Час отправления (Сборник рассказов) (СИ) - Бадевский Ян (прочитать книгу .txt) 📗
Мы лежали на крыше заброшенного склада. Смотрели в небо. Следили за проплывающими над головой облаками.
— Зря мы это, — сказал Никита.
Он меня поражал.
— И какой у тебя был выбор?
Новичок ответил не сразу.
— Пожалуй, никакого.
Я вновь уставился на облака. И подумал о странностях мира. Я лежу на крыше и спокойно разговариваю с буквоедом. Интересно, почему их так не любят? Ну, умеет он разбираться в этих закорючках, и что с того? Мы же не преследуем любителей раритетных авто. Или парней, собирающих пивные крышечки. Так что же не так с книгочеями?
Мимо прошелестел почтовый дрон.
— Зачем тебе это? — спросил я.
Никита приподнялся на локте. Непонимающе уставился в мои глаза.
— Ты о чем?
— Ну, — я неопределенно махнул рукой. — Буквы. Книги. Все эти штуки.
Никита фыркнул.
— Штуки…
— Брось. Я не знаю, как все это назвать. Правда.
Он долго меня изучал.
— Ты не понимаешь, — наконец произнес буквоед. — Все вы не понимаете. Думаешь, пикчи сообщают тебе всю правду о мире.
— Разве нет?
— Нет.
— Не смеши меня.
Никита сел, поджав под себя ноги.
— Смотри сам. Мимо нас пролетел почтовый дрон. Это сложная машина. Электрические цепи, микросхемы, все дела. Кто его построил? Как это работает? Отвечай.
Я тоже сел.
— Другие машины. Кто же еще.
— А их? Кто создал все эти трехмерные принтеры, штампующие на заводах наши вещи?
Признаться, я крепко задумался. Ответ казался очевидным. Люди. Но ведь нас не учат в школах изобретать разные устройства. А если где-то и учат, это происходит в наукоградах и закрытых корпоративных лабораториях.
— Инженеры, — вспомнил я. Подвернулось слово, услышанное в какой-то передаче.
— Правильно, — похвалил Никита. — Идем дальше. Ты знаешь пикчи, описывающие действие микросхем? Или пикчи, которыми можно объяснить закон тяготения?
Мысли тяжело ворочались в моей голове.
В тот день до меня начало кое-что доходить. Нет, сказал я, нас этому в школе не учат.
— Не учат, — подтвердил Никита. — Это сложно. Чтобы усвоить такие знания, нужны тексты. Информация, записанная буквами.
Мы разом умолкли.
Я никогда не думал о подобных вещах. Собственно, нас думать и не учили. Но ведь получается…
— Хочешь сказать, — тихо произнес я, — что буквы… это пропуск в наукоград? Или корпорацию? И это скрывают от нас?
Никита покачал головой.
— Это общедоступно. Просто одним интересно, а другим — нет.
Сейчас я осознаю всю убийственную правоту моего школьного друга. Человеку свойственно идти легким путем. Зачем усложнять жизнь? Можно годами поддерживать некий уровень потребления, наниматься на примитивные работы и довольствоваться малым. Так живет девяносто процентов населения Земли. Школа выпускает в мир потребителя, умеющего вращать шестеренки системы. А большего и не требуется. Реальность контролируется другими людьми. Теми, кто умеет читать.
Каждый житель нашей страны получает минимальный социальный набор. Достаточный для выживания. Одежда, пища, жилье, лекарства. Путевка к морю раз в год. Ты можешь не работать. Это плата за всеобщую роботизацию. Хочешь питаться лучше, одеваться в брендовую одежду, жить в приличном районе? Что ж, остались вакансии продавцов, учителей, воспитателей и официантов. Повара еще есть. Актеры. Редкие профессии, в которых роботы не прижились.
Всё это не требует знаний.
А вот ученые, разработчики софта, политики — эта категория приберегла навыки чтения для себя. Элита, сливки общества. Те, кто пользуется полным спектром доступных благ.
Разумеется, я слышал о закрытых школах.
Есть университеты и академии, они набирают грамотных специалистов из числа простых смертных. Будущие сотрудники приходят в закрытые школы и сдают какие-то экзамены. Их принимают или нет. Как получится. Дальше — годы обучения, распахнутые горизонты.
Вот только экзамен нужно сдать.
И пиктограмм для этого недостаточно.
Слишком сложно для простого мальчишки. Так я всегда думал. Конечно, если ты родился в семье чиновника или банкира, то наверняка попадешь в закрытую школу. Папочка все для этого сделает. Наймет лучших репетиторов, заплатит кому надо. Нажмет правильные рычаги.
Горизонты.
И что же это за горизонты такие? В обществе, где нет голода и лишений, каждый получает гарантированный минимум. Однотипную зону комфорта. И не может нарушать некие социальные границы. Взять, например, орбитальные гостиницы. Все хотят там побывать. Насладиться невесомостью, всеми этими шаровыми бассейнами и звездными ландшафтами.
Все хотят, но не все могут.
Я впервые задумался над тем, что жизненный путь имеет развилки.
Пиктограммы, если вдуматься, примитивны.
Эти значки карикатурно отражают наш мир, упрощают все до невозможности. Возьмем ложку с вилкой. Универсальный знак, обозначающий еду, кафе, рестораны и столовые. Любые места, связанные с питанием. Даже кухню в летнем лагере. Добавьте к этой пикче звездочки — получится наценочная категория. Чем больше звездочек, тем дороже заведение.
Все, что вам нужно знать о вселенной.
Ее стоимость.
Оснащаем ложку и вилку колесом. Получаем передвижную закусочную. Заменяем колесо телефонной трубкой — вот вам и доставка еды на дом. Меняем приборы на палочки для еды. Это китайский ресторан.
И так — за что ни возьмись.
Минус системы заключается в том, что вы не прочтете Шекспира, не освоите квантовую физику, не напишете гениальный роман.
Вы — никто.
Вас ничему не учат.
Стычка с Батоном не прошла для нас бесследно. Уже на следующий день начались репрессии. Первым к директору вызвали Никиту. Затем — меня. Разговор был тяжелым, он происходил в присутствии завуча. По совместительству — мамочки «пострадавшего».
Меня грозились исключить из школы. Поставить на учет. Отправить на общественные работы.
Я молчал.
Ты должен извиниться.
Вот чего от меня хотели. Публичного унижения. Батон будет победоносно смотреть на меня, пока я буду мямлить стандартную ересь. А ведь это он все начал. Это не мы с Никитой терроризируем класс и забираем чужие порции. Не мы зажимаем в подворотнях тех, кто слабее.
Несправедливость.
В детстве такие вещи остро ощущаются. Я отказался от извинений. В школу вызвали моих родителей. Пришла мама. О чем она говорила с классной и завучем, я до сих пор не знаю. Но дома я получил хорошую взбучку.
— Извиняться ты не станешь, — сказал отец. — Но к этому жиртресту больше не лезь. А то… сам понимаешь.
Я понимал.
У нашего государства есть много способов воздействия на людей с обостренным чувством справедливости. Советы профилактики, разнообразные учеты, принудительные лекции, «добровольная» общественная деятельность. Все — ради подавления личности.
Завуч — часть системы.
Сын завуча обладает иммунитетом. Заруби это себе на носу, сынок. Так сказал отец в тот вечер. Когда мама ушла спать.
Позже выяснилось, что Никита прошел через те же адские круги. В итоге нас отправили убирать территорию школы, затем перевели в распоряжение завхоза. Неделю мы что-то красили, таскали, разбирали и собирали.
Когда общественные работы закончились, я вздохнул с облегчением.
Все это время Батон посмеивался над нами. За спиной, разумеется. Открытых столкновений он теперь избегал.
Класс разделился на два лагеря.
Первый лагерь — мы с Никитой. Второй — все остальные.
Думаете, этим все закончилось? Ну, общественными работами, вызовами к директору и прочей официальной чепухой?
Нет.
Все только начиналось.
Как-то незаметно мы сдружились с Никитой. Стали держаться друг друга. Вместе возвращались домой из школы. На велосипедах, как и многие в то время. Ехали несколько кварталов, затем он поворачивал к частному сектору, а я пилил в свой микрорайон.
