Трехручный меч - Никитин Юрий Александрович (книги хорошем качестве бесплатно без регистрации .txt) 📗
Ворон проорал победно:
– Их больше не осталось!.. Ура!
– Уря-я-я, – прохрипел я, покачнулся и сказал колеблющимся голосом: – До цели уже близко…
Отсюда, чтобы попасть к виднеющейся скале с блестящим ларцом, нужно пройти небольшую рощицу неприятного вида деревьев, слишком болезненных с виду, будто стоят на гнилом болоте, я перевел дух и пошел твердыми, как у киборга, шагами. Деревья расступились, кустов нет, хорошо, не люблю кусты, за ними что-то может спрятаться, шагнул снова…
В недоумении посмотрел по сторонам, что-то слишком быстро темнеет, взглянул на небо. Сердце стукнуло чаще, потом остановилось вовсе. Вершины деревьев смыкаются, впечатление такое, что глубокие сумерки, а впереди вообще глубокая ночь. Деревья покрыты толстым слоем мха, когда-то зеленого, а сейчас почти черного, а где мох отвалился, там не кора, а голый мокрый ствол, покрытый толстым слоем слизи.
Всюду гниющие мхи, разлагающиеся валежины, а вокруг крупные, недобро светящиеся пни. Деревья тоже облеплены светящимися жуками, к тому же гнилые внутренности тоже излучают болезненное свечение. Я сделал несколько шагов вперед, тело осыпало холодком, в самом деле вошел в ночь среди бела дня: надо дать глазам привыкнуть к этой зловещей темноте.
Деревья только дряхлые, гниющие, мертвые, однако каким-то образом и живые, ведь растут, не рассыпаются, хотя не все ветви голые, есть с листьями, но листья черные, тоже блестящие от слизи, будто долго лежали в теплой болотной воде. Я, чтобы себя подбодрить, с силой стукнул плашмя мечом по стволу дерева, мимо которого шел, сталь провалилась, словно сквозь мокрый картон, в гнилое дупло. Я ожидал, что выметнутся тысячи муравьев, но внутри ствола только мертвая труха, нет даже привычных мокриц.
Все деревья – кривые, скрюченные жуткими болезнями, так и не сумевшие распрямиться. За ними то и дело мелькали тени, я с холодком в душе понимал, что, если набросятся разом, от меня останутся только косточки, да и то вряд ли. К счастью, эти звери, как и кошки, не ведут стайный образ жизни, охотятся поодиночке.
За гнилыми стволами мелькнул силуэт, слишком бесшумный, чтобы я застыл в страхе, но чересчур огромный, чтобы не встревожиться. Мелькнул и пропал, даже сучок не треснул, ветер донес запах сильного и свирепого зверя. Однако фигура, если я успел заметить правильно, передвигалась на двух ногах, что, как я догадываюсь, не всем зверям привычно, разве что птицам. Только запах совсем не птичий, совсем…
Я выставил перед собой меч, вдруг да зверь испугается, уйдет. Я такой герой, что предпочел бы свое получить без драки. Есть герои, что живут именно для драк, им даже неважна награда, им подвиги подавай, а я вот такой бездрачный, меня не тронь, и я никого не трону, даже демократов, пусть живут, хотя, понятно, их надо уничтожать раньше всяких троллей, гоблинов и Морских Змеев.
Ворон что-то каркнул, я не расслышал, сильнейший удар в спину тараном бросил меня ничком на землю. Мне почудилось, что позвоночник хрустнул, я растянулся, растопырив руки, в одной зажата рукоять меча, другая шлепнула пятерней с такой силой, словно показывал, что сдаюсь. Зверь насел на спину, тяжелый, как налоговая реформа, лапы ухватили за подбородок. Я этот прием уже видел, в кино всегда так сворачивают головы всякие там спецназовцы, потому как можно поспешнее перехватил за кисти рук, застыли в схватке, кто кого, зверь сопел и хрипло рычал, наконец я лягнул ногами по земле, перевернулся и оказался лицом к лицу с противником. Или морда к морде.
От ужаса разжал руки, зверь с медвежьей мордой вскочил первым, отпрыгнул, еще не решив, бежать или напасть снова. Я поспешно встал, пальцы правой руки саднят, ударенные костяшками о камни.
– Тролль? – спросил я, задыхаясь. – Или гоблин?.. Да кто вас, гадов, разберет… Ты дашь мне пройти?..
Зверь прыгнул на меня, я встретил ударом меча, но зверь умело увернулся, молниеносно выбросив вперед лапу, оказавшись сбоку. Я уже промахнулся с молодецким ударом, теперь просто ткнул мечом, как пикой. Тролль завизжал просто несолидно, отскочил, обеими лапами ухватился за рану на животе.
Не давая ему опомниться, я сделал два быстрых шага вперед. Тролль вскинул голову, отрывая взгляд от раны, в этот момент сверкающее лезвие обрушилось ему на голову. Он опрокинулся навзничь, за спиной послышалось одобрительное:
– Прекрасный удар, мой лорд!
Я оглянулся:
– А, это вы, верные спутники… Я уж думал, потерялись.
Волк сказал с неловкостью:
– Мы с вороном решили прикрывать арьергард.
– И ворон плетется сзади?
– Нет, он летает вверху, – объяснил волк с ухмылкой. – Но вперед не залетает.
– Мудрый, – проворчал я.
Еще два шага, между деревьями наметился просвет, уже видна поляна со скалой в центре, волк вскрикнул:
– Мой лорд, берегись!
Я едва успел повернуться, меч в моей руке просвистел и врубился в нечто мохнатое, массивное, похожее на огромного медведя. Зверь заревел, зажал обеими лапами рану, бросился наутек и через десяток шагов упал. Под ним растеклась красная лужа. Волк снова вскрикнул, я повернулся и побелел в ужасе.
Вокруг скалы вовсе не валуны, это лысые головы и блестящие плечи каменных гигантов. Сейчас они зашевелились, поднимаются, слышится треск, стук, земля начала подрагивать. Волк сказал быстро:
– Мой лорд, зато это последняя преграда!
– Спасибо, – прохрипел я перехваченным горлом.
Я попятился, оглянулся на стену черного леса, ноги мои вросли в землю. Нет, второй раз через эту жуть не пройду. Деревья как будто сдвигаются, ветвей стало вдвое больше, переплели все пространство… Нет, в самом деле сдвигаются!
Великаны сонно приподнимались, кто уже сидел, кто привстал на колени. Я торопливо подхватил булыжник побольше, широко размахнулся. В плече хрустнула косточка, с таким усилием зашвырнул, волк озадаченно молчал, ворон взлетел повыше, маячил в синем небе на высоте кудрявых облачков.
Булыжник ударил одного в висок, великан не качнулся даже, однако рассерженно всхрапнул, его здоровенный кулак выметнулся с неожиданной ловкостью, послышался треск, голова второго великана отдернулась. Он рыкнул, замахнулся, задел локтем еще одного, снова каменный треск, злое рычание, затем удары стали чаще, еще чаще. Я притаился за низкими камнями, сонные великаны, свирепея, лупили друг друга. Драка стала всеобщей, ворон снизился и носился кругами, выкрикивая:
– Как он, сволочь, тебя ударил! За что?.. Дай ему! Дай сильнее!.. А ты что стоишь, когда твоего друга бьют двое!!!.. Эй, тебя сейчас ударят сзади, бей первым!..
Грохот длился с полчаса, ворон охрип, помогая великанам в справедливой защите, из двух десятков гигантов на ногах оставалось трое, они шатались, но продолжали отстаивать свое мужское достоинство, вариант нашего русского «кто кого перепьет». Я счастливо повизгивал, правда, про себя, чтобы волк не заметил, держал морду ящиком: так и должно быть, они ж все так себя ведут, вон и Язон это знал, когда бросал камень в середину воинов, и братья Гримм знали, и все наши многочисленные иванушки, от дурачков до царевичей. И я чем не иванушка с двумя высшими образованиями? Все равно ведь иванушка…
Удары становились все замедленнее, ворон снизился и следил, чтобы всем доставалось поровну, а когда один оказался сильнее, умело натравил двух, они его забили, затем сцепились сами.
Крадучись я побежал вперед, ворон полетел навстречу, каркнул:
– Один еще дышит!..
Волк прорычал:
– Еще?.. Сейчас исправлю.
Я с мечом с руке прибавил шаг, вдруг да гигант очнется раньше, но волк опередил, я видел только, как он осатанело дергает головой, упершись всеми четырьмя лапами. Брызнула тугая струя крови, я отшатнулся и обошел по дуге, волк прыгнул ко второму и тоже, уже без особой надобности, перегрыз сонную артерию.
Умирая или засыпая, великаны превращаются в камни, в одном месте нападали хорошей такой горкой прямо у скалы, я взбежал по их телам, как по нескольким крупным ступенькам, а там подпрыгнул с ходу, уцепился за выступы, полез вверх, цепляясь где за щели, где за самолюбие, напоминал себе, что я – герой, главный герой, а это значит, что не могу сорваться, это будет прежде всего некрасиво.
