Пушкин, кружка, два ствола (СИ) - Стешенко Юлия (читать лучшие читаемые книги txt, fb2) 📗
— Спасибо, — прицелившись, Дина взяла круглую глянцевую конфетку и раскусила. Рот тут же наполнился сладко-жгучим ликером.
— Кажется, вы окончили Санкт-Петербургский государственный университет? — Ирина Сергеевна до краев наполнила чашки кипятком. По кабинету поплыл химозный аромат питайи.
— Именно так. Санкт-Петербургский университет, — Дина взяла из коробки вторую конфету. — Но по специальности работала мало.
— Это ничего… Это поправимо. Было бы желание, а опыт наработать всегда можно. У нас, в провинции, всегда дефицит квалифицированных кадров, — сдвинув в сторону висящую на подлокотнике вязаную шаль, Ирина Сергеевна грузно опустилась в кресло. — Не жалеете, что оставили Питер?
— Не о чем там жалеть.
— Ну да, ну да… — Ирина Сергеевна тоже взяла конфету, раскусила — и мечтательно прикрыла глаза. — Насколько я поняла, у вас были личные обстоятельства?
— Да. Очень неприятный развод.
— Простите за навязчивость, но вы будете работать с детьми, поэтому хотелось бы…
— Ничего страшного. Я все понимаю,— глубоко вдохнув, Дина приготовилась излагать тщательно отработанную легенду. — Муж изменил, мы разошлись, квартира была записана на свекровь.
— А цены на аренду в Питере для обычной учительницы высоковаты, — понятливо закивала Ирина Сергеевна. — Ничего страшного. Мы вам и квартиру дадим, и дровишек выпишем, и с ремонтом поможем, если вдруг что-то понадобится. Приходите, рассказывайте — я все организую.
— Спасибо. Вы очень меня выручили с этой работой.
— Ну что вы. Это я вас должна благодарить. Все лето человека на должность библиотекаря искали — и никого. Ни одного человека. А тут вдруг аж целая выпускница университета. Еще и на дополнительную нагрузку согласна.
— Кажется, это какой-то литературный кружок?
— Да. Мария Степановна и русский преподает, и обществознание, и историю. А лет ей, между прочим… — Ирина Сергеевна прервалась, что-то подсчитывая на пальцах. — Восьмой десяток пошел. Мария Степановна еще тетку мою учила. Ну куда ей в таком возрасте внеклассные нагрузки? Поэтому вот, будем просить вас. Два раза в неделю, для младших и для старших классов. Я дам вам программу — там ничего сложного, просто беседы о классике, детишки у нас славные, отзывчивые, обижать не будут… — воровато стрельнув глазами в сторону, Ирина Сергеевна тут же заулыбалась и подтолкнула к Дине коробку. — Да вы кушайте, кушайте конфетки! А я пока ключи из сейфа заберу. Поедете новую квартиру смотреть.
Дерматиновая дверь ощерилась на Дину широким оскалом разреза. Из-под черной обивки торчали пыльные клочки ватина. С трудом повернув ключ, Дина шагнула в темный коридор и глубоко, через рот выдохнула. В густом застоявшемся воздухе отчетливо ощущался аромат прогорклого жира, валокордина и кошачьей мочи. Не то чтобы Дина всерьез верила, что получит новенькую студию с панорамными окнами, но это…
— …Твою ж мать.
С тяжелым металлическим лязгом опустив на пол сумку, Дина развернулась и двумя ладонями зашарила по стенам. Выключатель обнаружился около вешалки, в трех шагах от двери. Мысленно пожелав неведомому проектировщику всего самого наилучшего и больших успехов в интимной жизни, Дина включила наконец свет. Узкий, как прямая кишка, коридор, убегал вперед — в черные недра квартиры. Не разуваясь, Дина пошла вперед, включая по пути следования свет. Гостиная с чешским сервантом и неизбежным диваном. Крохотная кухонька. И спальня. Подозрительно пнув ботинком дешевенькую, но совершенно новую двуспалку, Дина понимающе хмыкнула.
Либо местные власти истово заботятся о личной жизни педагогического состава — либо бабка, обитавшая в этой квартире, умерла в старой кровати, безнадежно попортив ее в процессе. Или после процесса — тоже рабочий вариант. Если бы кто-то предложил ставку, Дина не задумываясь поставила бы на бабку.
Запихав увесистый короб с огнестрелом под кровать, Дина развесила в шкафу вещи. Строгие юбки ниже колена и светлые, как слеза пионера, блузки казались чужими — словно их сняли с другой, незнакомой и неприятной женщины.
Последними в шкаф отправились туфли на низком устойчивом каблуке. Разумный компромисс между протокольными лодочками и совершенно непротокольными кроссовками.
Если бы школе вакантной была должность учителя физкультуры… С другой стороны — в школе могла быть вакантной должность завхоза. А единственная хозяйственная вещь, которую освоила к тридцати годам Дина Белоцкая — качественно и сноровисто обтесывать колья.
Очень полезный навык.
Хоть против шайки упырей, хоть против комиссии из области.
На улице уже вечерело. Тусклое осеннее солнце стремительно катилось к горизонту, и темные тени медленно выползали из-под деревьев. Сунув в один карман куртки тяжелый противоударный фонарь, во второй — серебряный нож, Дина быстро вбила в поисковик: «Великая Россошь кладбище». Смартфон немного подумал, радостно мигнул, и по зеленому полю карты побежала синяя нитка маршрута. И оказалась она на удивление короткой. Россошанское кладбище располагалась чуть в стороне от той дороги, по которой Дина въехала в село. Разница в один поворот. Наверное, в этом был какой-то глубокий символизм. А может, и не было. В принципе, пофиг. Главное, что ехать недалеко.
Удобно, когда работа близко от дома.
Траву на кладбище не косили давно, и памятники стояли по пояс в зеленых волнах. Далеко вверху шуршали высушенной за лето хвоей сосны, рождая холодный, шепчущий звук. Шепот заполнял пространство, пропитывал его, как вода — губку, накатывался волнами с порывами ветра. Дина неспешно шла вдоль рядов могил, разглядывая таблички. Умер в девяносто восьмом. Умер в восемьдесят третьем. Умер в шестьдесят шестом. Со старых памятников равнодушно глядели на Дину пыльные, выцветшие лица. Иногда попадались могилки посвежее — двухлетней, трехлетней давности. Гладенькие, еще не утратившие блеска памятники казались неприлично роскошными в окружении потрескавшихся, рассыпающихся плит из фальшивого мрамора. Но даже эти гранитные щеголи были слишком старыми. Дина искала свежие могилы.
Первые обескровленные трупы начали находить в июле. Возможно, до этого вурдалак был в не в кондиции и заканчивал трансформацию — а значит, накинем еще месяцок. Получается, приблизительная дата смерти — май или июнь.
Таких обнаружилось на кладбище всего три. Гольцов Юрий Михайлович, тридцать восьмого года рождения, Тарновская Тамара Васильевна пятьдесят четвертого и Любовецкая Анжела Дмитриевна семьдесят девятого.
К последней могилке Дина присматривалась дольше всего. Нашарив в кармане сигареты, медленно прикурила, выпуская бледный дым в наливающееся темной ночной синевой небо. Полноватая, но очень миловидная блондинка глядела на нее с фотографии оценивающим взглядом. В надвигающихся сумерках густо накрашенный рот казался перепачканным кровью.
Если включить воображение, если представить, как она улыбается, кокетливо взмахивает ресницами и томно вздыхает… Такая вполне может понравиться.
Заметив на пустынной дороге милую пухленькую блондинку, одинокий водитель запросто пригласит ее в машину. Немножечко пофлирует. Купит в ближайшей «Пятере» бутылку вина. И повезет к себе, в холостяцкое гнездышко.
Сам отопрет в дверь — и сам впустит в дом. А утром родственники найдут его обескровленное тело без видимых признаков насильственной смерти.
Похоже, командировка в Россошь будет рекордно короткой. К огромному огорчению Ирины Сергеевны — и к счастью для россошанских школьников. Никто не заслуживает пытки литературным кружком. Ни Гитлер, ни Кортес, ни Тед Банди. Никто.
Глава 2. Немного административной романтики
Глава 2. Немного административной романтики
Дружный педагогический коллектив школы №1 встретил новенькую с настороженным любопытством. Математичка Ольга Николаевна, она же преподаватель компьютерной грамотности, она же — внезапно — учитель рисования, проявила некоторую ревность — то ли профессиональную, то ли личную. Наставив на Дину серые, как металл двустволки, глаза, Ольга Николаевна начала стремительный обстрел вопросами: а какой опыт, а где преподавала, а почему оставила хлебный Питер, променяв его на провинцию? Но Мария Степановна, вовремя заметив неладное, бросилась на помощь соратнице по гуманитарному цеху.
