Охотник за смертью: Честь - Грин Саймон (лучшие книги онлайн txt) 📗
— Прекрати таращить глаза, а то они у тебя вот-вот выскочат. В этом наряде я чувствую себя самой собой. Такой, какой была раньше.
Она прошествовала к ближайшему зеркалу, приняла изысканную позу и одобрительно кивнула собственному отражению.
— Полюбуйся только! Несколько месяцев только и делаю, что обжираюсь, напиваюсь и, к твоему великому ужасу, всячески прожигаю жизнь, а все мне нипочем. Не потолстела ни на грамм. По-моему, это один из наиболее полезных побочных эффектов Лабиринта. Я в прекрасной форме и готова к любым испытаниям. А если ты сомневаешься, я быстренько сумею тебя убедить.
— Верю на слово, — торопливо сказал Джек, пряча довольную улыбку. — Насколько я понимаю, тебе надоело валять дурака и ты готова вновь взяться за дело?
— Я всегда готова к активным действиям, — ответила Руби. — Хотя, откровенно говоря, Шаб… — Она резко повернулась и взглянула прямо в глаза Джеку. — Нет ничего хуже, чем эти выродки — ИРы из Шаба. Машины, восставшие против своих творцов. Ты сам знаешь, я мало чего страшусь, но при мысли о Шабе меня бросает в дрожь. В сравнении с ними мы всего лишь ничтожные муравьи, которым остается только ждать, когда их придавят ботинком.
— Вот уж не думал, что ты способна чего-то бояться, — заметил Джек.
— О, я не настолько непробиваемая, чтобы не бояться Шаба. От них ведь нигде не скроешься. Их агенты повсюду. Фурии, Призрачные Воины и люди, чей разум был тайно помещен в Матрицу. Никому нельзя доверять. Конечно, в мире всегда хватало врагов столь же опасных и неустрашимых, как я сама. Но я одерживала над ними верх, потому что оказывалась хитрее и изворотливее. Я могла сделать то, что им не под силу, решалась на риск, когда они колебались. Поэтому слава шла по пятам за мной, а не за ними, и я хохотала, глядя на их завистливые рожи. А после того как Лабиринт превратил меня в ходячий ад, я решила, что достигла недосягаемых вершин. Я стала непобедимой, и теперь мне нет равных. Зря радовалась. Я забыла о первой заповеди каждого истинного воина — не важно, что ты собой представляешь, насколько ты смел и силен. Всегда найдется кто-то, кто будет сильнее.
— Но они — всего лишь машины, — успокоительно заметил Джек, глубоко тронутый внезапной откровенностью Руби, которая обычно старалась казаться неуязвимой. — В конце концов, ни одна машина не может сравниться с человеком. Мертвый разум — ничто рядом с человеческим. Человек создал машины, а не наоборот, и этим все сказано. Конечно, Шаб обладает огромной мощью, и мы не сможем долго противостоять ему. Но мы не одиноки. За нами стоит все человечество, и вместе мы способны совершить то, что желаем. А Шаб — не более чем шайка арифмометров, одержимых манией величия.
— Хотела бы я верить твоим словам, — задумчиво протянула Руби. Внезапно она усмехнулась. — Что ж, пойдем надаем хороших пинков по металлическим задницам Шаба.
— Прежде я должен сообщить тебе кое-что. После того как мы покинули зал заседаний, в Парламент пожаловал один особенный посетитель. Посетитель, визита которого никто не ожидал.
— Стоит взглянуть на твое лицо, чтобы понять — новость из ряда вон скверная, — недовольно буркнула Руби. — И когда, в конце концов, это кончится?.. Кто это был? Молодой Джек Рэндом, вернувшийся со свалки истории? Валентин Вольф? Лайонстон?
— Полчеловека, — произнес Джек. — Или, говоря точнее, его вторая половина. Правая сторона из плоти и крови, левая — энергетическая. В общем, все в точности, как у предшественника.
Руби устремила на него недоверчивый, взгляд.
— Ты шутишь, — наконец выдавила она.
— К сожалению, нет.
— Это здорово усложняет дело.
— Ты даже не представляешь, до какой степени, — вздохнул Джек. — К счастью, Тоби и Флин оказались в нужном месте и сняли все на пленку. Теперь эту пленку гоняют по всем программам новостей. Можешь сама посмотреть.
Руби включила голографический экран, и Джек принялся искать нужные кадры. Через пару секунд он нашел станцию, которая только что запустила интересующую их запись. На экране возник зал заседаний Парламента, вскоре после того как главные борцы за власть удалились. На трибуне какой-то депутат произносил бесконечную скучную речь. Вряд ли хоть один человек в зале слушал оратора. В большинстве своем парламентарии нетерпеливо ерзали на стульях, ожидая, когда настанет их черед подняться на трибуну и нагнать скуку на собравшихся. Некоторые беззаботно болтали, небольшая компания увлеченно резалась в покер.
И вдруг экран залило ослепительным светом — столь ярким, что объективы камеры не выдержали. Когда сияние погасло, на экране возник Полчеловека — он стоял в центре зала перед трибуной. По рядам депутатов пронесся гул удивления и недовольства, который мгновенно стих, когда они осознали, кто стоит перед ними. А в следующее мгновение в зале повисло молчание: собравшиеся поняли, что представший перед ними — не совсем тот, за кого они его приняли. Незнакомец был зеркальным отражением Полчеловека, которого они знали прежде. Правая его половина состояла из плоти и крови, а левая представляла собой сгусток мерцающей, потрескивающей энергии, принявшей форму человеческого тела. Всем собравшимся была известна ужасная история капитана Фаста, превращенного в Полчеловека. Неизвестными пришельцами он был похищен с мостика своего собственного звездолета, долгие годы провел в плену, где стал объектом бесчисленных экспериментов, испытал невероятные мучения и, наконец, вернулся, наполовину оставшись человеком, а наполовину став кем-то еще. С тех пор капитан прожил несколько веков и отвечал за отношения Империи с пришельцами, так как никто лучше него не знал, с каким риском и угрозами сопряжены подобные отношения. Пресса окрестила его Полчеловека. Именно он отыскивал и готовил расследователей, составлявших могучую армию Империи, не знавшую ни пощады, ни снисхождения. Во время Восстания Полчеловека был убит Оуэном Дезсталкером.
По крайней мере левая его половина нашла свой конец. Однако теперь вторая половина человеческого тела обрела жизнь. Именно она предстала сейчас в Палате, вызвав всеобщий испуг и смятение. Так как у Полчеловека была всего половина лица, трудно было сказать, улыбается он или нет.
— Я — Полчеловека, — в конце концов изрек он, и его спокойный, холодный голос прозвучал в тишине особенно отчетливо. — Настоящий Полчеловека. Истинный капитан Фаст. Создание, которое вы знали раньше, создание, которое вы наградили этим именем, было подделкой и обманом. Мне наконец удалось вырваться из плена негуманоидов, чтобы принести вам жизненно важную новость и грозное предостережение.
За этим сообщением последовала длительная пауза. Каждый из собравшихся надеялся, что кто-нибудь другой ответит незваному гостю. Наконец Тоби Шрек осторожно выступил вперед. Сразу за ним, подняв над головой камеру, чтобы снять сцену во всех подробностях, следовал Флин. Тоби, остановившись от Полчеловека на расстоянии, которое представлялось ему достаточно безопасным, приветствовал наполовину светящуюся фигуру самой ослепительной из своих профессиональных улыбок.
— Добро пожаловать, капитан Фаст. Уверен, вы правильно истолкуете наше замешательство. Итак… поведайте нам подлинную историю Полчеловека.
Человеческая половина лица смерила говорившего холодным взглядом.
— Я знаю, как ваши предки охотились за моим предшественником и подвергали его гонениям. Надеюсь, с тех пор многое изменилось.
— О, разумеется, — торопливо ответил Тоби, мысленно скрещивая пальцы за спиной. — Прошу вас, расскажите все подробно, не считаясь со временем, и, главное, не упускайте сочных деталей.
— Хватит! — раздался визг Элайи Гутмана. — Как Спикер Парламента, я объявляю, что из соображений безопасности вы должны прекратить съемку! Пленка будет конфискована.
— Не обращай внимания, Флин, — ответил Тоби. — Продолжай снимать. Люди должны знать правду.
— Так точно, босс.
Гутман сделал повелительный жест, и многочисленные охранники, держа наготове мечи и пистолеты, бросились вперед. Они образовали полукруг, в центре которого оказались Полчеловека, Тоби и Флин. Тоби изо всех сил старался сохранить невозмутимый вид и мысленно просил Бога сохранить им жизнь. Конечно, Гутман не осмелится убить их на глазах миллионов зрителей. По крайней мере Тоби рассчитывал, что не осмелится. Гутман стал публичной фигурой, и ему необходимо считаться с общественным мнением.
