Изъян (СИ) - Инк Анна (бесплатные полные книги .txt) 📗
Мыльные пузыри в устройстве на минимуме. Саша смотрела эту «живую открытку» не раз. Как же мне страшно. Как я разочаруюсь, если он подарил ей те же самые слова.
Начинается: «Саша. Мы с Вами встретились в мире, который, в отличие от Вселенной, не однороден и не изотропен…». Я давлюсь комом слёз. Разламываю, растаптываю устройство. Выхожу на балкон. Последний раз я сплю в Городе. Мне так опостылела жёсткая кровать, и глупый будильник, и одни и те же отблески огней из окна, на одних и тех же местах, каждый день, каждую неделю, каждый месяц, и, наверное, каждый год. Я опускаюсь на прохладный пол балкона, опираюсь спиной о стенку, в которую врезаются гладкие серебристые перилла, и закрываю глаза.
50-й день в Городе. Меня будит грохот эргосума, который от вибрации с писком падает на скользкий ламинит пола, и начинает кружиться по нему как одуревший шмель.
- Я звоню тебе уже пятый раз! Что происходит?! – это голос Альбины скрылся за незнакомым номером.
- Я спала.
- Расслабилась, значит. Решила, раз домой едешь, можно спать до третьего квартала суток, да?
- Вчера я всё сделала по инструкции, и даже…
- Мать твоя женщина, Кира! Ты чуть всё не провалила! На элементарном! Куда подевались чулки?
- Какие чулки?
- Капроновые чулки двадцать ден, чёрного цвета, под пояс, с имитацией шва на задней стороне, и с красными розами на кружевных полосках.
- Я не…
- Ты знаешь, какое отношение в Городе к воровству?
- Я ничего не воровала.
- Вещи значат очень много, Кира. Среднестатистическая цэрпера может месяцами копить на новый костюм. Большинство женщин, вышедших в кредит, обязаны этим своей страсти к вещам. У них никакой радости в жизни больше нет, кроме вещевого потребления. Ты нарушила Статью 8 ОП. Воровство демотивирует горожан.
- Но ведь никаких чулок на самом деле не было.
- Если они есть в списке, значит, они существуют, неужели не ясно? Ты должна была сфотографировать их со своего нелегального эргосума на выданный тебе фотоаппарат. Вот и всё. Всего девять вещей! Что в этом сложного?! ЗОП уже обыскали нашего человека, который составлял список в больнице. Теперь они придут к тебе. Как ты будешь решать этот вопрос – я не знаю.
Раздаётся стук в дверь. Я вздрагиваю.
- Пришли, - шепчу я.
- Надо было раньше ответить мне! Я больше не намерена с тобой возиться!
Альбина сбрасывает звонок. А стук раздаётся снова.
Пусть обыскивают. У меня больше ничего нет. Разломанный нелегальный эргосум я убрала в коробку, которую при мне же сожгли. Улики против Полинкиного мокля забрал зоповец. Остались только ошмётки устройства от «живой открытки», но вряд ли оно их заинтересует.
Я поворачиваю ключ в двери.
Есть проводок, который мне принёс Инг – но он так ловко замаскирован под подзарядку, что вряд ли привлечёт их внимание. И ещё есть клочок листка из блокнота, на котором ручкой написано «Всё будет хорошо» - это кстати, уже серьёзнее. И я совсем забыла про старый браслет «Пандора», который валяется в ящике комода. Моя первая «Пандора». Когда я ещё носила этот браслет, я встретила Инга.
Я толкаю тонкую белую дверь, вспоротую грязно-коричневой трещиной, и она медленно открывается, не издавая не единого скрипа.
- Привет! – на пороге стоит девушка, маленькая, ниже меня головы на полторы. У неё каштановые волосы, собранные в хвост сбоку над правым плечом. На парик совсем не похоже, значит, она не из ЗОПа. Но и одета не как среднестатистическая цэрпера: штаны из толстой ткани (если гулять осенним вечером загородом – в самый раз такие), чёрная кофта с пушистым ворсом; руки оттопыривают большими пальцами узкие, перетягивающие грудную клетку, ремни рюкзака. – Я – Киль. Мы должны были встретиться, когда тебе нужен был новый браслет, помнишь? Парк Целомудрия.
- Да. Ты припозднилась.
- Да ладно тебе! – она широко улыбается. – Тогда я ничего не могла поделать. Внезапно закрыли парк. Кто же знал, что какой-то мокль разбросает там агитационные листовки? - она пожимает плечом, задавая асимметрию своей осанке.
- Ничего страшного. Всё обошлось. А ты зачем вдруг здесь?
- Я вроде как твой психотерапевт, - и добавляет тихо, наклонившись ко мне через порог: - Ну, для ЗОПа, чтобы они так думали.
- А. Ага. Ты должна зайти?
Она кивает. И я пропускаю её.
- Я кое-что тебе принесла, - Киль свешивает свой рюкзак и вытаскивает оттуда небольшой пакет. Протягивает его мне и смотрит на часы: - Я должна пробыть здесь не менее пяти минут. Сейчас 13.48. Выйду в два.
Я разворачиваю пакет и вижу красные розы на чёрном кружеве.
- Ты должна будешь надеть их сегодня, - говорит Киль. – ЗОП будет следить за тобой. Желательно, чтобы ты появилась на каком-то массовом мероприятии. Джулия сказала, что лучше тебе пойти на объявление участников «Спарты». Встать поближе к камерам, и поправить чулок, заметно.
- Я не поняла. Мне только что звонила Альбина и сказала, что воровство в Городе…
- Я отправлю запрос в ЗОП, что у тебя начальная стадия клептомании, обусловленная подступающей пустотой. Мол, это был единичный случай, и я сделаю всё в своих силах, чтобы он был первым и последним. Связано с переменой в карьере – у них так часто объясняют воровство, у цэрперок. Ты как раз удачно завершила карьерную лестницу. И сегодня не вышла: объясню депрессией из-за смены на менее престижную должность.
- Мне обещали, что я поеду домой сегодня.
- Джулия сказала, что будет ждать тебя в «Витруме», сегодня. В 14.45. ты должна быть у входа, запрос «дело №17». Тебя пустят. Вот. Моя задача выполнена, - Киль опять смотрит на часы. – Ещё три минуты посижу. Можно там, на кресле? – она указывает на спальню.
Я киваю. Киль разувается. Я бормочу «не обязательно. Город стерилен». Она хмыкает, проходит в комнату, садится на кресло прямо с рюкзаком за спиной. Ей неудобно, и она снимает его, ставит у ног. Я сажусь на кровать.
- Какая сейчас погода загородом? – спрашиваю я.
- Сегодня утром было солнечно. К двенадцати, как раз когда я выходила из Резиденции, пошёл дождь. Но не сильный. Завтра обещают сухую погоду.
- Урожай атиса был богатый? Я весь август пропустила.
- Да, очень много. Говорят, придумали новое блюдо с ним, которое можно будет замораживать без потери вкусовых качеств – что-то типа консервы…я не успела попробовать.
- Консервы не замораживают.
- Ну, не знаю. В общем, какая-то там обработка. Собираются начать производство и первые поставки в Город следующим летом. Уже проектируют специальные дринкстики для этих атисовых консервных коктейлей – они очень густые, и с кусочками плода, которые как раз нельзя пережёвывать. Дринкстик будет собирать эти кусочки в специальном отсеке.
- Громоздкие выйдут дринкстики, наверное, - бормочу я.
- Да, нужны будут отдельные сумочки для них. Моя сестра как раз планирует заняться дизайном для них.
- Сестра старшая?
- Да, конечно. На пятнадцать лет старше меня. У тебя тоже была старшая сестра.
- Да. Почти такая же разница в возрасте, как и у вас. Тоже хотела заниматься дизайном, только одежды.
- Я не знала. Знала только, что она ушла из ЗОПа. Здоровье больше не позволяло там работать.
Я киваю.
Киль говорит:
- Я рада, что мы с моей сестрой тоже тесно общаемся. Всё-таки она понимает меня больше, чем инсобы. Казалось бы: одна и та же среда воспитания, но, всё-таки, видимо генетика делает своё дело.
- У меня не было инсоб. Я общалась только с Витой.
- У вас особый случай – она ведь из ЗОПа. И вам обеим приходилось держать друг от друга секреты.
- А твоя, получается, не из этой структуры.
- Да, - Киль хмыкает, опустив глаза. – Но она ещё до этапа Эмансипации настаивала на том, что не будет оставлять потомство. И моя мать решила подстраховаться…чтобы, так сказать, процесс инвестирования в нашем поколении не прервался. У нас с сестрой немало разногласий, но она мне всё равно нравится. У вас тоже так было с Витой?
