Ямата-но Орочи (СИ) - Чудинов Халег (книга жизни .TXT, .FB2) 📗
— Сделаю.
— Еще один кожаный мешок? — прозвучал гулкий голос Кьюкьёку. — Умри!
Итачи, ожидающий новой волны сакки, с удивлением понял, что ничего не произошло.
— Когда-нибудь — обязательно, — мягко ответил марионетке Юки, подходя ближе к одному из скованных тел Кьюкьёку. — Но на сегодня у меня иные планы.
— Эй, чего встала, как вкопанная?! — тем временем Ринго уже подошла ко все еще не сводящей с Хибакари глаз Хинате.
Хьюга просто сидела не шелохнувшись. По ее лицу текли слезы, но она так и не решилась подойти к телу своей сестры. Поэтому Амеюри, не долго думая, пришлось схватить ее за волосы и потащить за собой.
— Так, все пошли отсюда, а то я сейчас пинками погоню! — решительно пригрозила Ринго. — Я еще жить хочу, в отличие от вас.
И в этот миг за ее спиной от земли в небеса устремилась ледяная стена, отсекая от генинов и Кьюкьёку, и Юки, и Хибакари.
Глава 25. Восемь великих Королей-Драконов
6 мая 60 года от начала Эпохи Какурезато
Вспышка пламени, смешанного с дымом и газами, озарила небо над крышами зданий Конохи. Меньше секунды прошло — и взрывная волна налетела на высящуюся над деревней башню, на вершине которой располагался кабинет Хокаге. Матовые стекла низко загудели, но удар выдержали. После того как их наполнила чакра Дотона, эти окна выдержат даже удар Бьякко или Полуденного Тигра. Правда, такая крепость имеет цену.
За моей спиной в контуре нечетной печати находилось пять человек, пальцы которых были собраны в ручных печатях, а тела оплетены линиями раскрывшихся фуиндзюцу. Цунаде и Шизука черпали чакру из Бьякуго но Ин, Курама, Чомей и Мататаби — дали волю части своей силы, раскрыв скрывающую их силу печати. От использованной ими мощи волосы невольно шевелились на затылке, но все равно закрыть всю деревню им было сложно. Контроль над чакрой требовался куда более тонкий, чем даже для создания Биджудамы.
— Да будь ты проклят, Орочимару! — сквозь зубы выругалась Цунаде, волосы которой едва заметно колыхались, словно на ветру, из-за наполнившей тело Сенджу силы. — Если хоть кто-то умрет... Если хоть волос упадет с головы моего сына здесь, в Конохе, я убью тебя!
— Пожалуйста, Цунаде-сан, сосредоточьтесь на технике, — спокойно попросил Чомей. — Рюджин-сама знал на что шел.
— Именно! Он знал на что шел!!! — зло огрызнулась Сенджу.
— Разрешение неопределенностей, Цунаде, — не оборачиваясь и продолжая наблюдать за происходящим в Конохе, сказал я.
— Что?!
— Главная задача стратегии и тактики — разрешение неопределенностей, — пояснил я нетерпеливой подруге. — Знание места, времени, условий и сил противника делают победу. Здесь и сейчас у Акацуки нет шансов на победу.
— Ты... — даже потерялась на миг от моих слов Цунаде. — Ты просто самоуверенный придурок!
— Я самоуверенный придурок, прогнозы которого пока сбывались, — хмуро ответил я. — Занимайтесь своей задачей. И оставьте мне мою. Пора вернуть с Олимпа зарвавшегося божка... И это я не про себя.
— Что такое, этот твой «олимп»? — раздраженно пробормотала Цунаде, но этот вопрос я решил проигнорировать.
Атака Акацуки на Коноху все же произошла. Это не удивительно. Опасения подобного были не беспочвенными прогнозами. Конечно, Акацуки прибегли ко всем возможным и не возможным методам маскировки своего передвижения, но, пытаясь обойти системы контроля и наблюдения Унии, они забыли, что в их родной деревне, Амегакуре, защита от шпионажа неидеальная. К появлению путей Пейна Коноха была готова.
Сам Нагато не стал отклоняться от канонной тактики. Первые же удары были попыткой посеять панику и заставить защитников Листа распылять свои силы. Фактически атака Конохи — это спланированный террористический акт. Под ударом оказались жилые районы с плотной застройкой, их накрыли залпы ракет Шурадо и по ним прошлись призванные животные Чикушодо. К Академии, где как раз собрались генины, выдвинулись Тоби и Кьюкьёку. Несколько марионеток были замечены возле приюта, госпиталей и храмов. Благодаря своевременно развернутому защитному дотондзюцу удалось избежать больших жертв, но это не панацея.
Гакидо со своей способностью поглощать ниндзюцу пока связан боем группой быстрого реагирования. Тендо занят, похоже, примерно тем же — отвлекает на себя моих бойцов. И пока кто-то поднимает шум, Джигокудо, Нингендо и Конан шныряют по деревне в поисках языка. Эта тройка сейчас может натворить бед...
Итак, с марионетками и призванными животными справятся другие. Мне нужен Нагато, но пока его не видно. Значит, будем разбираться с проблемами по мере их поступления.
— Идем, — решил я, убедившись, что ни мои сенсорные возможности, ни разведка пока не дали результатов в поиске Нагато.
— Стой! — резковато приказала Цунаде. — Ничего не забыл?
Я вопросительно посмотрел на Сенджу.
— Да не ты! Ты хоть провались! — раздраженно сказала Сенджу. — Ты, Дайки! Это не шуточный поединок. Ты можешь не вернуться. Скажи Шизуке хоть слово, раз уж невестой ее своей сделал!
Я переглянулся со своим клоном.
— Я вернусь, — произнес я-Дайки. — Не успеете даже устать.
— Аргх! Самоуверенный придурок, как и отец!
— Ты даже не представляешь, насколько ты права, Цунаде.
Я распахнул окно, в лицо тут же ударил запах гари от разгорающегося вокруг деревни пожара. Сухая и ветреная погода. Хватило искры, чтобы леса охватил огонь. Темный чад собирался над Конохой, скрывая собою солнце и погружая деревню в пелену густого смога. Не туман Киригакуре, но ограничить видимость Риннегана поможет. Как и ожидалось.
***
Волна обжигающе холодной чакры вырвалась наружу, крепко вцепившись в землю и вырастая стеной ледяных торосов, отсекших меня от Ринго и уводимых ею генинов. И оставив один на один с парой марионеток Кьюкьёку, Тоби и... трупом Хибакари.
— Вы славно поработали, — криво усмехнулся я, мазнув взглядом по обожженному телу, — но на сегодня хватит.
Я сделал первый шаг к заключенной в лед марионетке. Из-под ног, словно поднятая пыль, брызнул в стороны туман. Появившаяся из искажений в воздухе рука тут же была окутана зыбкими струями техники. Черный рукав плаща Акацуки тут же задымился, как и перчатка, которая была натянута на руку Тоби. Сама же рука потекла на землю белой жижей.
Футтон: Комо но Дзюцу.
Кислота заставила Обито быстро стать нематериальным, так что и один из концов замотанного в тряпки шеста пронесся сквозь голову Тоби без каких-либо последствий.
— Ай-яй-яй! Больно же! — завопил отскочивший назад беглый Учиха.
— Больно? Это ведь хорошо? — криво усмехнулся я, опуская шест к земле и чувствуя, как чужая духовная энергия окатывает мой разум.
Кьюкьёку все никак не успокоится, продолжает давить своим сакки. Любопытное создание и страшное по своей сути. Такая духовная мощь не берется из ничего.
— Можешь не кривляться, «Мадара», — насмешливо сказал я, отвернувшись от Тоби. — Когда порабощал Третьего Мизукаге, ты наверняка был посерьезнее.
— Откуда бы тебе знать, каким я был? — раздался из-за спины голос Тоби.
Хотя нет, это уже голос Обито. Он перестал играть.
— На все воля Рюджина, — легкомысленно ответил я, приблизившись марионетке Кьюкьёку, которую заключил в ледяной глыбе.
До ушей донесся слабый свист засасываемого пространственной воронкой воздуха, а через миг его сменил треск пламени. Избавился от кислотного тумана, переместив его в измерение Камуи, и попытался атаковать со спины. Я думал, Обито более любопытен и попытается выяснить что-то еще, продлив разговор. Но он предпочел атаковать. Одновременно с треском пламени за спиной прямо передо мной ледяная глыба треснула, и мне в лицо ударил уже знакомый стоп белого огня. В груди возникло уже знакомое шевеление. Очаг чакры словно взбесился, обрушиваясь сам в себя и выпуская на волю тьму.
Метка Стихии Тьмы была сложной печатью, Кама, так ее называла Утатане. По своей сути печать напоминала Бьякуго но Ин, создать которую можно было лишь установив связь, например, с Биджу или иным могущественным существом. В случае Цунаде таким существом стала Кацую. Доставшаяся мне от Хируко и Данзо печать отличалась от Бьякуго, но у меня она тоже была связана с парочкой непростых сущностей, Роеном и Самехадой. Сейчас они практически растворились в фуиндзюцу. Но и печать Стихии Тьмы, и Роен, и Самехада — все они поглощали чакру с особым удовольствием. И, слившись в едином фуиндзюцу, не утратили своей прожорливой сути.
