Зубы настежь - Никитин Юрий Александрович (онлайн книга без .txt) 📗
Холодный ветер дул прямо в лицо. Небо цвета темного серебра с уже привычно крупными, как жуки, звездами постепенно уступило место низкому своду из черных клубящихся туч, а когда те опустились и выровнялись тоскливо, уныло, мы все ощутили себя как между молотом и наковальней.
Ветер пробирался во все щели, я поймал себя на том, что начинаю прижимать гордо раздвинутые локти к бокам, удерживая тепло. От холода челюсти начали подрагивать. Я стиснул зубы, что со стороны выглядело как непреклонная решимость героя дойти и победить, выпрямился и начал всматриваться во мглу, в надежде узреть хотя бы какой-нибудь жалкий шалашик.
Слева надвигался туман, серый и неопрятный, похожий на гигантские комья свалявшейся шерсти. Кусты исчезали, словно их стирал гигантский серый ластик, уцелевшие верхушки деревьев торчали как подвешенные к небу.
Волк рычал и пятился. Ворон предостерегающе каркнул. Туман катился в нашу сторону, я тоже отступил, спина уперлась в стену. Оглянувшись, отыскал выступы, начал взбираться, однако ветер переменился, туман нехотя остановился, с края лохматились серые, как у ведьмы, космы.
Когда вся эта масса начала сползать в сторону, я ахнул, еще раньше волк зарычал громко и оскалил клыки.
Над туманом показалась огромная голова, затем блестящие, как валуны на берегу моря, плечи, выпуклая грудь, длинные руки. Туман рассеивался, очертания человека… нет, все же нечеловека проступали четче, и с каждым мгновением меня загоняло в холод все глубже.
Существо, в полтора моих роста и втрое массивнее, стояло на двух коротких толстых ногах, с головы до ног в роговой броне, собственной броне, даже лицо укрыто толстыми пластинками, между которыми с нечеловеческой злобой смотрят красные, без зрачков глаза, а внизу между пластинок угадывается место для рта, но сейчас там пластины сомкнуты, как щиты легионеров перед атакой парфян.
Я торопливо растопырил руки:
– Эй-эй! Мы с миром!
Роговой человек взревел, шагнул в мою сторону. Земля дрогнула. Шагнул снова, и под ногами у меня качнулось снова, из глубин донесся далекий стон. Волк рычал, шерсть встала дыбом. Верхняя губа хищно загнулась, показывая острые клыки. Ворон каркнул, взлетел и пошел низко над головой гиганта.
– Здесь… – проревел страшный голос, – нет мира… нет пощады…
Я ухватил молот, рукоять норовила выскользнуть из вспотевших пальцев, а сам молот стал тяжелым, как гора. Гигант начал поднимать руку для удара. Пятерня выглядела размером с бревно, которым разбивают ворота крепости, но сама ладонь тоже в роговых пластинках, только мелких, как рыбья чешуя, я чувствовал ее несокрушимую прочность, такую не пробить ничем острым… к счастью, меня отправили не с мечом…
– А мы, – крикнул я срывающимся голосом, – пришли устанавливать мир!
Его лапа пошла вниз. Я успел рассмотреть широкую, как дверь, ладонь, алмазные когти на коротких пальцах, мое тело метнулось в сторону, а рука послала молот навстречу гиганту.
Каменная гора за моей спиной дрогнула, одновременно я услышал сухой стук моего молота. На груди гиганта хрустнули как сухая черепица костяные пластины. Он покачнулся, я успел подумать, что в следующий раз надо в голову, молот свое дело знает… как его лапа оторвалась от скалы, пошла в мою сторону, я уклонился…
Страшный удар в живот отшвырнул меня вдоль скалы. Острая боль скрутила мышцы, я задыхался, как рыба на берегу в жаркий день, хватал широко раскрытым ртом воздух, но парализованные острой болью мышцы не слушались, а гигант со злобным хохотом снова ударил ногой, теперь даже не делая кулаками отвлекающих маневров.
Я перекатился через голову, попытался встать, руки подломились, ткнулся лицом в землю. Там сразу стало мокро и горячо, то ли кровь из разбитых внутренностей, то ли кровавые слюни. Громовой хохот надвинулся как грозовая туча. Жуткий удар снизу в бок подбросил в воздух. Я ударился в каменную стену. Сквозь пылающий в огне мир увидел совсем близко свой молот, пытался протянуть обе руки, тело не повиновалось.
Он ударил снова, от хохота промахнулся, а каменная стена вздрогнула. Я услышал треск, рядом по камню пробежала трещина. Стиснув зубы, я заставил себя встать, опираясь спиной о стену, помогая руками.
Его чудовищные кулаки, покрытые костяными чешуйками размером с монеты, замелькали как крылья ветряной мельницы. Сотрясающий удар швырнул меня вправо. Тут же кулак левой лапы впечатал меня в скалу так, что хрустнул затылок. В глазах вспыхнула сверхновая, во рту стало солоно, я начал сползать ему под ноги, но жуткий удар снизу в подбородок поднял в воздух. Ноги оторвались от земли на метр.
Я грохнулся как груда мяса с перемолотыми костями. Успел увидеть надвигающуюся на меня огромную ступню, откатился вбок, и тут же тело пронзила острейшая боль: он с хохотом ударил с другой ноги. Ребра хрустнули, от удара вмялись внутренности, горло раздулось под напором горячего. Я раскрыл рот, вырвалась струя не то крови, не то желчи. Губы ожгло горько-соленым…
Новый удар отшвырнул вдоль скалы в сторону пропасти. Я судорожно цеплялся за камни, землю. Растопыренные пальцы скользили, а если и удавалось зацепиться, то новым пинком гигант подбрасывал в воздух вместе с выдернутым из земли камнем.
Новый удар отшвырнул к пропасти еще ближе. Я судорожно ухватился за расколотый камень. Из щели торчал полузасохший репейник, и я, торопясь всадить пальцы в расщелину, с размаху смял его пальцами. Чертова колючка злобно вонзилась под ноготь, я взвыл от дикой, нечеловеческой боли, лучше бы умер, чем терпеть такие муки…
Дикий хохот, в котором слышалось нечеловеческое наслаждение, врезался в уши. Я торопливо отдернулся, сдуру загнал колючку еще глубже, перекосился весь, а роговой гигант остановился, надрываясь от хохота, даже руки упер в бока, ржал так, что земля тряслась, а со скалы сыпались мелкие камешки.
Как сквозь туман услыхал грохот. Перед глазами возникли три роговых силуэта, раздваивались, превращались в шесть, я подумал тупо, что шесть – это чересчур, но откуда даже три…
Под распухшими, залитыми кровью веками блеснула искорка. Еще не соображая, что я делаю, я метнул руку в ту сторону, пальцы сжались на рукояти молота. И тут же страшная нога в костяном панцире метнулась в мою сторону. Я не мог ни уклониться, ни отодвинуться, кованный железом носок сапога поддел меня под скулу. Земля и небо поменялись местами, я успел вяло понять, полуубитый, что их не три, а только один, что-то с глазами…
Рядом вверх понеслась стена из серого камня, я сообразил, что падаю с обрыва. Выступы подбрасывали, как ком шерсти, я падал, словно подбитая птица, еще ниже отвесная стена превратилась в склон, мною чиркнуло по камню, там явно остался кровавый след, а плечо ожгло как раскаленным железом, мир перевернулся и завертелся в бешеной карусели.
Наконец-то меня все-таки остановило, дальше падать некуда, уже дно, но мир продолжал вращаться, меня тошнило, выворачивало, желудок уперся в горло. Я услышал свой страшный, рвущий за внутренности крик. Меня вывернуло, я попытался отползти от зловонной лужи, кое-как отодвинулся, попытался встать, и в то же мгновение сверху обрушился страшный удар, буквально расколовший мне голову. В черепе раздался оглушительный звон. В глазах взорвалась сверхновая, глазам стало больно от света. Меня присело на корточки, сразу ослепшего и оглохшего. В пустом, как ограбленная могила фараона, желудке возникла и начала снова стремительно разрастаться тошнота, как у Кассиуса Клея после пятого нокаута.
Но никто больше не бил по голове, и, прежде чем привстать снова, я осторожно скосил глаза. Сверху нависал каменный выступ, под который я заполз и о который шарахнулся теменем, идиот…
Застонав от стыда и унижения, я поискал глазами свой молот. В десятке шагов из россыпи камней бодро торчала рукоять к небу. Ноги подкашивались, я шагнул в ту сторону…
Сверху был рев, грохот. Земля дрогнула, мелькнуло огромное тело. Спрыгнув с такой высоты, роговой гигант присел почти до земли, но разогнулся с неожиданной легкостью. Он оказался между мной и молотом, я увидел торжествующие глаза. Не сводя с меня взгляда, попятился. Его огромная лапища цапнула мой молот, а на жуткой харе заиграла еще более жуткая улыбка.
