Хмель и Клондайк - Круз Андрей "El Rojo" (книги онлайн полностью .txt) 📗
– По цене договорились? – вместо ответа задал я вопрос.
Степаныч вздохнул горько, на манер «давайте, грабьте», затем полез куда-то под прилавок, как оказалось – за деньгами. Затем на прилавке появилась груда мелочи, при ближайшем рассмотрении обернувшейся золотой. Монеты были разные, разной степени потертости, среди них и серебряный рубль затесался, но Платон быстро их пересчитал и ссыпал мне в ладонь, уверив:
– Все правильно, Степаныч, как всегда, без обмана.
– Так что за ствол у тебя, любезный? – повторил вопрос Степаныч. – Дорогой?
– Ствол дорогой… более или менее. – Я вытащил длинный револьвер из кобуры. – «Ругер Супер Рэдхоук» под «четыре пятьдесят четыре кэсалл». – Я откинул барабан и, высыпав патроны на ладонь, протянул оружие хозяину.
– У тебя там никакой магии? – чуть опасливо спросил тот, избегая брать в руки.
– Магии? – в первый момент не понял я.
– Да довелось тут всякое видеть, – пояснил Степаныч. – Мужику одному из Форта чародей ружье усовершенствовал типа. Кто чужой берет – его током шарашит. Шутник вроде. У нас, правда, дошутился – ружье отобрали все же и сломали к черту, а самого к лекарю с сотрясением мозга отнесли.
– Вот как… – задумчиво кивнул я, связав в цепочку оружие и чародея Саню. – Нет, пока без всякой магии.
Я отдал ему ствол и один из патронов, сказав только, чтобы поосторожней был. Как-то не показался мне Степаныч уверенным пользователем.
Пока Степаныч крутил в руках большой и тяжелый револьвер, слушая пояснения Платона, не сильно-то и разбиравшегося в предмете, я начал перебирать висевшие рядком тулупы, какими «магазин» тоже торговал. Обычные такие тулупы, только крашены в разный цвет. Есть простые белые, вроде военных, есть черные, а есть и настоящие дубленки, причем они подороже.
– Волк? – спросил я, снимая с вешалки на удивление добротную короткую серую шубу.
– Волк! – кивнул Степаныч. – Тепло – страсть. И сносу нет.
– Это я знаю.
Была у меня подобная когда-то. И в снег, и в мороз куда угодно в ней, только собаки не любили. Но так и я их не люблю, так что плевать.
– Почем?
На ценнике фломастером «25» написано.
– Четвертной, золотом, – сказал Степаныч. – А на кого патрон такой зверский?
– На медведя. Я серьезно, – добавил я, перехватив его ухмылку. – На Аляске первая самооборона от гризли. Рыбаки тех же ружей или винтовок носить не любят, мешают, поэтому такие револьверы и таскают. Я сам и таскал.
– Ну да, – нахмурился Степаныч, – вообще здоровый патрон, ага.
– Так я шубу беру?
– Бери, бери, – закивал он. – А еще такой револьвер есть?
– Нет больше, – соврал я. – Этот на мне был, один такой.
Не надо торопиться. Деньги есть – пока осмотрюсь. А так у меня пятьдесят разных стволов в пикапе, не считая всего прочего.
В общем, вышел я из магазина в волчьей шубе и с сумкой, в которой лежала моя куртка. Хотел и валенки взять, но передумал: ботинки у меня на любой мороз годятся, тоже торопиться смысла нет. Да и машину вести в валенках не очень. А вот Платон, к слову, в подшитых валенках уже топал, и в таких же почти все встречные прохожие были. Простая жизнь.
Дмитрий нас уже ждал. На столе перед ним стояли три миски супа, одна уже почти пустая, и кувшин с чем-то. На деревянном подносике нарезанный хлеб горкой.
Столовая, или как там это правильно называть, занимала половину первого этажа гостиницы. Сейчас зал был пуст, разве что за столиком у самого окна раздачи сидел какой-то вояка в камуфляже, автомат стоял рядом у стены, около брошенной на пол разгрузки. В зале пахло жарящимся мясом, отчего мой голод озверело кинулся в атаку.
– Опаньки, – сказал Платон, потирая руки. – Что за супец?
– Картофельный, – ответил Дмитрий. – Но нормальный. По песярику? Я заказывать не стал, но… Гаишников тут нет ведь?
– От песярика беды точно не будет, – уверенно заявил Платон, усаживаясь за стол.
Молодой парень в белом переднике подошел к нам, поздоровался и тут же ушел, вскоре вернувшись с маленьким графинчиком.
– Триста, – сказал он, поставив графинчик на стол вместе с тремя рюмками. – Только у нас самогон, пятьдесят градусов, так что учитывайте.
– Учтем, – уверенно сказал Платон, взявшись за разлив. – Мы по чуточке, мужики, ага? Чтобы на три разлива хватило и не косеть.
Самогон оказался крепким, едучим, но вполне чистым, даже запаха почти что никакого. Под супчик первая рюмка провалилась легко и, даром что в ней на дне было, в голову слегка стукнула.
– Коль, Мить, – за новую жизнь, – произнес Платон. – У Мити тоже причина вроде твоей, только во времени растянутая, – наш проводник повернулся ко мне: – Рак у него, в терминальной.
Я посмотрел на того вопросительно, и Дмитрий кивнул.
– Там все, а здесь залечим. В Форт приедем – и через пару дней в норме будет.
– Надеюсь, – усмехнулся Дмитрий.
– Ты Николая убил же, наповал считай, – даже чуть возмутился Платон. – Не далее как вчера. А теперь с ним водку пьешь. Ну и к чему сомнения?
Та первая поездка до Форта запомнилась мне навсегда, хотя с нами абсолютно ничего не случилось. Сначала мы подъехали к КПП на въезде в село, за которым, за бетонными блоками, стоял старенький БТР-60, уставив пулеметный ствол на дорогу перед собой. БТР, может, и старенький, но аргумент у него серьезный, внушает уважение. Там вояки быстро записали наши данные в какой-то журнал, страсть как поразившись моему водительскому удостоверению, выданному штатом Аляска, да и выпустили нас на дорогу, пока еще едва освещаемую поднимавшимся солнцем.
Мы ехали по засыпанному укатанным снегом старому шоссе, встав своими двумя пикапами за «Уралом», в котором вместе с мешками и ящиками сидело несколько разнообразно вооруженных людей. Сама дорога шла то по лесу, то среди полей с перелесками, машины шли небыстро, километров пятьдесят в час, не больше, да больше и не хотелось: трясти начнет. Из кузова грузовика на нас поглядывали с явной завистью – в кабинах тепло, а за бортом было заметно за двадцать, при этом, со слов Платона, это еще только начало зимы.
В селе со странным названием Волчий Лог к нам присоединился вполне новый с виду пазик, высоко сидящий над дорогой, всерьез набитый пассажирами. На нем даже табличка висела «Форт – Старая Мельница – Волчий Лог». Цивилизация.
– Счастливый ты человек, что со своим транспортом, – между тем разглагольствовал Платон. – Это и для бизнеса хорошо, и уважение, и все такое. Раньше тут сплошь на конской тяге все было, несколько лет назад еще.
– А чего так?
– Бензина не было. В Городе были хранилища, но Город хрен с кем делился. А тут как нефть в Лудино нашли, сразу проще стало. Проводники сразу транспорт потащили, а в Городе военные склады длительного хранения были, вот они их и расконсервировали.
– Ты машины, что от меня брал, сам продаешь?
– Не, – замотал он головой. – Вопросы возникнут. В Форте никто не знает, что я кондуктор, так что шифруюсь под посредника в закосе.
– А что не так?
– Долгая история, – поморщился он. – Есть тут одна… сила… что пытается это дело монополизировать, но я на дядю не работаю.
– Типа фрилансер?
– Именно. В Лудино начальник ментовки знает – да и достаточно. Он в доле чуток, прикрывает. А из-за рейнджеров там лишние не шляются, поэтому можно дела вести.
– Рейнджеров? – не понял я.
– Прилипла хохма чья-то, – махнул он рукой. – В Городе их патрульными частями назвали, но Патруль и в Форте есть, так что название не прижилось, одно с другим путали. А кто-то смеха ради рейнджерами назвал – и прилипло, не оторвешь.
Ну да, так обычно и бывает.
Запомнился же мне путь до Форта практически нереальной странностью происходящего, объяснениями, которыми сыпал всю дорогу Платон, не прерываясь даже тогда, когда жевал бутерброд с копченой колбасой. Участок странно комковатого снега, обозначенного полосатыми вешками, он назвал «гнездом снежных червей».
