Игра с тенью - Полянская Катерина (читать полную версию книги txt) 📗
Все чаще в ведьмовских семьях появлялись наследники без дара вообще. Мама потому и решилась на второй брак, что я оказалась никчемной. Разговоры с мертвыми не в счет, в них она не верила. Да я и сама поначалу сомневалась, много ли тех теней в деревне? Хорошо, если одна в несколько лет. Я колдовским премудростям не училась, в лес с матерью и сестрой не ходила даже за ягодами и травами, потому что ведуньи уверяли, что растения после моих рук вмиг теряют полезную силу, сидела дома, делала кукол из ненужных тряпок и потихоньку мечтала однажды уехать в город. Он манил, притягивал, обещал новую, счастливую жизнь. Но я и мечтать об этом всерьез поначалу не смела, никто никогда не уезжал из Светлого Яра на моей памяти. А позже, когда все-таки заикнулась матери, разразился страшный скандал с угрозами проклятием и розгой с чуланом в качестве последних аргументов.
Прошло несколько лет, прежде чем я поняла, почему на самом деле меня не отпускают.
Марена тоже оказалась слаба в магии. Училась она усердно и дело свое любила, это приносило определенные результаты, но возможности моей сестры были тем не менее ограничены. Такое уже случалось в других семьях – каждое следующее поколение оказывалось слабее предыдущего. Мама посоветовалась с другими женщинами, и ей подсказали выход. Чтобы древние боги влили силу в род, кто-то из семьи должен до совершеннолетия пойти в старый храм и посвятить всю жизнь служению богам.
Мне предписывалось пожертвовать собой, чтобы у Марены со временем родилась сильная наследница.
И хотя в селении существовали живые доказательства того, что метод этот работает, отдать свою жизнь ради чужого процветания я не смогла. Как матушка ни уговаривала, какими карами ни грозила, убедить меня не сумела. Что поделать, ее старшая дочь родилась эгоисткой. Но я тоже хотела жить, радоваться каждому дню, делать кукол, может быть, однажды создать собственную семью. С какой стати мне хоронить себя среди свечей, цветов и алтарей?
Одним дождливым вечером, за несколько дней до того, как мне должно было исполниться восемнадцать, после чего я стану непригодной для спасение магии рода, сидя на печи и мастеря из ниток волосы для очередной тряпичной куклы, я случайно подслушала разговор матери с сестрой. Они сговаривались опоить меня подчиняющим зельем и все-таки отвести в храм.
Так обидно стало! Я тогда несколько часов проплакала, свернувшись клубком на остывающей печи.
А когда под утро вытаскивала у матери из кошеля несколько монет, чтобы хватило на билет на поезд, пообещала себе, что, если однажды у меня появится ребенок, я приму его любым.
Два года прошли в переездах с места на место. Я училась, присматривалась к городской жизни, осваивалась со своим даром, первое время даже зарабатывала им. А чтобы отдохнуть, мастерила кукол, благо теперь могла позволить себе более дорогие материалы. Потом мои творения стали покупать, я осела в Эмшире, открыла магазин и стала помогать следователям.
Неплохо для несостоявшейся ведуньи.
В первый же день в Эмшире судьба свела меня с Ликой. Я сидела в небольшом ресторанчике, потихоньку потягивала чай, а сама присматривалась к другим посетителям, подмечая, как они держатся, что и как говорят. Потом бродила по улицам, рассматривала витрины магазинов. Лика Одинг как раз была хозяйкой одного из них. Она заметила, что я смотрю, вышла ко мне, мы разговорились и как-то сразу сошлись. Тем же вечером она познакомила меня с друзьями, потом с братом. И я даже опомниться не успела, как обнаружила, что живу в их фамильном особняке и готовлюсь стать госпожой Одинг.
Страсти, о которой мечтают почти все молоденькие девушки, не было. Гиль оказался талантливым художником и большую часть времени занимался своими картинами, я пропадала в магазине или мастерила кукол. И все же мне было хорошо с ним. С ними обоими. Меня постоянно пытались чему-нибудь научить, порой резко осуждали за помощь следователям, но в то же время приняли, по-своему любили и не пытались сломать.
И хотя Лика порой бывает грубой и нетерпимой, а Гиль не торопится назначать дату свадьбы, и мы уже лет пять как жених и невеста, ближе этих двоих у меня никого нет. И не надо.
Сопровождаемая этими мыслями, я наконец добрела до станции.
Вечер принес с собой зябкую прохладу, а на мне даже легкого плащика не было. Пришлось обхватить себя руками за плечи и едва ли не прыгать вокруг станции, чтобы не замерзнуть окончательно. И все равно нос вскоре почти перестал дышать. Чувствую, завтра меня поджидают все прелести простуды.
А еще с Ликой объясняться… Увлеченный очередной картиной, Гиль наверняка даже не заметит моего отсутствия, но от его сестры не утаишь ничего.
Запахи заложенный нос практически не различал, наверное, поэтому я поначалу не узнала в вышедшем из-за деревьев мужчине тень. Даже исходящий от него холод списала на наступивший вечер и собственную усталость.
– Ты… Да-да, ты! Я знаю, что ты меня видишь. – А вот это уже сложно было трактовать как-то неправильно.
О нет, ну почему сейчас?! Я мысленно застонала.
Призрак пожилого мужчины в добротной деревенской одежде замер напротив и требовательно воззрился на меня.
Интересно, если буду смотреть сквозь него, он в конце концов отстанет? Почему-то это еще ни разу не сработало.
– Про тебя писали в эмширской газете, – предприняла новую попытку вызвать меня на контакт тень. – Там еще фотография была. Красивая.
– Извините, я сегодня устала и вообще не в настроении болтать, – все же среагировала я.
Землей пахнýло так сильно, что даже мой простуженный нос уловил. Несомненно, это должно было означать, что мой потусторонний собеседник не в духе. Ярко-голубые глаза кольнули укоризненным взглядом.
– Но мне нужна помощь!
Пришлось собрать все силы и заставить себя присмотреться внимательнее.
– Сомневаюсь. – Несколько секунд спустя я качнула головой. – Вас не убили. Вообще не понимаю, почему вы до сих пор здесь.
– Просто мне здесь нравится, – сообщила тень. – Одна беда, ни с кем нормально не поговоришь. А мне, между прочим, жизненно важно сообщить кое-кому одну вещь.
В душе всколыхнулось раздражение. Ладно, личные мотивы и предпочтения теней меня не касаются. Хотя надо признать, само наличие таковых оказалось сюрпризом. Как-то я привыкла считать, что от их желаний ничего не остается, в мире живых тень удерживают незаконченные дела. Точнее, ожидание свершившейся справедливости.
– Я вам не девочка на побегушках, – сказала строго. – Развлекать и заниматься всякой ерундой не собираюсь.
– Ну что тебе стоит, а? – заканючил призрак. – Это же сущий пустяк. Здесь недалеко деревня есть. Надо, чтобы ты сходила к моей жене и сказала ей, где я припрятал деньги на черный день. А то им с дочкой впроголодь жить приходится. А меня совесть грызет, но сам докричаться до них не могу.
Ладно, это не совсем ерунда, хотя и не то, чем я обычно занимаюсь.
Посмотрела на тень с сомнением, потом на темнеющий лес за ее спиной… Тем временем потусторонний продолжал уговоры:
– Прошу тебя. Здесь совсем недалеко, пять минут всего пройти. А до поезда еще больше часа, ты точно не опоздаешь. И не вздумай отказаться, иначе я поеду с тобой в город и так и буду над ухом зудеть, пока не сделаешь, что прошу!
– Вот только угрожать мне не надо! – одернула наглеца я, но все же направилась в указанную им сторону.
Не то чтобы уж очень хотелось помочь, просто стоять на месте холодно. Может, хоть согреюсь, пока туда-обратно схожу. А если благодарная хозяйка угостит меня горячим чаем – вообще буду счастлива.
Идти по темнеющему лесу было страшновато, но я с собой справилась. Рядом с сосредоточенным видом брел видимый только мне спутник.
Неладное заподозрила не сразу. Часов при себе у меня не было, соответственно, поручиться за время я не могла. Но как-то уж слишком долго мы шли… Сначала просто в уме отметила этот подозрительный факт, а еще через несколько десятков шагов не выдержала:
