Как приручить дракона (СИ) - Капба Евгений Адгурович (книги читать бесплатно без регистрации полные .txt, .fb2) 📗
Тут же сервитутом называлась территория, где совместно и на законных основаниях, в соответствии со своими обычаями могли проживать представители всех рас и народов, сообществ и течений, здесь соседствовали магия и технология и применять ее было можно. С известными ограничениями. Чаще всего такие права получали города пограничные… И не обязательно — с иностранными державами. Очень много сервитутов было на бывших казачьих землях, на Кавказе, на Дальнем Востоке. А еще — у границ Хтони. Притчей во языцех был Сан-Себастьянский сервитут, где-то то ли в привычной мне Адыгее, то ли в Абхазии, то ли — в Аджарии. Достаточно известными свободными городами являлались Камышинская Вольница, Братск… На границе Васюганской Хтони располагалась целая плеяда таких поселений. Их жители по сути и являлись чем-то вроде местного казачества: вооруженный пограничный люд и нелюд, который благодаря вооруженной службе по охране рубежей богохранимого Отечества получал дополнительные свободы и привилегии.
Мозырь исключением не был. Стрельская Аномалия — обширное урочище, изрезанное оврагами, ярами и карьерами, представляло собой постоянную угрозу для цивилизации в этом районе. И мозыряне с этой угрозой неплохо справлялись…
Почему Гомель не получил статус сервитута? Во-первых, потому что жители его такой инициативы не проявляли. Это ж моркоты сколько — собери не менее десяти тысяч подписей, протолкни на рассмотрение в Земское Собрание, да двумя третями голосов проголосуй за, да потом прошение в Челобитный Приказ, да проверки, да рассмотрение дела если не самим Государем, то кем-то из цесаревичей — точно… А так — вроде силовики справляются. Мнемозинская Хтонь — три квадратных километра, деревяшки тамошние вылезают за ее пределы раз в полгода, если к ним не лезть. Ничего страшного. Для пятисоттысячного города — фигня на постном масле. Да и в Земщине — спокойней. Никаких тебе магов, нелюди сидят тихо, самоуправление опять же, свобода… Инерционность мышления — страшная сила. Все хотят, чтобы что-то уже начало происходить, и сильно боятся, как бы чего не случилось.
В Мозыре же все обстояло по-другому. Монстры из тамошней Хтони вылезали регулярно, и горожанам приходилось с ними справляться с оружием в руках. Ну — или с магией, это кому как повезет. Стотысячный город жил в постоянной боевой готовности, но на живом мозырском характере это никак не сказалось. Ну, и на креативе — тоже.
Первым, что я увидел на въезде сразу после моста через Припять, были три билборда. Яркие, красочные, веселенькие они внушали оптимизм и надежду на светлое будущее одним своим существованием. Надписи на них вызвали внутри меня волну нездорового хихканья. Выгядели они примерно так:
U YUBOCHEK — magazin detskoj odezhdy
U SHLEPOCHEK — magazin detskoj obuvi
U BLYUDECHEK — magazin posudy i neobhodimyh dlya doma melochej
Если на кириллице — то получалось и вовсе провокационно:
— У ЮБОЧЕК — магазин детской одежды
У ШЛЕПОЧЕК — магазин детской обуви
У БЛЮДЕЧЕК — магазин посуды и необходимых для дома мелочей.
— Однако! — сказал я и фыркнул.
— Что, и тебя размотало? — понимающе кивнула Пруткова. — Всех разматывает. Агрессивный маркетинг!
Мы ехали по самому настоящему серпантину (это посреди Полесья-то!), то с одной, то с другой стороны к дороге подступала странная эклектичная архитектура: средневековые фахверковые фасады и стены из дикого камня тут соседствовали с космическими конструкциями из стекла и стали, панельные многоэтажки были изукрашены цветными голограммами с фривольными женщинами и мускулистыми брутальными дядьками всех рас и расцветок, неоновые вывески предлагали все возможные товары и удовольствия… У меня аж в глазах зарябило! Тут же, на тротуаре, под окнами домов и в подворотнях орки били друг друга головами о лавку, человеческий мужик с огромным ирокезом делал предложение руки и сердца татуированной с ног до головы девушке, два гнома в косухах стреляли из пулемета по жестяным банкам, роскошные, разнаряженные в пух и прах женщины неопределенного возраста наспор трансмутировали жабу в гадюку, гадюку — в гвоздику, а гвоздику — обратно в жабу, резались в карты киборг с натуральным песьеглавцем и вообще — творились сущие Содом и Гоморра…
— О, гляди! «Орда»! — Наталья Кузьминична ткнула пальцем в сторону обшитого дубовым брусом фасада с огромной надписью «ORDA » и белой сарумановской дланью над входом.
Тут же с гигантского плаката лыбился черный урук — гораздо более человечный, но никак не менее здоровенный, чем Бахар Двухголовый, и почему-то с зубами, раскрашенными во все цвета радуги. Плакат гласил:
— Ne durak podrat’sya, pozhrat', porzhat' i porabotat'? Nashi dveri otkryty — takim, kak est', tebya primut tol’ko v adu i u nas. Vstupaj v nashi ryady! CHVK «ORDA» KROKODILY, KROKODIM i BUDEM KROKODIT'!
В голове моей мигом щелкнул транслитератор:
— Не дурак подраться, пожрать, поржать и поработать? Наши двери открыты — таким, как есть, тебя примут только в аду и у нас. Вступай в наши ряды! ЧВК «ОРДА» КРОКОДИЛЫ, КРОКОДИМ и БУДЕМ КРОКОДИТЬ!
Или — " крокодили"? В смысле — глагол? Ох, не родная мне эта латинка, сколько раз еще буду попадать в двусмысленные ситуации из-за этого…
— Мне уже обещали там, в этой «Орде», что напоят кофе, продадут травмат и ноутбук. Но если с ноутом мы определились, а травматы в земщине запрещены — остается только кофе. Заедем на обратном пути?
— Что хочешь делай на обратном пути, — откликнулась Пруткова. — Моя задача тебя до места доставить и подтвердить, что ты — это именно ты. Тут на сыскарей один научно-производственный магический кооператив работает, ну, понимаешь — расходники для артефактов… Ай, что я тебе рассказываю — на месте разберешься.
Она сосредоточилась на вождении, а я все глядел в окно и поражался кипучей и разнообразной жизни, бьющей ключом вокруг. В голову пришло слово «амплитуда». Амплитуда — разница между самым высоким и самым низким значением. Кричащая роскошь и вопиющая бедность, магия и технология, киборги и мутанты — куда там нашим снага из беседки, Элессарову с киберпротезом, Маргарите из «Бегемота» и гоблинскому бырлу… Вот тут была настоящая феерия, а у нас так — пожиже, к земле поближе. И наши Вышемирские расклады были для меня понятнее и роднее, если честно. Здесь я бы не выдержал долго…
— МЫ БЫ СОЖГЛИ ТУТ ВСЕ К ЕБЕНИ МАТЕРИ! — обрадовался дракон. — ПРИВЕЛИ БЫ ТУТ ВСЕ К ОБЩЕМУ ЗНАМЕНАТЕЛЮ! ЗАЖРАЛИСЬ, СЕРВИТУТСКИЕ…
— И ничего они не зажрались! — возмутился я, а потом мигом заткнулся.
Но поздно:
— Зажрались в опричнине, — кивнула Пруткова, восприняв мою реплику как нечто само собой разумеющееся. — Это ты наш планктон из Александровской Слободы, Ингрии или из Арзамаса не видал. Смузи, вейпы, гироскутеры и прочая дрянь. Овощи какие-то!
Она опустила стекло электрокара и смачно харкнула наружу. А потом закончила свою мысль:
— Но эти овощи делают прогресс, да. Диджитал и все такое. Прикладная наука. Это стоит признать. Вон, видишь — приехали! На самой границе Хтони наши клиенты расположились.
Пруткову даже передеруло, ее лицо скривилось в гримасу отвращения, когда мы заехали за линию блокпостов, мимо предупреждающего указателя.
— Ненавижу Хтонь. Мерзкие ощущения… — она глянула на меня и скривилась еще больше. — Нулевка, ну конечно. Тебе вообще наплевать, да?
— На что наплевать? — пожал плечами я. — Ну, ангары кругом. Ну, камня много, овраги какие-то…
— Ангары, камни… — Пруткова сунула в рот сигарету, потом покосилась на меня и не закурила. — Вы там в вашем Поисковом батальоне все такие — непробиваемые?
— Откуда мне знать? — я развел руками. — Я больше с лопатой, на земельке…
— Ой, да не тренди ты уже! Прибедняешься, аж уши вянут. Все, приехали. Тут твой каменный цветок, сейчас передам тебя научникам с рук на руки, и видала я в гробу эти хтонические приколы. Не то у меня здоровье! Если что — поездом доберешься… Вылезай из машины!
— Куратор из вас так себе, если честно, — констатировал я. — Договор подряда, прежде чем подписывать, я два раза прочту, будьте уверены. Если там не будет ни слова про комп и принтер — кое-кто будет иметь неприглядный вид.