у нее глаза, сразу наполнились слезами и она, мотая головой быстро отвернулась к окну в коридоре. Стою, как дурак и не знаю, что делать. Как успокаивать плачущую девчонку в многолюдном коридоре? И не уйти. Зачем я куда-то лезу, стремлюсь утереть слезинку ребенку? Хотя я к ней уже подходил и предлагал свою помощь в случае возникновения проблем. Чем я могу помочь, если у нее сердечные проблемы?
Если ее обидел, какой пацан - другое дело. Стою, жду рядом, когда успокоится. Через некоторое время всхлипывания стали затихать, и я смог кое-как выяснить в чем дело. Оказалось, что ее отец попал в автомобильную аварию и сейчас находится в больнице. Авария произошла далеко от нашего города - в Пензенской области. Отец лежит в больнице в Пензе. Как им сообщили, он пока транспортировке не подлежит. Мама уехала к нему. М-да, тут я помочь бессилен.
- Может вам деньги нужны, лекарства дефицитные или еще что? Я могу помочь, если что. - Предлагаю всхлипывающей девчонке.
- Спасибо, не надо. В профкоме обещали помочь. - Мотает головой, вытирая слезы.
- А как он оказался так далеко? - спрашиваю, протягивая носовой платок.
- Папа дальнобойщик, - сообщает, принимая платок.
- Спасибо, мне надо идти, - протягивая платок, смотрит опухшими глазами и шмыгая покрасневшим носиком.
- Возьми себе, потом выкинешь, - отмахиваюсь, задумавшись, как поддержать девчонку, не скомпрометировав. (Евгения Сергеевна!)
Распрощавшись с девчонкой, пошел к учительской. Евгении Сергеевне объяснил Наташкины трудности. Она озаботилась сообщением и пообещала, что нибудь придумать с классной руководительницей.
В четверг с Филом наметили съездить в город и купить к чаепитию торт в кулинарии. Но Галина Ивановна обломала планы всех. Она объявила о завтрашнем выезде класса на переборку картофеля в колхоз. Кто-то обрадовался (уроков не будет!), а кто-то огорчился (чаепитие срывается!).
На следующий день тряслись в ПАЗике с песнями навстречу реалиям советской жизни.
Нас, (спасибо, что предупредили) одетых в резиновых сапогах, вывезли в сырое и грязное бывшее картофельное поле. Еле дотащились, выдирая ноги из вязкой земли до огромного картофельного бурта. Мы уже знали, что зачастую в колхозе так хранят картофель, собранный осенью. (Сами убирали, только не в этом колхозе). Бурт уже был вскрыт (снят полуметровый слой земли с боковых склонов). Вонь от гнилой картошки была невыносимой. (Потом принюхались и притерпелись). Мы облепили бурт, и началась работа. Я подумал сначала, что хорошей картошки среди гнилья, будет мизер. Но ошибался. Сгнившего урожая в этом бурте, оказалось, наверное, треть. А ведь за собранный урожай колхоз отчитался. Заработок получили. Значит, заплатили и за эту гниль. Вот одна из гримас социализма. А таких буртов на этом поле было около пяти. А всего в колхозе? А по стране? А если применить эту статистику ко всему урожаю по стране? Можно предположить - правительство тратит деньги на закупку части урожая за границей, вместо того, чтобы строить хранилища, перерабатывающие собранный урожай предприятия. Не создает условий для тех же сельхозпроизводителей, чтобы они были заинтересованы в объеме собранного и сохраненного урожая. Недаром в народе ходила популярная шутка о колхозе-миллионере, задолжавшему миллион государству. А на нашей даче практически весь урожай картофеля сохраняется, почти до нового урожая. Остается для нового посева и остается мелочь, которую приходится отдавать или выкидывать. Экономисты из будущего такую бесхозяйственность объясняли планом и валом. Мне все это было не очень понятно, но видя подобную бесхозяйственность, любой неспециалист сделает вывод - так быть не должно.
Всех нас такой объем работы сначала испугал. Казалось, нам не хватит дня перебрать все. Но к четырем часам мы управились. Когда мы прибыли к месту работы, за соседним буртом сидели несколько женщин. Они управились до обеда. А мы, более тридцати человек, работали целый день. Получается - один колхозник, может заменить несколько городских жителей. Но на работу в колхозы, ежегодно направляют рабочих от заводов. (Моя мама, инженер-конструктор каждое лето и осень ездит). Пусть они и работают лучше нас, но и зарабатывают соответственно больше. Причем, на работе им сохраняется оклад. Получается двойная зарплата. Конечно, маме выгодно. А государству тоже? Возможно. Ведь за импортный картофель, нужно платить дефицитной валютой. Опять можно вернуться к вопросу сохранения урожая. Конечно, наши руководители видят и борются с бесхозяйственностью. Не раз слышал лозунг - "Соберем урожай без потерь!". Но не слышал - "Соберем и сохраним урожай без потерь". Но лозунгами проблему не решить. Нужна материальная заинтересованность.
Хорошо что, часть продовольственной проблемы в стране решили выделением участков под дачи. Сколько семей, как моя не покупает часть овощей. А как раньше жили без дачных участков? В нашем садовом товариществе, я не видел участков, использующихся для отдыха. Весь участок занят под гряды, садовые деревья и ягодные кустарники. Все выходные, а зачастую и после работы, мои родители и другие дачники тратят на работу там. Причем, получают от этой работы удовольствие. (Мазохизм какой-то). Никогда не мог понять этого, ни сейчас, ни в будущем.
Возвращаясь домой, задался вопросом: - Государство, планируя будущий урожай, изначально закладывает часть урожая в планируемые потери? Или подсчитывая полученный урожай, просто выделяет валюту на покупку недостающей для населения части урожая за рубежом. Или изначально выделяются деньги на закупку урожая внутри страны и за рубежом, и не важно, сколько дойдет урожая до потребителя. Поймал себя на мысли, что не могу понять логики ни в одном из вариантов для нормального хозяйственника. Неужели в стране, все так плохо только в этом вопросе? А во всей экономике? Потом мысль метнулась в сторону:
- Пойти в институт народного хозяйства? Стать экономистом? Потом, сидеть в какой-нибудь конторе за 150 рублей. Строчить диссертацию в свободной время. Расти по всем ступенькам карьерной лестницы. Иногда выезжать в колхозы, на подобные сегодняшнему, пленэры или перебирать гниющий урожай на овощных базах. Или сразу пробиваться в торговую мафию? А там ходить по лезвию ножа, трясясь от слова ОБХСС. А может идти самому в ОБХСС? Лучше уж в КГБ. Только они сами отбирают вроде. Инициативников там не любят.
Все-таки мне техника более по душе. Выбрать бы такую специальность, где отвечал бы только за себя, не имея подчиненных, треплющих нервы. И где надо мной будет поменьше начальников.
Надо все-таки идти в радиоэлектронику. Поближе к будущим компьютерам. В стране еще на 50 лет вперед будет повальная компьютерная безграмотность. Не намного лучше будет и за рубежом. Стать ценным специалистом. Тогда не так будут страшны тупые начальники. Айтишники всегда и везде будут в цене. Попутно писать и продавать песни и заниматься боксом или рукопашным боем.
Но это позже. Этим летом надо выходить на кого-то из властьимущих и попытаться изменить курс страны, ведущий в пропасть.
На следующей неделе мне подвернулся новый сборщик икон на очень перспективном северном направлении от города. Там было много деревень, в том числе заброшенных.
После секции выхожу с ребятами из школы и слышу слева снизу от крыльца какой-то писк. Как котенок или щенок пищит, только непрерывно. Там же сбоку от крыльца стояла группа незнакомых ребят и над чем-то смеялись. Среди них стоял Генка Стриж, старший брат Женьки Стрижа. Женька жил постоянно с родителями в нашем поселке, а его старший брат большую часть времени проживал в какой-то деревне за заводом. Только иногда появлялся в поселке погулять, выпить, подраться. В поселке, и вероятно в своей деревне пользовался уважением среди пацанов. Стриж старший дорожил своим авторитетом. Помню, мы стояли с поселковыми ребятами и трепались, как обычно о своем, шутили, смеялись. С нами был и Генка, как равный. В ходе какого-то шутливого спора, один из ребят, старший по возрасту среди нас, в шутку ладонью провел Генке по лицу и слегка оттолкнул. Никто из нас не обратил на этот поступок никакого внимания. Вдруг слышу хлопок. А у старшего на лбу рассечение, из которого хлынула кровь ручьем. А напротив стоит злой Генка с намотанным на руку солдатским ремнем с пряжкой. Оттащил его тогда. Потом пытался выяснить у него, почему он так среагировал, пусть на глупый, но безобидный поступок. Генка, так и не смог мне внятно это объяснить. В общем отношения у меня с ним были, если не дружеские, то нормальные, ровные и взаимоуважительные.
