Усмиритель душ (СИ) - "Priest P大" (лучшие книги txt, fb2) 📗
Сумка с душами упала на мост, и бутылки раскатились по доскам.
Из-под земли раздался ещё один далёкий раскат грома.
***
Четыре реликвии, связанные между собой древними писаниями, принялись медленно кружиться вокруг Шэнь Вэя, вставшего в центр между ними. Люди вокруг него заземляли печать, и каждый из них чувствовал связь между реликвиями и заклинанием, что эхом отдавалось у каждого в сердце — словами, которых они не знали, но не могли перестать молчаливо повторять.
Старика Ли происходящее особенно задело. Опустив голову, он взглянул на чрезвычайно серьёзного Да Цина, прислушался к тихому перезвону его колокольчика и вдруг произнёс:
— Триста лет назад жил человек, и была у него неизлечимая болезнь костей… Во время приступов боль была такая, что у него даже не было сил молить о пощаде. Если подумать, это наверняка был рак костей. Его семья только и делала, что заклинала богов о помощи…
Да Цин в изумлении вскинул голову, а старик Ли, полностью седой, протянул дрожащую руку, чтобы почесать ему за ушком, как делал это много-много раз до того, но в этот раз Да Цин от его пальцев увернулся. Старый охранник со странным пристрастием к резке по костям, которого даже в спецотделе не все знали, словно резко постарел на десять лет и тихо продолжил:
— Боги их оставили, но зато прибился чёрный кот, обожающий сушёную рыбку. Болезнь этого человека уже считалась неизлечимой, и он почти не вставал с постели: его разбирала жуткая скука, и потому живое существо в доме стало настоящей радостью. Для него этот кот стал подарком богов, настоящим другом. А кот отчего-то решил остаться с ним. — У старика Ли покраснели глаза, словно к ним подкатили слёзы, но плакать он не умел. — А потом оказалось, что это не простой чёрный кот, а волшебный: он умел путешествовать из мира живых в преисподнюю и на небеса. Однажды он пролез в винный погреб, напился вина и поделился с человеком секретами своего золотого колокольчика: его подарил коту прошлый хозяин, и в нём хранилась половина его древнего духа. Колокольчик мог воскрешать мёртвых и обращать реинкарнацию вспять… А тот человек, находясь на пороге смерти, был так испуган её приближением, что практически сошёл с ума.
— И украл мой колокольчик, — холодно закончил за него Да Цин. — Спасибо за урок, дружище. Глупый кот только тогда осознал, что ему нужно быть осторожнее. Я слышал, что в конце концов ты умер своей смертью в собственной постели. Каково было прожить ещё несколько десятков лет? Понравилось?
— Это было ужасно, — тихо сказал старик Ли. — Невыразимо. Словно за каждой дверью меня поджидала расплата, а я никак не мог дождаться её.
— Какая жалость, — покачал головой Да Цин. — И как ты оказался в спецотделе? Зачем устроился к нам? Помню, до тебя на воротах работал один мальчишка… Колокольчик свой я вернул совсем недавно, а значит, тебе нечего было у меня красть, верно?
Старик Ли внезапно бухнулся на колени. Три сотни лет назад он покинул свою старую жизнь, но яд совершённого преступления остался при нём и в новом перерождении. Охраняя двери спецотдела под маской безобидного сотрудника, он каждый день проводил, надеясь вечером скормить чёрному коту немного жареной рыбки. Старик Ли думал, что проведёт так всю свою жизнь, а за ней — и следующую, но теперь над его головой кружилась Кисть Добродетели, а с ней перед глазами у старика Ли встало всё его прошлое, забурлило внутри, не оставив выбора, кроме как признаться.
Мутные слёзы побежали по его щекам.
Замершая было Кисть Добродетели медленно, толчками прошла половину оборота и остановилась, обнажив алую кисточку на конце.
От дерева — к огню: Лампа Хранителя вдруг загорелась ярким светом.
От огня — к металлу: Солнечные Часы остановились на полудне, и тень от стержня поползла по ним сама по себе.
От металла — к воде: опутывающие Столп Природы линии поплыли, словно живые.
Земля под ногами страшно затряслась, и Великая Печать лопнула. Потоки хаоса, что были заточены под ней, вырвались наружу, готовые поглотить мир живых целиком. В городах и сёлах погасли все до единого огни: всё замерло, будто готовое рассеяться видение.
— Камень трёх жизней, — произнёс спокойный и размеренный голос Шэнь Вэя, — запечатай белые горы востока.
Камень, ещё не стар, но опустошён.
Линь Цзин и кубок Шэнь-нуна одновременно ощутили порыв ветра, и заклинание, окрашенное золотом, напитанное верой последователей Шэнь-нуна, втянулось в Солнечные Часы. В одно мгновение они трижды обернулись вокруг своей оси и растворились в воздухе.
С западной стороны раздался оглушительный грохот, словно в землю вонзился огромный гвоздь, продырявивший её до самых глубин. Окутавший поверхность земли чёрный туман расступился, обнажив глубокую трещину, и тут же развеялся, не оставив после себя и следа.
— Сущность рек и гор, запечатай чёрные воды севера.
Вода, ещё не холодна, но уже скована льдом.
— Корень добра и зла, запечатай нефритовые просторы востока.
Тело, ещё не жившее, но уже мертво.
Одна за одной три из четырёх реликвий потускнели и пропали со своих мест на углах восьми триграмм, и только Лампа Хранителя осталась парить в воздухе.
— Божественная душа, запечатай великое пламя юга.
Внутри печати всё резко переменилось: из земли выросли четыре столба, а Лампа Хранителя вылетела в центр.
Чжао Юньлань даже не успел понять, когда нить, связывающая его и Лампу Хранителя, натянулась и со звоном лопнула.
Знакомые родные руки обняли его со спины: когда Шэнь Вэй переместился туда, Юньлань даже не заметил, но стоило ему повернуть голову, и Шэнь Вэй крепко его поцеловал.
Это был бережный, долгий поцелуй, и он длился и длился, пока Юньлань не почувствовал что-то странное: словно какая-то неуловимая часть его сердца откололась и ускользнула сквозь пальцы. В полной мере ощутив эту потерю, он начал отчаянно сопротивляться, но ладонь Шэнь Вэя стальной хваткой легла ему на затылок, не позволив вырваться или отстраниться. Юньлань похолодел от ужаса: перед его глазами вспыхнули воспоминания, от первой встречи с Шэнь Вэем до этого момента, всё, чтобы было между ними, от признаний до бестолковых мелочей — всё это промчалось перед внутренним взором Юньланя вереницей мерцающих огней и теней.
