Гремучий коктейль – 3 - Мамбурин Харитон Байконурович (онлайн книги бесплатно полные .txt, .fb2) 📗
Франк слопал приманку с крючком и леской, и даже надкусил удилище. Заулыбавшись как последний придурок, он встал в фехтовальную позицию саблиста, зажигая в убранной за пояс руке комок алой пламенеющей магии.
– Начали! – отрывистый крик майора положил начало… концу.
Шевалье ничего не успел сделать. Ни шага, ни полшага, даже шевельнуть рукой со спрятанной за спиной родовой магией. Между нами было около трех метров, которые моя короткая, тонкая, изломистая и кривая молния преодолела за долю секунды, впиваясь бывшему шпиону куда-то в район пупка. Усатого козла сильно тряхнуло, он попытался что-либо понять, но было поздно – я уже шагал к нему, с облегчением констатируя, что чем ближе цель – тем проще мне её бить электричеством.
Шаг, второй, третий. Намертво зажатая в руке сабля направлена уже не на меня, она болтается вместе с держащей её рукой, сам франк, сделав пару шагов назад, еще не понимает, как так оно всё получилось, а я уже бью длинным клинком. Размашисто и неумело, любой фехтовальщик, особенно сам лорд Эмберхарт, меня бы просто сожрали за такой удар в дуэли, но это уже не дуэль, это казнь. Длинное лезвие, тщательно заточенное до бритвенной остроты Мао Ханом, разрубает левое колено шевалье, начисто. Не прекращая лупить по нему слабыми разрядами, я наношу второй удар, отсекая запястье руки, держащей саблю.
Затем прерываю подачу электричества и свою атаку, позволяя пораженному бретёру, от волос которого идёт дым, свалиться на траву.
– Я удовлетворен! – громко объявляю я на франкском, оглядывая окружающих. Сопровождавшие шевалье люди, переглянувшись и бросив взгляд на лыбящегося Парадина, просто разворачиваются и уходят.
– Князь, так не…, – пытается что-то сказать полицейский, но тут бретёр начинает истошно орать подраненным кроликом.
– Что-что? – делая самый внимательный вид, я неторопливо иду к майору, ловя по дороге взглядом жуткий оскал довольного как слон Парадина, – Не слышу?!
– Вы! Обязаны! Добить! – понявший всё с налёту майор в ярости. На его лице полное понимание ситуации, в которой «чумной волк» приводит на смертоубийство не свою случайную жертву, а кого-то совсем другого.
– Он назвал меня сопляком! – продолжаю клоунаду я, – Меня, князя! Как я могу потребовать удовлетворения от того, кто явно не имеет двух жизней, господин майор?! Как?!
– Смерть списывает всё, ваше сиятельство! – трясущимися руками, майор пытается выдернуть пистолет из кобуры, – Прошу вас закончить дело! Или же его закончу я!
Этого допускать нельзя. Слухи пойдут нехорошие. Они и так пойдут от того же майора, которому происходящее что так, что эдак было поперек горла, но есть те слухи, которые нам выгодны, а есть те, которые нет.
Подойдя к хрипящему шевалье почти вплотную, с большим усилием создаю короткий, но предельно мощный разряд, испепеляющий тому голову. Занавес.
///
Матвей наблюдал за расправой своего протеже над задиристым идиотом с некоторой внутренней оторопью. Кейн, этот случайный парень, с кем его свела судьба столь прихотливым образом, просто опровергал все знания гвардейца о людях, которыми Парадин обоснованно гордился. За свою не такую уж и короткую жизнь Матвей сталкивался с бандитами, ублюдками, лжецами и убийцами такое количество раз… нет, лучше просто сказать, что почти ежедневно. Попадались ему и юные психопаты, для которых воткнуть нож в спину прохожему – раз плюнуть. Таких он обычно давил сразу, походя.
Кейн же был кем-то… или чем-то совершенно другим. Опытный убийца, Парадин, увидел в действиях свежеиспеченного князя такого же убийцу как он сам. Хладнокровного, расчетливого, слегка сумасшедшего. Такого, кто сумел привлечь его внимание, как и взгляд Красовского.
Только вот ни сам Матвей, ни Красовский, не были такими в возрасте этого молодого соплежуя! Бешеными? Да! Неистовыми? Да, Парадин сполна взял от своего трудноубиваемого тела, выживая одним лишь чудом во многих своих юношеских эскападах. Атака с двумя колунами против каравана корейцев, решивших провести украдкой зелья в Голландию… и лишь потому, что молодому идиоту с жуткого перепою было лень возвращаться двадцать верст за оружием и ожидающим его отрядом. А Кубань? А суздальские красношапочники? Эх…
Только князь был другим. Парадин видел, что парень по молодости сначала хотел поиграть в благородство, дать дурному франку помахать напоследок саблей. Уважительно, но дурацки. Жабоед умел пускать своё багровое пламя как комками, так и струей. Ткни он в Дайхарда острием, да обожги тому лицо, всё бы и кончилось. Но бретёр, паскуда, был не в меру осторожен. Его, Матвея, слава сыграла. На этом и погорел, как и на языке своем длинном. А парень показал и силу, и норов, и расчет. Даже, кажется, понял, что окончательно взбешенный Потапов ославит их на всю округу. Майору только дай до таверны добраться.
Потому его Парадин и вызывает всегда на подобные дела, требующие освещения. Очень любит Потапов поднять шум, честный он служака, благородный, но дурак. Искренне считает, что ославляя Матвея – делает тому хуже.
Жутковато. Жутковато, господа! Рассудительные речи этого пацана о том, как бы он его, Матвея, стал бы убивать, теперь щекочут нутро гвардейцу совсем иным образом!
Он хочет увидеть больше. Хочет понять, каким образом как этот Дайхард стал таким. Любопытно. Жгуче любопытно!
Терновы? Ха!
А зачем ему что-то делать… лично, когда есть такой многообещающий знакомый? Посмотрим, что с таким князем попробует сотворить слабак Игорёша!
///
Сорняк был огромен и звероподобен. Эта зловещая заросшая волосом рожа, пересеченная несколькими глубокими шрамами, значилась на розыскных листовках всех полицейских управлений Руси, не сходя с первых полос. Записной душегуб и бандит, на счету которого было, промежду прочего, аж пять егерей, Сорняк обладал славой неуловимого и зловещего убивца, который с удовольствием развлекался со своими жертвами, когда на это было время.
…и сейчас этот жуткий тип, при одном взгляде на которого холодели внутренности, стоял перед ней, невесть как попав в дом. От него жутко несло мокрой псиной, болотом и чем-то железным.
Лидия почувствовала, что ноги её не удержат, если она попытается встать с кресла, в котором до этого пила неплохое италийское вино, греясь у камина.
– Вот, – сказал Сорняк мертвенно-низким басом, кладя перед бывшей княгиней небольшую, но очень увесистую сумку толстой кожи, – Возвращаю. Всё, сполна. До последней копейки. Мы не беремся.
Ужас внутри тут же сменился безумным порывом ярости с такой силой, что Лидия сама не поняла, как очутилась на ногах, как осмелилась прошипеть в лицо чуть ли не отпрянувшему матёрому убийце:
– ЧТО?!! Как?!
– Да так, – пожал необъятными плечами этот человекоподобный медведь, – Вот так.
– Уговорились же! – выдала она еще один некрасивый визгливый крик, – Уговор был!
– Не кричи, боярыня. Осерчаю, – мрачно пробурчал убивец, без меры обижая бывшую княжну титулом, на который она сейчас никак не тянула, – Уговор на ревнивца был, так? Так. Не на князя володельного.
– Что?! – это был уже не крик, а тихий хрип.
– Князя? – недобро продолжил наёмник, – Хай на князя, боярыня. Только обидчик твой с такими людьми водится, что не с руки его брать. И не за злато, точно. …ты, верно, не знала, и потому жить будешь. Знала бы, я б не простил такого подлога. Но у Сорняка понимание есть. Потому, вот деньги, а к ним совет – бросила б ты это дело, боярыня. Покуда жива. Прощевай.
Когда мрачный громила пропал, так и не издав шума уходящих шагов, Лидия беспомощно разрыдалась. Как же так?! Сколько можно?! Даже этот дикарь удрал, поджав хвост! Да, ушёл, вроде даже гордо и чисто, но она, бывшая княгиней Ренеевой долгие двадцать семь лет, прекрасно видит, что он удрал! Так боялся, душегуб проклятый, что даже деньги принес! Лишь бы не замараться!
К кому она только не ходила с этим проклятым кошелем. Сначала вызывала, затем, вытерев слезы по мужу и сыновьям, шла сама. Рисковала оказаться в подворотнях с перерезанным горлом, маралась, общаясь с купчиками и их женами, чуть дочь Синдикату не оставила, но всё без всякого толку. Мерзкий ублюдок, убивший её мужа и трех сыновей, был как заговоренный. Никто не хотел браться провожать его на тот свет. Они даже дошли до того, что попытались подкупить студентов Ратной академии! Скупили долги парочки оболтусов с дурной славой, приперли их к стенке и… Лидии пришлось отдать этим шакалам их расписки просто так – они угрожали пойти к ректору!
