Исход (СИ) - Капба Евгений Адгурович (книги бесплатно без онлайн .txt, .fb2) 📗
— Но сколько там погибших… — раздался чей-то голос.
— Намного меньше, чем было бы, если бы Аркан не вмешался. Он предвидел! — Разор усмехнулся. — Мой квартирмейстер — хитрый и продуманный сукин сын. Лучший герцог в мире! Я почти начинаю переживать за оптиматов, когда я представлю себе, как развернутся события дальше…
— А как? Как они развернутся? — осмелился спросить тот самый румяный дружинник.
Он держался молодцом, хотя и не мог считаться ловким наездником. Спасала только смирная кобылка из конюшен Благородной стороны, которую присвоили себе люди Аркана вместе с остальными скакунами.
— Для оптиматов — весьма прискорбно, — хмыкнул Разор. — Квартирмейстер обдерет их до нитки, а потом еще и унизит…
Аркан велел своим людям не церемониться и считать Кесарию театром боевых действий. Прямой приказ Синедриона на убийство популяров и ортодоксов, дворяне во главе бесчинствующих толп — все это вполне могло считаться объявлением войны, и превращало столицу Империи в поле боя, а участников погромов — во врагов. Прежде чем покинуть Благородную сторону, ортодоксы из Бурдока, объединившись со всеми людьми Аркана, кто проник в Кесарию тайным образом, спаянным отрядом прошлись по усадьбам, дворцам и особнякам местных вельмож-фанатиков, которые запятнали себя участием в злодеяниях, и выволокли их обитателей на улицы, убивая тех, кто оказывал сопротивление. Таких было немного: часть погибла при штурме Бурдока, другие, ошеломленные жестокостью сопротивления ортодоксов, ушли искать добычу полегче. Никто и подумать не мог, что воины Аркана сами перейдут в наступление!
Убежище выжившим оптиматам — в основном, женщинам, детям и старикам, ортодоксы предложили искать в храмах и монастырях, посвященным Фениксу. Пусть те, кто вверг город в пучину безумия, теперь спасают невинных… Деньги, драгоценности, все, что могло поместиться в переметные сумы лошадей, забирали с собой, остальное — поджигали. В три часа ночи на Благородной стороне было светло от пожаров: догорали усадьбы, гостиницы и таверны ортодоксов и популяров, подожженые фанатиками-оптиматами, живо полыхали дворцы оптиматской знати, до которой добрались люди Аркана.
Такая же участь постигла и Торговую сторону: агенты Гавора Коробейника наперечет знали купцов-оптиматов, которые спонсировали погромы, выделяли оружие, питание и людей для участия в грабежах и убийствах. Все эти дома теперь пылали — черные всадники под страшным знаменем с Красным Дэном проходили по улицам как нож сквозь масло, пуская в ход мечи при встречах с погромщиками, и забрасывая дома своих врагов факелами и склянками с ворванью.
Дикая скачка по городу остановилась лишь раз — у моста между Торговой и Ремесленной сторонами. Буревестник, который все это время держался во главе своих людей, сжимая в руках древко своего штандарта, как и подобает баннерету, с удивлением рассматривал рогатки, выставленные поперек улицы, городских стражников — пусть и слегка потрепанных, но деловитых и собранных, и молодого командира, который руководил выстраиванием обороны.
Это был единственный отряд городской стражи, увиденный ортодоксами на улицах. Остальные или прятались в казармах на Казенной стороне, или, переодетые в цивильное, участвовали в бесчинствах. Эти же, у моста — они были заняты делом, охраняли что-то, или — кого-то…
— Лантье? — изумлению Аркана не было предела. — Лантье, будь я проклят! Лучше бы ты сидел дома… Никому не двигаться, я разберусь с этим!
Он тронул пятками бока коня и Негодяй, изгибая шею и кося дурным глазом, зашагал вперед. Увидев одинокого всадника с весьма характерным знаменем, и целое небольшое войско за его спиной, стражники засуетились. А тот самый лейтенант Колен дю Лантье подошёл к рогаткам с внутренней стороны и проговорил:
— Маэстру, здесь нет проезда. Мы не пустим вас этой дорогой, — утверждать такое, имея за спиной не более чем восемь десятков стражников, было либо храбростью, либо безрассудством.
— Действительно, лейтенант? — свет от факелов, наконец, упал на лицо Аркана и офицер-стражник отшатнулся. — Мы перейдем на ту сторону, чего бы это нам ни стоило. Сколько вас тут — полстони, сотня?
— Ваше высочество… — Лантье коротко поклонился. — Вы можете воспользоваться мостом, как вам будет угодно. Я не пущу вас сюда, в этот квартал.
— Вот как? — такая решимость нравилась Аркану. Он прищурился, оглядывая молодого офицера: — Почему ты не остался дома, как я тебе советовал? Какая-такая нужда заставила тебя выйти на улицу в Ночь Святого Фарадея?
— Я говорил вам, ваше высочество, что в страже Кесарии не все — бесчестные люди? Мы выполняем свой долг, и будем выполнять его так хорошо, как только сможем… И ни один подонок не пройдет, пока мы живы, верно я говорю, парни? — он оглянулся на своих людей.
— Да, лейтенант! — откликнулись стражники. Они приободрились, поняв, что прямо сейчас им не придется драться с многочисленными и хорошо вооруженными ортодоксами.
— Если ты не преграждаешь нам путь, то, пожалуй, мы и разойдемся миром, — убивать дю Лантье Аркану не хотелось. — Но скажи на милость, что там, в этом квартале?
— Сиротский приют при обсервации толкователя Пеггама, — нехотя ответил лейтенант, не отводя, впрочем, взгляда. — Две сотни популярских детей. У меня жена из популярской семьи, работает здесь воспитательницей… Дети-то в чем виноваты, а?
— Патрик! — Аркан обернулся к своим людям. — У тебя есть с собой кошелек?
— Орра, монсеньор, почему опять я? Попросите кошелек у Оливьера, у него точно есть, а я… — начал по своему обыкновению балагурить южанин.
— Маэстру Доэрти, дайте этому лейтенанту пятьдесят золотых! — в голосе герцога сквозило раздражение. — Когда все закончится — детей нужно будет чем-то кормить, а продовольствие вырастет в цене… Очень вырастет!
Патрик приблизился и передал стражнику-оптимату кошель с золотыми монетами.
— Даю вам второй и последний совет, Лантье, — Аркан взмахнул знаменем. — Убирайтесь из города вместе со своими парнями и с этими сиротками. Идите вверх по течению Рубона, на Север, к пределам саами, или — на Запад, до самого Аскерона. Назовите мое имя — и вас примут. Не оставайтесь в Кесарии! Храни вас Бог, Лантье, если вы сказали мне правду, и будьте вы прокляты, если солгали и защищаете какого-нибудь толстосума, а не детишек. За мной, маэстру, за мной, нас ждет Ремесленная сторона!
— Ваше высочество! — окликнул развернувшего коня герцога Лантье. — Есть еще кое-что…
— Ну же? — склонился в седле Буревестник.
— На рассвете в город войдут войска Краузе при поддержке сил Вайсвальда и Роттерланда… Я слыхал еще про экспедиционный корпус из Туринн-Таура, но в связи с сегодняшними убийствами и нападением на Консульство, из этого союза вряд ли выйдет что-то путное. Вам тоже не следует оставаться в городе, ваше высочество!
— О! Я и не намерен. Меня тошнит от Кесарии… — усмехнулся Буревестник. — Благодарю вас, лейтенант!
Подкованные конские копыта загрохотали по узким улочкам. Брат Мартелл в какой-то момент нагнал Аркана и проговорил:
— Неожиданно. Оказывается, среди них тоже есть порядочные люди… Он не врал, стражники действительно защищали детей. Может быть, и не всех оптиматов после смерти ждут вечные муки…
Они как раз приблизились к одному из мостов, объединявших Торговую и Ремесленную стороны. Здесь, на набережной, растянутое на веревках меж двух фонарных столбов висело грузное тело человека в изорванном парчовом кафтане и спущенных до лодыжек ярких атласных штанах пузырями. Мужчина явно умирал тяжело, на его груди, животе, бедрах и ягодицах остались следы множества побоев и издевательств. На лбу у несчастного виднелась выцарапанная ножом или кинжалом надпись «ЕРЕТИК». При жизни он был хорош собой и богат, и считался одним из самых могущественных популяров Империи. Звали его Жан Майлар — прево вольного города Тимьян, Аркан встречался с ним на приеме во дворце.
— … но при жизни они точно обрекли себя и всех своих единоверцев на страшную месть и бесконечную войну, — закончил ортодоксальный священник. — Ни популяры, ни ортодоксы не простят того, что произошло в Кесарии.
