Петербургский пленник (СИ) - Васильев Николай Федорович (серия книг .txt) 📗
- И какой же Вы ее увидели?
- Необъятной и очень разнородной, но для меня родной. Явно нуждающейся в коренной модернизации, в том числе в социальной сфере. Но улучшение социальной обстановки необходимо всем странам, даже демократическим Соединенным Штатам Америки. Там, кстати, вот-вот разразится гражданская война....
- Между южными штатами и северными? Об их противоречиях давно пишут, но чтобы дело дошло до войны? Из чего Вы это заключили?
- Южная Каролина уже объявила о выходе из Союза. Десяток штатов последует вскоре за ней, поскольку конституция этого не запрещает. Янки на конституцию молятся, но в этом случае на нее наплюют и станут возвращать заблудших овец в свое стадо силой. Таково мое предсказание....
- Что ж, господин Лазарев, Вам удалось произвести на меня благоприятное впечатление. Теперь дело за Вашим рефератом, вернее, за его оценкой Чернышевским или Добролюбовым. Их обоих сегодня, наверное, не будет в редакции, да и время потребуется для читки. Приходите в пятницу, ближе к вечеру. Договорились?
- Так и сделаю, госпожа Панаева.
Глава десятая, в которой герой попадает в сердцевину "Современника"
В пятницу мандраж Дмитрия Николаевича перед входом в редакцию "Современника" повторился и в еще большей мере. Напрасно он себя урезонивал и высмеивал, ноги просто не шли и все. Вдруг рядом остановилась коляска, с которой соскочил молодцом какой-то барин (худощавый, с узким лицом, франтоватыми усами и небольшой бородкой) и направился к тому же входу. Он уже прошел мимо Лазарева, но неожиданно к нему оборотился и спросил чуть насмешливо:
- Вы на нашу дверь молитесь что ли? Я Вас издалека увидел, но позы Вы так и не переменили. Может, все-таки войдете?
- Надо войти, - не вполне суразно ответил попаданец. - Так Вы здесь работаете?
- Вообще-то я здесь живу. Но есть здесь и негры, которые на меня работают. Правда, очень своевольные негры, ни во что хозяев не ставят....
- Вы Панаев? - наконец догадался Лазарев.
- Он самый, - дурашливо поклонился барин. - А Вы не тот ли Лазарев, о котором Дотти нам все уши прожужжала?
- Я, - скорбно подтвердил Дмитрий Николаевич, желая еще потешить собеседника.
Тот ожидаемо расхохотался и вдруг спросил:
- В карты играешь?
- Только когда выпью....
- К девкам ходишь?
- Никогда. Они сами на меня вешаются....
Панаев весело на него вытаращился и, хлопнув по плечу, сказал уважительно:
- Да ты, брат, хват! Думаю, мы с тобой поладим. Ну, пошли в этот зверинец....
Когда Лазарев, освобожденный от пальто и приосанившийся перед зеркалом, вошел в редакционную комнату, в ней были уже все ожидаемые им и тотчас узнанные персонажи: лысоватый длиннобородый Некрасов, стройный черноволосый бритый Чернышевский и высокий очкарик Добролюбов с дурацкой бородкой-одуванчиком. Здесь же была нарядная оживленная Панаева (муж ее пока отсутствовал), которая тотчас устремилась навстречу новику и рекомендовала его:
- Вот, господа, это Дмитрий Николаевич Лазарев, автор того самого реферата. А это, Дмитрий Николаевич, наш главный редактор Николай Алексеевич Некрасов (мэтр русской поэзии чуть поклонился), редактор отдела публицистики Николай Гаврилович Чернышевский (тот кивнул головой, глядя с любопытством) и наш главный критик Николай Александрович Добролюбов (очкарик шевельнул губами, глядя пристально). Ну а с главным издателем журнала, Иваном Ивановичем Панаевым (Некрасов чуть сощурился) Вы уже познакомились, как я понимаю?
- Да, он взял меня за руку и ввел сюда, я почему-то очень трусил....- признался Лазарев, чем вызвал дружные улыбки.
- Напрасно Вы трусили, - сказал Некрасов. - Ваш реферат вполне удачен. Правда, год назад мы издали похожую работу Николая Гавриловича под названием "Франция при Людовике-Наполеоне", но представленный Вами анализ событий новой французской революции куда более детален. Не так ли, Николай Александрович?
- Реферат написан с орфографическими ошибками и в чересчур упрощенном стиле - изрек Добролюбов. - Впрочем, нам стало теперь понятно, что произошло во Франции 10 лет назад и почему так произошло. Эта монография написана по-английски?
- Да. Хотя есть, конечно, оригинал на немецком языке, но я его не видел. Английский же вариант попался мне на глаза в букинистическом магазине на Манхэттэне. Это центр Нью-Йорка.
- Ваша жизнь очень любопытна, - вклинился Чернышевский. - Золотоискательство, университет, грандиозные путешествия.... Аляска, Бостон, Нью-Йорк.... Где Вы еще побывали?
- Вы перечислили почти все. Из Нью-Йорка я приехал в Лондон, оттуда в Петербург. Съездил во Владимирскую губернию, но никого из близкой родни не нашел и вот вернулся в столицу, где возможностей для активной жизни куда больше.
- Чем же Вы здесь зарабатываете на жизнь? - спросил битый этой самой жизнью Некрасов. - Или Вашего золота хватит надолго?
- Золотую жилу можно найти и здесь, - улыбнулся Лазарев. - Я вот нашел, сейчас разрабатываю. Иссякнет одна, найду другую. Это иносказание, конечно, но больше я вам пока сказать не могу. Только у меня есть слабость: это стремление к направлению человечества на путь истинный через его знакомство с трудами мудрецов. Так появился этот реферат. Будут, надеюсь, и другие.
- Такого рода слабостью мы все грешим, - признался Чернышевский. - Трудно мириться с гнусностями окружающей действительности.
- А где сама монография Маркса? - строго спросил Добролюбов.
- Увы, один из моих чемоданов в пути пропал, в нем была монография и еще ряд трудов этого мыслителя, которые я раздобыл в Лондоне. Мне они врезались в память, вот я и решил их изложить, хотя бы в таком усеченном виде. Ну, а начал с "18 брюмера".
- Очень правильное решение, - поддержал Чернышевский. - Впрочем, раз Вы добыли их в Лондоне, то и наши лондонские знакомые смогут их найти? Например, Герцен?
- Я напишу ему об этом, - согласился Некрасов. - Любопытно будет почитать нового мудреца.
- Коммунистическая партия.... - раздумчиво произнес Добролюбов. - Это последователи Бабефа?
- На новый лад, - ответил Лазарев. - В начале 40-х годов прогрессивные немецкие эмигранты в Лондоне, Париже и Брюсселе договорились создать "Союз справедливых" и стали вырабатывать программу переустройства мира. Маркс и его друг Энгельс прослышали об этом и предложили свой вариант, который и был принят на конгрессе этого союза в 1848 г. под названием "манифест Коммунистической партии". Очень сильный документ, содержание которого я тоже хорошо запомнил. Если позволите, я принесу вам его реферат.
- Несите, - сказал Некрасов, а Добролюбов и Чернышевский кивнули головами.
- Только опубликовать его близко к оригиналу цензура не позволит, - заметил Дмитрий Николаевич. - Поэтому я напишу, наверное, два варианта: один почти дословный и другой, менее пропагандистский, но не менее доказательный. Вы их обсудите и примете решение.
- Ну, раз вы все обсудили, не пойти ли нам попить чаю? - предложила после небольшой паузы Панаева.
- И непременно с ромом или ликером, - встрял незаметно подошедший Панаев. - Погода-то сегодня на улице наимерзейшая! Заодно расскажи-ка нам Дмитрий Николаевич о подробностях жизни в этом самом Union States of America....
Глава одиннадцатая, в которой герой проявляет себя в Английском клубе
Проводить занимательного посетителя к дверям пошли Панаевы.
- Какой у Вас необычный сюртук, да и брюки, - произнесла, играя взглядом, Дотти. - Они пошиты по американской моде?
- С недавних пор так стали ходить студенты в Бостоне, - не моргнув глазом, соврал Лазарев. И добавил: - А Вы знаете, что почитаемая вами Жорж Санд любит ходить в брюках?
- Не может быть! Хотя.... Она, пожалуй, может. Не то что мы, повязанные условностями русские женщины....
