Дети Великого Шторма. Трилогия - Осояну Наталия (читаем книги бесплатно txt, fb2) 📗

Кристобаль с самого утра пребывал в задумчивом настроении и почти не разговаривал. Сейчас же во взгляде капитана, устремленном на крыши Облачного города, Эрдан различил тоску – слабый отголосок его собственной. Такое чувство способен испытывать лишь человек, который возвращается на пепелище родного дома. Хотя дом молодого феникса находился далеко от Облачного города, все вспыхнуло именно здесь, и шрамы от тех ожогов болели до сих пор. Эрдан хорошо помнил, что рассказывал его ученик в бреду.

– Здесь мы расстанемся, Кристобаль, – сказал он.

Магус взглянул на него с легким удивлением, но промолчал – просто кивнул. Эрдан был за это благодарен вдвойне. Ему не хотелось выслушивать ни просьбы, на которые пришлось бы ответить отказом, ни неискренние слова прощания. Ведь мастер-корабел знал, как сильно фениксу хочется, чтобы он никуда не уходил.

Он шел по той же самой улице, по которой много лет назад покидал город, ставший почти родным. Тогда была ночь, сейчас – раннее утро. Корабел смотрел по сторонам, с удивлением понимая, что ничего не изменилось, как будто прошел всего один день. Или его память с возрастом ослабла? Все те же лавки, та же шумная толпа, причудливая смесь запахов и звуков – только в столице можно услышать сразу все диалекты, на которых говорят в Империи, только здесь в глазах рябит от пестроты нарядов и блеска драгоценностей. Город жил, как и раньше. Ему не было дела до немолодого человека, вознамерившегося вернуть прошлое.

Зазывала у входа в одну из лавок предложил ему отрез зеленого шелка, оттенком напоминавшего паруса «Невесты ветра».

– Нет денег! – отговорился корабел, но машинально сунул руку в карман длиннополой куртки и с удивлением нащупал там несколько металлических кругляшей.

Он вспомнил, как магус на пристани отряхивал его спину, и усмехнулся. Было бы глупо возвращаться – хотя кто знает? Не исключено, Кристобаль на это и рассчитывал, отдавая ему деньги… наверное, все, что у него остались. Нет уж, раз бравый капитан готов голодать, пусть голодает.

Эрдан пошел дальше и сквозь многоголосый шум неожиданно различил робкую мелодию сирринга: незатейливый мотив вызвал в его душе странное полузабытое чувство. Музыкантов рядом не было, но поодаль, у стены дома, стоял седой человек в рваном плаще непонятного цвета; у его ног топтались две куклы. Он управлял их движениями с помощью тонких, почти невидимых нитей, и создания из дерева, ткани и фарфора казались почти живыми.

Мастер-корабел застыл.

Одна кукла изображала мужчину в строгом костюме, с книгой под мышкой; выражение лица у нее было суровое: брови сведены на переносице, углы рта загнуты вниз. «Я очень занят, – говорило это лицо, – я делаю важное дело. Разве непонятно, что меня нельзя отвлекать?» Вторая кукла была женщиной в длинном светло-голубом платье, ее русые волосы, собранные в узел на затылке, удерживал миниатюрный гребень. Она протягивала руки к мужчине с книгой, но он все время отворачивался и сердито качал головой, раздражаясь, что его никак не оставят в покое.

В шаге от кукол лежала перевернутая шляпа, на донышке сиротливо поблескивала пара медяков. Музыка по-прежнему звучала из ниоткуда – Эрдан теперь знал, что никто другой ее не слышит и не видит того, что видит он.

Кукольник поднял голову и кивнул мастеру-корабелу, как старому знакомому. Рука Эрдана, действуя против воли, полезла в карман, выгребла оттуда все монеты и бросила в шляпу. Только тогда корабел понял, что Кристобаль отдал ему не медную мелочь, а серебро. Соврал, выходит, когда сказал, что у него нет ни гроша в кармане. В чем еще он мог соврать, интересно?..

– Неслыханная щедрость, – сказал Кукольник с добродушной усмешкой, от которой корабела пробрал озноб.

Вблизи было видно, что плащ Кукольника когда-то украшала искусная вышивка, но сейчас от нее остались лишь непонятные обрывки – щупальца кракена, хвосты комет, птичьи крылья и морские волны…

– Сколько лет, сколько зим! – продолжил Кукольник и шутливо поклонился. Куклы последовали его примеру. – Давно ли ты проходил по этой улице – один, крадучись сквозь ночную мглу, словно заправский вор? Вижу, судьба была к тебе неблагосклонна. Ты успешно украл почти десять лет жизни у самого себя.

– Лучше так, – хрипло проговорил Эрдан, – чем плясать под чужую дудку.

Кукольник улыбнулся.

– Но я не музыкант, у меня нет дудки. У меня вообще ничего нет – я всего лишь один из миражей, которые возникают над городом во время полуденной жары. Если ты меня видишь, тебе пора в тень! – Он красноречивым жестом прикрыл голову. – Я никто и ничто, я просто пыль, которую ты отряхнул со своих стоп, покинув Облачный город. Но пыль знает все, и от нее не скрыться…

Эрдан зажмурился и увидел, как лучи света, падающие сквозь витражное окно, разноцветными пятнами ложатся на книги, карты, руки человека напротив – красивые руки с тонкими сильными пальцами – и его лицо с благородными чертами. Его глаза светятся от нетерпения, губы плотно сжаты, но слова, произнесенные мгновение назад, все еще витают под высокими сводами комнаты: «Ты должен открыть мне этот секрет! Я стану твоим лучшим учеником, и вместе мы превзойдем всех, кто был и будет…»

– Нет, – сказал мастер-корабел. – Пыль знает не все.

Что-то коснулось его ноги. Он открыл глаза и увидел, что кукла в голубом платье глядит на него снизу вверх, и на ее фарфоровом личике сверкают капли росы, похожие на слезы.

Его сердце превратилось в морского ежа и выпустило иглы.

– И чего же я не знаю? – вкрадчиво спросил Кукольник. – Уж не того ли, зачем ты вернулся? О-о, да. Какие же вы, люди, предсказуемые существа. Чем старательнее вы пытаетесь измениться, тем скучнее за вами наблюдать. Впрочем, нет, ты-то как раз интересен. Иди, иди! Узнай наконец-то все тайны, открой все запертые двери и пойми причины своих поступков! А я буду наблюдать…

Его голос постепенно отдалялся, растворяясь в шуме улицы, и превратился в конце концов в едва различимый шепот. Очнувшись, Эрдан понял, что стоит возле стены какого-то дома и пялится в шов между каменными блоками. Рядом не было никаких следов Кукольника, зато обнаружился маленький вор, собравшийся проверить, есть ли чем поживиться в карманах странного человека, столбом застывшего посреди улицы. Мастер-корабел крепко схватил его за руку и поинтересовался:

– Хочешь к стражникам?

Воришка помотал головой и перевел дух.

– Тогда окажи мне услугу, и мы в расчете. Идет?

– Ага… чего надо-то?

– Ты, должно быть, всех тут знаешь?

– Ну да…

– В двух кварталах отсюда есть дом с нарисованным на стене фрегатом. Знаешь? Расскажи мне, кто там живет.

– Легко! – Мальчишка совсем успокоился и заговорил чуть снисходительно – как-никак, он все-таки был столичным жителем, а не пришлым чужеземцем: – Там никто не живет.

Еж в груди шевельнулся. Эрдан до крови прикусил губу; у него потемнело в глазах, и шумная улица как-то враз опустела. Над городом гулким эхом раскатился хохот Великого Шторма, а потом волны объяли столицу Империи – и его вместе с ней.

– Вот уже лет пять никто не живет. Хозяйка, вдова, нового мужа себе нашла – к нему и уехала, куда-то на запад. Дочь с собой забрала и всех слуг, а дом остался закрытым. Так с тех пор и стоит.

– Как ее звали? – хрипло спросил Эрдан.

– Хозяйку-то? Вроде Амелией… Ой, нет, это дочку так зовут… Во, вспомнил! Клара. Да, точно – Клара.

Клара. И Амелия…

Пять лет. Он опоздал. Как там сказал Кукольник – украл у себя десять лет жизни? Нет, он ее всю без остатка украл и продал скупщику за гроши. А вернулся затем, чтобы это понять и убедиться, что покидать Рокэ не стоило.

– Ты так и будешь меня держать? – проворчал мальчишка.

Эрдан отпустил тонкое запястье и побрел куда-то вперед, не оглядываясь. Воришка что-то хмуро бормотал ему вслед, растирая онемевшую кисть, а потом свистнул – тотчас же словно из-под земли перед ним возник еще один чумазый оборванец, помладше.