Не убояться зла - Иващенко Валерий В. (читать книги полностью без сокращений бесплатно TXT) 📗
Шум и обсуждения среди собравшихся на казнь быстро стихли. И было от чего — с Графской улицы на площадь величаво вступила молодая симпатичная девушка. Простоволосая, в одной лишь длинной серой рубахе до пят, она неспешно шлёпала по плитам мостовой босыми пятками — и баронесса Лаки со всё возрастающим ужасом и изумлением узнала в ней свою дочь. Но не это, не это главное.
Ладони девушки защищали великоватые для неё, явно оставшиеся от покойного барона железные рыцарские перчатки. А в руках красавица несла нечто. Нечто вроде чуть больше человеческой головы шара слегка дымчатого стекла — а внутри живым мотыльком бился огонёк. И несла это молодая баронесса так бережно, осторожно и сосредоточенно, что перед нею безропотно расступились железные шеренги солдат.
Путь закончился у возвышения, на котором с высоты малого трона на это зрелище со смутным беспокойством взирал Император. Отвесив лёгкий намёк на трудноисполнимый в таком положении реверанс, юная баронесса подняла вверх серьёзные глаза.
— Доброго утра, Ваше Величество.
— И вам здоровья, прелестная баронесса, — нехотя ответил повелитель. — Что это за чудо вы нам принесли?
Взгляд Лаки потемнел на миг.
— Это всего лишь язычок Первородного Огня, Ваше Величество. Между нами говоря, опаснейший артефакт — по сравнением с этим огненное дыхание драконов всего лишь детский лепет.
Она в нетерпении топнула босой ногой.
— Ведь воля Вашего Величества должна быть исполнена? Если и это не испепелит чернокнижника, то уж и не знаю… — после этих её слов мать схватилась за сердце.
От взгляда принца Яна хотелось завыть раненной волчицей — и удрать подальше, хоть бы и за океан, в неведомые земли. Но он сдержался, лишь до белизны в костяшках стиснул рукоять бросающей бешеные сполохи шпаги, почуявшей столь близкое соседство и конкуренцию.
— И как этим пользоваться?
Юная баронесса взглянула с лёгкой укоризной, затем отвела взор и указала чуть в сторону.
— А вон, ваше высочество, послы из Царства Света сидят. Святые отцы хорошо осведомлены, как устраивать аутодафе…
Вспышка ярчайшего, никогда не виданного света заставило стыдливо потускнеть солнце. А когда люди проморгались, судорожно вглядываясь на место эшафота слезящимися глазами с нестерпимо пляшущим в них зайчиками — то оказалось, что нечестивое сооружение, груда политых священным маслом дров и даже пара зазевавшихся подпалачиков в грубых холщовых рясах попросту испарились, выгорели дотла. Но самое главное, что в лужице расплавленного, потрескивающего и пышущего жаром камня не стоял улыбающийся чернокнижник. Лишь ошейник из препятствующего магии сплава быстро оплывал малиново светящейся лужицей…
Император хмурился, словно от зубной боли. Отвернулся от высокого стрельчатого окна, за которым догорал закат этого странного и поучительного дня.
— Не знаю, как вам, баронесса — а мне страшно.
Юная Лаки дерзко взглянула в глаза.
— А мне ничуть, Ваше Величество. Барон не станет мне делать гадости с того света. Уж он знает, за что… — она прикусила заслуживающую куда более ласкового обращения губку и промолчала. Вздохнула глубоко, и покачала головой — лишь на ещё чуть припухлую по-детски щёку скатилась слезинка.
— Моего гнева вы, стало быть, не боитесь? — взгляд Императора лучился чем угодно, но только не лаской и не любовью к ближним. — Шутки в сторону, баронесса — я хочу знать причину вашего столь неординарного поступка. Иначе…
То, о чём промолчал Император, было куда яснее слов. Молодая девушка потупилась, некоторое время словно с интересом рассматривая пыльные пальчики босых ног, столь неуместные на тёмном ковре малого Императорского кабинета — а затем выразительно обвела взглядом отчуждённо молчащих людей.
— Наедине, Ваше Величество.
Впрочем, старшая баронесса всё же настояла на своём праве матери — и в конце дочь согласилась на двоих. И поскольку остальных, даже хватающуюся за кинжал донью Эстреллу, уже вынесло за двери бесшумным вихрем, юная леди глубоко вдохнула, словно набираясь решимости прыгнуть в ледяную воду.
— Это была месть.
— Подробнее, — потребовал Император со страшным в гневе ликом.
И девица, гордо задрав носик и прожигая едва не насквозь исполненным достоинства и ехидства взглядом, разъяснила.
— Не так давно мы вместе с бароном разбирались в одном подвале со стигийским наследством… — мать и старый Император почти одновременно кивнули, и воодушевлённая тем, что слова всё-таки слетают с похолодевших от решимости губ, дочь продолжила.
— Знаете… за таким мужем и я была бы спокойной, и из нищеты бы удалось вылезти. Забыли, маменька — баронат наш давно заложен и перезаложен? Я почти в открытую предлагала ему себя… а он, подлец, не повёлся. Так что, Ваше Величество, это была месть отвергнутой и оскорблённой женщины…
И уже уходя, бесшумно шлёпая по толстому ковру босыми ногами, девушка бросила через плечо.
— Если вы считаете это не причиной и даже не поводом — можете уничтожить меня, Ваше Величество. Вы ведь высший судия в этой стране…
Этой ночью Эстрелле не спалось. Не оттого, что над Эрдалом разразилась страшная в своём неистовстве буря. Не оттого, что сердце ныло и истекало кровью. И не от того, что в порыве сдержать крик отчаяния она до рубцов искусала плечо супруга, с хриплым изнеможением стискивая на бархатном тепле кожи зубки и не позволяя излиться на весь мир бабскому, как она иной раз выражалась, вою.
А вот просто не спалось — и всё.
Когда на кровать родителей вскарабкалась удравшая из детской маленькая Алисия, на четвереньках храбро перелезла через маму и угнездилась меж нею и папой, лишь тогда мать смогла чуть отвлечься — самую малость.
Но вскоре её подбросило в ночи словно пружиной.
Малышка засовалась, завозилась и села. Затем ручонка Алисии достала из-за выреза детской ночнушки мерцающее в свете молний кольцо прозрачного зеленоватого камня, обретающееся на кожаном шнурочке. И громовым шёпотом маленькая принцесса сообщила страшную детскую тайну:
— Ма-ам! Дядька колдун сказал — пусть побудет у меня, пока он не вернётся! Можно? Ну ма-ам!
Донбасс, 2005
