Властелин колец - Толкин Джон Рональд Руэл (читать книги бесплатно .txt) 📗
– Хорошенькое укрытие! – пробурчал Сэм себе под нос. – Если стена без крыши – уже дом, то это, конечно, отличное укрытие, что и говорить!
Все сгрудились, прижимаясь к утесу. Скала смотрела на юг и чуть–чуть наклонялась вперед, особенно внизу, у дороги; худо–бедно, а какую–то защиту от северного ветра и камней это давало. Но вихрь налетал со всех сторон сразу, и снежные смерчи закручивались все гуще. Путники придвинулись друг к другу как можно ближе, стараясь согреться. Пони Билл терпеливо, но с крайне подавленным видом стоял перед хоббитами, отчасти заслоняя их от ветра; снег доходил ему уже до колен и поднимался все выше. Не будь с ними таких великанов, как Боромир и Арагорн, хоббиты уже давно оказались бы погребены под снегом.
На Фродо напала страшная сонливость. Он почувствовал, что его обволакивает теплая туманная дрема. Он грел ноги у камина – и вдруг из темного угла зазвучал голос Бильбо. «Не ахти у тебя дневник, прямо скажем! «Двенадцатое января – снегопад». И ты вернулся только для того, чтобы рассказать об этом? Ну, знаешь, игра не стоила свеч!»
– Я хотел отдохнуть и немного поспать, Бильбо, – с усилием ответил Фродо, но вдруг почувствовал, что его трясут, и очнулся. Переход к яви был мучительным. Оказалось, он прикорнул в сугробе, как в снежном гнездышке, и задремал – но Боромир вовремя заметил это.
– Невеличкам тут смерть, Гэндальф, – сказал Боромир. – Что толку сидеть и ждать, пока снег завалит нас с головой? Надо что–то делать, иначе нам отсюда не выбраться.
– Дай им по глотку вот этого, – откликнулся Гэндальф. Он порылся у себя в мешке и достал кожаную флягу. – Это очень ценный напиток – мирувор, укрепляющий эликсир из Имладриса. Его подарил мне при расставании Элронд. Пусти по кругу!
Хлебнув теплого, ароматного бальзама, Фродо почувствовал в себе новые силы. Дрема, ватная и тяжелая, исчезла бесследно. Остальные тоже приободрились; вернулись надежда и сила. Но снег от этого не прекратился. Метель бесновалась еще пуще, и рев ветра усилился.
– Как насчет костра? – вдруг предложил Боромир. – Вопрос, кажется, именно так и стоит, как ты говорил, Гэндальф: огонь – или смерть. Конечно, под сугробами враги нас навряд ли заметят, но нам–то это уже не поможет!
– Что ж, разжигай, если сумеешь, – согласился Гэндальф. – Если есть у Врага соглядатаи, способные выдержать такую бурю, они нас видят и безо всякого костра!
Но хотя, как советовал Боромир, они взяли с собой дрова и растопку, ни эльфу, ни даже гному не удавалось сохранить выкресанную искру: вихрь тут же задувал ее, да и дерево отсырело. Наконец Гэндальф, с большой, правда, неохотой, взялся за дело сам. Подняв одну из вязанок, он подержал ее на весу и с возгласом «Наур ан эдраит аммэн!» вонзил в нее посох. Из вязанки вырвалось голубое и зеленое пламя. Хворост вспыхнул и затрещал.
– Если кто–нибудь за нами наблюдает, для него больше не секрет, что я тоже участвую в походе, – вздохнул волшебник. – Это было все равно что начертать в облаках огненными буквами: «Здесь был Гэндальф». От Ривенделла до устья Андуина эти буквы прочтет любой невежда.
Но Отряду было не до соглядатаев. Все радовались огню. Дрова горели весело; метель завывала по–прежнему, под ногами путников образовалась лужа, но они, не обращая внимания, сгрудились вокруг костра и с наслаждением грели руки над маленькими пляшущими язычками. На усталых, озабоченных лицах играло красное пламя; за спинами черной стеной сомкнулась ночь.
Но дрова прогорали быстро, а снег все падал и падал.
Пламя едва перебегало по золе. Догорала последняя ветка.
– Ночь на исходе, – сказал Арагорн. – До рассвета недолго.
– Если только рассвет пробьется сквозь эти тучи, – возразил Гимли.
Боромир шагнул в сторону от костра и вгляделся в черноту.
– Метель успокаивается, – сказал он. – И ветер уже не тот.
Фродо устало глядел на снежинки: они все летели и летели в круг света, на миг вспыхивая над умирающим костром и пропадая. Непохоже было, чтобы что–то менялось… И вдруг, стряхнув сонное оцепенение, хоббит понял, что ветер прекратился, а хлопья стали крупнее и падают гораздо реже. Медленно, очень медленно среди камней разливался тусклый свет утра. Наконец снегопад прекратился.
Ночь отступила, и глазам предстал молчаливый, укутанный в снега мир. Внизу, над бесформенными провалами, бугрились белые холмы и купола. Тропа исчезла. Вершины скрылись в тучах, которые по–прежнему таили угрозу.
Гимли взглянул вверх и покачал головой.
– Карадрас не простил нас, – сказал он. – У него еще много снега в закромах. Если мы пойдем дальше, он за этим добром не постоит. Чем скорее мы вернемся вниз, тем лучше.
Все согласились с этим, но отступление обещало новые трудности. Вполне могло оказаться, что дорога вниз закрыта. Уже в двух шагах от кострища высились нетронутые сугробы в несколько локтей вышиной, такие, что хоббиты провалились бы в них с головой. Кое–где вздымались целые горы свеженанесенного снега.
– Пусть Гэндальф пойдет впереди с огнем и расчистит для вас тропу, – предложил Леголас. Он один сохранял спокойствие: что буря, что снег – эльфам стихии нипочем.
– Пусть лучше эльфы слетают за горы и подбросят нам солнышка, – откликнулся Гэндальф. – Я могу поджечь хворост, но снег – извините!
– Ничего страшного, – вмешался Боромир. – Когда ум сдается, очередь за телом – так говорят в Гондоре. Пусть самые сильные идут впереди и прокладывают дорогу. Смотрите: сейчас все под снегом, но я помню, что дорога ведет вон туда, к тому утесу, а там поворачивает. Снег усилился до того, как мы повернули. Может, там, за утесом, сугробы не такие высокие? Если прикинуть, до поворота всего с полверсты, не больше.
– Ну что ж, попробуем пойти вместе, ты и я, – молвил Арагорн.
Арагорн был в Отряде самым высоким, но Боромир казался крепче и шире в плечах. Он пошел впереди, Арагорн – за ним. Это была тяжелая, изнурительная работа. Местами снег доходил до груди, и Боромиру приходилось разгребать его руками; казалось, что он не то плывет по белым волнам, не то роет туннель.
Леголас смотрел на них с улыбкой на губах и наконец обернулся к товарищам:
– Значит, дело за тем, кто сильнее? А я скажу так: оставьте пашню – пахарю, воду – выдре, а листья, траву и снег – эльфу!
И он легко, не проваливаясь, побежал вперед. Фродо словно впервые заметил – хотя знал об этом и раньше, – что на ногах у эльфа не сапоги, а туфли на тонкой подошве, почти не оставляющие следов на снегу.
– Счастливо! – прокричал Леголас Гэндальфу. – Я пошел за солнышком!
Эльф помчался вперед, словно под ногами у него был не снег, а утоптанный песок. Он быстро перегнал Боромира с Арагорном, с великим трудом разгребавших сугробы, помахал им рукой и вскоре пропал за поворотом.
Остальные глядели вслед Боромиру с Арагорном, пока их головы не превратились в две черные точки на снегу. Вскоре и точки пропали из виду. Время шло. Тучи снова опустились, к ногам порхнуло несколько снежинок.
Прошло около часа (хотя хоббитам этот час показался вечностью), прежде чем вдали замаячил силуэт Леголаса. Следом за эльфом из–за утеса показались Боромир с Арагорном, с трудом бредущие вслед.
– Вот и я! – воскликнул, подбегая, эльф. – Увы! Солнышка я не раздобыл. Оно пасется на голубых пажитях Юга, и снежный венчик, которым вздумала себя украсить гора по прозванию Краснорог, его совершенно не волнует. Но есть надежда и для тех, кто обречен ходить по земле! За поворотом наносы самые высокие. Там наши силачи едва не утонули. У них уже опустились руки, но тут вернулся я и сказал им, что главный сугроб не толще стенки. Там, по другую сторону, снега почему–то меньше, а ниже по тропе и говорить не о чем – так, белый коврик, чтобы остудить нашим хоббитам пятки, и больше ничего.
– Что я говорил?! – торжествовал Гимли. – Это был не просто буран! Карадрас желает нам зла. Он не жалует гномов и эльфов, и сугроб этот он навалил для того, чтобы отрезать нам путь назад!
