В эльфийской резервации (СИ) - Бунькова Екатерина (читаем полную версию книг бесплатно .txt, .fb2) 📗
- Откуда вы меня знаете? – несказанно удивилась девушка.
- Тю! – рассмеялся мужик. – Дядя Боря я, сосед родителей твоих, царство им небесное.
Он перекрестился. Аня пригляделась получше, и в голове у нее будто что-то щелкнуло. Точно! Это ж дядя Боря с пятого этажа! Сантехник в ЖЭКе. Отец еще с ним пиво пил по праздникам. Ё-мое, постарел-то как.
- Ой, простите, дядь Борь, не узнала, - покаялась Аня, смущенно заложив руки за спину и опустив голову, будто маленькая девочка.
- Хых, - мужик, наконец, вынул изо рта измусоленную сигаретку и выбросил ее за окно. –Богатым буду. Садись, малАя. Прокачу по старой памяти. Я как раз в город еду.
Вообще-то Косяковка давно уже городом не была. Это только в советское время там работало аж два завода и кипела жизнь, да и имя населенный пункт носил другое, звучное и гордое – Троцк. Впрочем, у жителей из-за этого была серьезная проблема с именованием себя. Удобно, когда ты москвич или питерец. Но как называться, если проживаешь в Троцке? Троцковец? Троцковчанин? Троцун? Троцкист? Троцер? Язык сломать можно. Так что после развала советского союза жители решили вернуть дореволюционное название. Но пока местная бандитская шушера делила власть и растаскивала остатки былой роскоши, заводы позакрывались, молодежь сбежала в столицы, и город перестал быть городом. Название-то вернули, а статус потеряли, и Косяковка, как и в древние времена, зажила тихой деревенской жизнью.
Аня не стала ломаться. Да, живи она все еще в Москве, сесть в машину к малознакомому соседу с пятого этажа нипочем не согласилась бы, ибо это чревато последствиями. А в мухосрансках вроде ее родного городка-деревни такой вот дядя Боря – побезопаснее женщины-таксиста.
Кое-как утрамбовав на заднее сиденье, заваленное рыболовным хламом, свои чемоданы (багажник был занят тайком украденным с полей навозом), девушка села на переднее сиденье и потянула за ремень безопасности.
- Не-не, не пристегивай! – замахал руками дядя Боря.
- А как тогда? – растерялась Аня, неловко замерев с уже вытянутым ремнем.
- Да тут кнопка сломалась, - сказал бывший сосед, демонстрируя раздолбанное крепление. – Все никак руки не доходят починить. Если вставить – заклинит намертво. Ты просто вытяни до конца – он застопорится и обратно не ускользнет. И рукой вот тут придерживай, как будто пристегнулась, ага. Это чтоб менты не заметили.
Аня послушно прижала к бедру вялый ремень, даже не думающий ускользнуть обратно в отверстие. Было, мягко говоря, неловко – и в прямом, и в переносном смысле. Дядя Боря повернул ключ. Что-то заскрипело, зацарапалось под капотом, будто бешеный метровый тарантул.
- Давай-давай, родимая, заводись… - забормотал мужик. – Я тебе бензинчику хорошего залью вечером, если ни разу не заглохнешь… О! Вот и умница!
Машина завелась, и дядя Боря ласково похлопал ее по пыльной приборной панели. Они покатили по колдобистому асфальту. По обеим сторонам потянулись низенькие домики с деревянными воротами, выкрашенными по древней уральской моде голубой краской. Резные наличники также ярко голубели на фоне почерневших от времени бревенчатых стен. Впрочем, во многих местах традиции потихоньку уступали место прогрессу, и вместо антикварных окошек с двойными деревянными рамами все чаще попадались на глаза уродливые пластиковые квадраты, кое-как врезанные в старые срубы. Прошлое уходило в прошлое. Больше не бродили по улицам козы, куры и гуси, не бегали босые ребятишки. Город пытался казаться современным, блестел яркими рекламными растяжками, выращивал на своем горбу дорогие особняки для умудрившихся разбогатеть бизнесменов местного разлива, но вместо этого вызывал лишь жалость, как наивная деревенская дурочка, что, надев яркое платье с фальшивым брендом, уже мнит себя столичной красоткой. Зато все так же, как и в детстве, а то и сильнее, пахло цветущими яблоней и сиренью, а кое-где и черемухой.
- Надолго к нам? – поинтересовался дядя Боря, когда стало ясно, что автомобиль разваливаться не собирается и настроен довезти-таки пассажиров до дома. Ну, или по крайней мере, преодолеть первые шестьдесят километров, а там и пешком, в случае чего, дойти можно.
- Надолго, - кивнула девушка. – Может быть, даже навсегда.
- А чего так? – удивился дядя Боря. – У тебя же, вроде, и работа в столице, и друзья, и фитнес этот ваш. Мне Ленка рассказывала: она у меня тоже в Москву укатила. Не видала ее там? Она-то тебя видит каждый день. Говорит, в соседних зданиях работаете.
Аня вспомнила долговязую Ленку с жиденькими волосами – любительницу чупа-чупсов и коротких топиков. Ё-мое! Неужто эта Ленка и Елена Борисовна из «СтройФинанс» - один и тот же человек? Вот ведь мир тесен.
- Да надоело мне, - отмахнулась Аня, слегка покривив душой. – Шум, пробки. Спешат все вечно куда-то, даже поговорить не с кем. Вирус этот опять же…
- Да, сейчас начнется в Москве свистопляска, - покивал дядя Боря. – Опять всех дома запрут, по пропускам, как товары на кассе, выпускать будут. Ну и правильно, что уехала. У нас тут тишь-благодать. Хоть воздухом дышать можно. Работы только нет.
- Ничего, найду что-нибудь, - уверенно сказала девушка. – В крайнем случае, буду через Интернет работать, по удаленке.
- Интернет – это хорошо, конечно, - нахмурился дядя Боря. – Нам тут как раз новую вышку сделали возле клуба. Но работу ты все-таки ищи нормальную. А то в декрет выйдешь, кто тебе платить будет?
- Ой, дядя Боря! – отмахнулась Аня. – Какой декрет? Мне бы на ноги сначала встать. И я даже не замужем еще.
- Ну, это дело поправимое, - тут же обрадовался дядя Боря. – Вот у меня сосед новый – отличный мужик! По столярному делу мастак и на тракториста закончил. Пьет в меру и даже не курит.
- Дядя Боря, не надо! – взмолилась Аня, мигом вспомнив всю ту деревенскую дурость, от которой она когда-то пыталась сбежать.
- Не нравится? – по-своему понял тот. – Ну, есть еще Валера с Козелкинского переулка. Отличный малый. А что губа отвисает – так это у него не с рождения, детям не передастся: обухом от топора год назад прилетело. Есть еще Митюх с Зареченской – тоже отличный малый. Не курит, не пьет и при деньгах: пенсию по инвалидности получает. Серега с лесопилки тоже неплох, но молод больно: не нагулялся еще. Из Буденовки двоих ребят знаю…
- Дядя Боря, не надо, - настойчиво повторила Аня. – У меня уже есть… парень.
- А, ну тогда другое дело, - тут же свернул с опасной колеи бывший сосед. – А чего он не с тобой?
- Да он… э-э-э… в армии сейчас, - нашлась девушка. – На Камчатке. Только-только забрали.
- Эко ж его занесло, - присвистнул дядя Боря. – Скучаете, поди, друг без друга?
- Скучаем, - притворно закивала Аня, довольная, что удалось сочинить такую удобную легенду. Армия – это как минимум на год. Потом можно будет наврать, что «парень» ее бросил и еще полгода изображать безутешную влюбленную, не готовую к новым отношениям. А то знаем мы этих деревенских доброжелателей: только отвернись, тебя уже сосватали. Причем особенно всех волнуют именно приезжие или вернувшиеся после долгой отлучки люди: отчего-то у сельских жителей почесунчик начинается, если новенький не женат / не замужем. Только скажи, что холост, и тебе сразу попытаются впихнуть всю некондицию.
- А ты где жить-то собралась? – наконец, оставил опасную тему дядя Боря. – В вашей квартире вроде тетка твоя живет, нет?
- Двоюродная бабушка, - поправила Аня.
- Вредная она, - не преминул пожаловаться дядя Боря. – Когда заехала, я к ней со всей душой, а она: «Алкаш недоделанный!». Ну какой я алкаш? Я и не пью вовсе. Вот сегодня даже пивка еще не глотнул, только кваса на перегоне перехватил. Что, если сантехник, так сразу пьянь подзаборная, что ли?
Мужик обиженно поджал губы и брезгливо потер шею, будто по ней прошлись веником или половой тряпкой.
- Да, тетя Марина у нас строгих правил, - улыбнулась Аня. – А вы к ней, поди, с бутылкой пришли?
- Ну не с цветами же! – возмутился дядя Боря. – «Столичную» взял, закусочки хорошей. Все, как положено у добрых людей. А она – веником. Грымза.
