Принцесса в академии - Медная Варя (бесплатные онлайн книги читаем полные TXT) 📗
Я, кряхтя, водрузила том на прилавок. Такими фолиантами обычно прижимают что-то, что хотят склеить. Намертво.
– Ах да, последнее, когда будешь отдавать покупателю цветы…
Тут я вспомнила урок профессора Гудинафа.
– Я сделаю это вот так!
Рука, будто бы отдельно от меня, с неимоверным изяществом протянула ей букет. Теперь, когда Гарт не мешал, получилось почти идеально. Эмилия оторопела:
– Ну, надо же! Это просто потрясающе! Только книксен делать необязательно.
В тот день заглянули несколько клиентов. Конечно, на практике всё оказалось несколько сложнее, чем во время тренировки. Обслуживая первого покупателя, Магнус так разволновался, что вконец запутал ленточки. К счастью, мужчина оказался из терпеливых и дожидался с любезной улыбкой, памятуя о том, что я новенькая. А после моего фирменного движения запястьем и вовсе ушёл в приподнятом настроении. Я тщательно записывала все покупки в толстую амбарную тетрадь. Немного пролистав назад, обнаружила, что имя Индрика там встречается на каждой странице, а иногда и по нескольку раз. Похоже, лавку он посещал чаще, чем академию.
Вскоре появился и он сам и очень удивился, увидев меня.
– Ливи? А где… – Оглядевшись по сторонам и убедившись, что продавщица тут только одна, он шагнул к прилавку. – Не знал, что ты здесь работаешь. Ах да, лютики, совсем забыл!
– Первый рабочий день, – бодро кивнула я. – Тебе какой букет?
– Пришёл забрать готовые. Погляди, там должно быть записано.
Я сверилась с журналом, и действительно на его имя значились пятнадцать букетов цветобабочек. С виду они и впрямь похожи на рой пестрых бабочек, случайно опустившихся на длинные хрупкие стебли. Сходства добавляло трепетание лепестков. Увы, живут они тоже всего один день.
Передавая ему всю охапку, я не удержалась:
– Целых пятнадцать штук, да она просто счастливица!
Индрик и не подумал смутиться:
– Нет-нет, это всё разным. Ну, ещё увидимся. Ах да, это тебе. – И он протянул мне один букет, преподнеся его не менее элегантным жестом, чем профессор Гудинаф.
После его ухода, я полистала справочник цветов. Никогда бы не подумала, что разновидностей может быть столько! К концу первого раздела (из пятисот пяти) все свойства и характеристики перемешались в голове, и я отложила изучение до следующего досуга.
И всё это время, занимаясь делами лавки, я непрерывно обдумывала дальнейшую стратегию по поиску суженого, отметая один вариант за другим.
Озриэль заглянул, когда стемнело. Он уже почти не чихал, но нос оставался красным и распухшим. Через полчаса я подсчитала выручку, закрыла лавку и приняла приглашение прогуляться.
На улице уже зажгли фонари, и дневная суета уступила место вечерней степенности. В свете газовых рожков витрины отсвечивали бледно-зеленым, выкрашивая в этот оттенок прогуливающиеся парочки.
– Больше не сталкивался с Марсием?
– Неа, думаю, ему было не до меня – надышался сильнее.
– Прости, ты, наверное, пропустил все занятия… – Я хлопнула себя по лбу: – И поэтику тоже!
– Поэтики сегодня не было, – вздохнул Озриэль. – В кои-то веки нашлась уважительная причина, чтобы пропустить, а её отменили!
– Почему?
– Ливи, когда отменяют занятие, тем более впервые за шестьдесят лет, никто не спрашивает «почему». Все просто ловят момент.
– А что насчёт истории волшебного народа, удалось уладить недоразумение?
Озриэль кинул на меня быстрый взгляд:
– Не совсем, но от наказания меня освободили. Благодаря тебе, кстати.
– Мне?
– Ага, профессор посчитала «вспышку безостановочного чиха» достаточной карой свыше. Произошедшее списали на чью-то неудачную шутку с заклятием, обещали разобраться. Но, уверен, Марсий сделает всё, чтобы история не выплыла на свет. Он в ней явно не сверкает доспехами.
– Это уж точно! А по поводу дебоша ты…
– Давай заглянем в «Наглую куропатку», не возражаешь? Кто-то обещал мне чашку шоколада.
– Давай, но сперва заскочим в ломбард.
Какая удача, что в лавке мадам Гортензии поденная оплата за цветочасы! Я выкупила гребешок, и мы двинулись к центральной площади.
По пути вернулись к обсуждению моей проблемы и вскоре увлеклись: строили планы, выдвигали версии, обдумывали самые разные ходы. Предложения становились одно другого невообразимей. Через некоторое время я поймала себя на том, что намеренно предлагаю несуразные варианты, потому что мне нравится смешить Озриэля. Да и от его задумок уже кололо в боку. Чего стоила только идея наложить на одежду принцев щекочущее заклинание и подождать, пока те начнут от неё избавляться прямо на лекции – и все темные метки сразу как на ладони. Сообразив, что наше поведение нелепо и мы никак не приближаемся к решению задачи, я одернула себя. Однако последнее соображение ифрита натолкнуло меня на мысль:
– Озриэль, а где-нибудь в академии хранятся данные о принцах? Я имею в виду описание особых примет. Вы при поступлении заполняли какие-нибудь анкеты?
– Мы много опросников заполняли, но где они сейчас – понятия не имею. Наверняка нужны были администрации просто для отчетности. Только ни в одном из них нам не предлагалось описывать пятна на теле.
– Да уж, вряд ли ректора и профессоров интересуют такие подробности, – задумчиво протянула я и тут же загорелась: – Зато знаю тех, кого они обычно интересуют!
– И кого же? – удивился ифрит.
– Лекарш, знахарок, целителей!
У нашего королевского лейб-медика на каждого пациента имеется досье с самым скрупулезным описанием.
Озриэль резко остановился:
– Шикарная мысль! – восхитился он. – Если в Принсфорде и есть медицинский архив, то он находится в лекарской башне. Мы могли бы попробовать пробраться туда завтра утром и поискать документы. До десяти там никого не бывает.
– А ключи?
– У дежурного студента. Беру его на себя.
– И я буду в плаще, поэтому, если нас кто-то застанет, всегда можно сказать, что у Гарта, – я представила полуогра, – разболелась голова.
– Лучше кулаки, – усмехнулся Озриэль. – Так выйдет правдоподобнее.
Мы подошли к центральной площади. Лунный свет ещё больше подчеркивал величие принцев-основателей. Я удивленно указала на фонтан:
– Гляди, что это там с глазом Глюттона Медоречивого, почему он горит красным?
– А, ну в темноте он всегда такой. По легенде, вместо глаза у него волшебный камень, древний, как сам мир. Если положить его под язык, можно увидеть будущее.
– Это правда?
– Ливи! – изумился Озриэль. – Это невозможно проверить!
– Почему?
– Ээ, потому, что никто не решится сосать глаз основателя факультета, даже ради того, чтобы узнать своё будущее.
– Да? Ясно.
Около минуты прошло в молчании.
– Я пытался, – сознался Озриэль, – ещё в самом начале. Но не смог его выковырнуть.
Мы переглянулись и одновременно расхохотались.
– А давай попробуем как-нибудь вместе? – предложила я. – Может, он чего толкового по моему делу скажет?
– Возможно. Но предлагаю поместить этот вариант в список «самый крайний случай, перед концом света».
В «Наглой куропатке» было довольно шумно, и мы выбрали самый тихий уголок рядом с перегородкой, чтобы спокойно завершить обсуждение плана. Вместо Уинни заказ приняла другая раздатчица. Не скажу, что я огорчилась.
Шоколад подали в половинках кокосовых орехов и отдельно перед каждым поставили графинчик с водой. Очень правильная мера: напиток больше напоминал соус – восхитительно густой, аж ложка стоит, с легкой горчинкой и пряно-обжигающий.
– Ммм, я такой даже во дво… во дворе не пробовала!
Озриэль вскинул брови:
– Во дворе?
Он улыбнулся, не зная, что над верхней губой у него шоколадные усы, и собирался добавить что-то ещё. А я хихикнула и хотела протянуть ему салфетку, но тут за тонкой перегородкой, отделявшей нас от коридора, ведущего на кухню, послышались голоса. Один принадлежал Уинни, второй, мужской, тоже угадывался без труда, несмотря на не прошедшую гнусавость. По глазам я поняла, что и Озриэль его узнал.
