Маскарад (СИ) - Пылаев Валерий (книга жизни .TXT, .FB2) 📗
Я на всякий случай запомнил всех — среди них запросто мог оказаться если не колдун собственной персоной, то уж точно его ставленник. Вряд ли Воронцова просто бросалась словами, когда говорила, что ее таинственный покровитель позаботиться о мой награде: у многих из присутствующих было достаточно веса, чтобы если не надавить на императора, то по меньшей мере склонить чашу весов в нужную сторону.
Знакомых оказалось всего несколько человек: помимо самого государя, великого князя и Ивана на награждение явились только Горчаков, Геловани, который тоже получил орден, и невесть как удостоенный столь высокой чести Вольский. Старик разве что не подпрыгивал, пытаясь разглядеть церемонию из-за широких спин генералов, забавно щурился и в целом выглядел настолько довольным, будто это не мне, а ему только что вручили орден Святой Анны второй степени.
— Вольно, капитан. — Великий князь легонько хлопнул меня по плечу. — Ступай. Уж погуляйте сегодня, как следует. Только тихо, по-свойски — не время сейчас банкеты устраивать, сам понимаешь.
— Так точно, ваше высочество, — кивнул я, — без банкетов.
Подобных разговоров в церемониале награждения, конечно же, не было. Но сегодня это вряд ли волновало хоть кого-то, так что я для приличия еще немного потоптался на месте и, развернувшись, совершенно не строевым шагом отправился догонять Геловани, который уже понемногу смещался в сторону выхода из кабинета. Видимо, чтобы по старой привычке поскорее убраться подальше от начальства.
И поближе к тому, что сегодня не следовало называть банкетом.
— Ну, поздравляю, капитан. Выходит, мы с тобой сегодня оба отличились. — Геловани коснулся кончиками пальцев алого Владимирского креста на шее. — А ты теперь еще и с титулом.
— Не рановато еще про титул-то? — усмехнулся я, оглядываясь на оставшегося позади великого князя. — Его величество еще не объявил о пожаловании, указ не подписал, да и…
— Подписал! — заговорщицки прошипел Геловани. — Я сам видел. А объявит позже, осенью — там как раз день рождения наследника. В честь торжественной даты, так сказать… В общем, считай, что ты у нас уже титулованный дворянин.
— Ну… значит, титулованный.
Я неторопливо зашагал к выходу. О завершении церемонии, разумеется, никто так и не объявил, но высшие государственные чины в моем присутствии больше не нуждались — иначе попросили бы задержаться. Иван о чем-то тихо шушукался с Горчаковым. Скорее всего, планировал, как бы вывезти нас в Петергоф и втихаря напоить шампанским. Даже Вольский не лез с поздравлениями: видимо, решил, что нам с Геловани нужно переговорить наедине.
— Ты, капитан, будто и не рад. Случилось чего?
— Никак нет, ваше сиятельство, — вздохнул я. — Но… его величество действительно считает, что дело закрыто? И верит, что наш колдун — это Сумароков?
— Кажется, он готов был поверить. — Геловани чуть понизил голос. — Но мне как будто удалось его переубедить.
— Что-то не похоже. — Я на всякий случай оглянулся. — Да и остальные выглядят так, будто избавились от всех бед разом.
— Вряд ли хоть кто-то здесь станет возражать его величеству… Уж точно не публично, — вздохнул Геловани. — Петербургу сейчас нужна победа, хоть какая-то. Надо отвлечь народ и дворянское сообщество от Прорывов, наказать виновных и заодно без лишнего шума выловить всех, кто так или иначе замешан в мятеже.
— Значит, хотя бы полномочий вас не лишат. — Я чуть отодвинулся в сторону, пропуская какого-то генерала. — И то хлеб.
— Полномочий, может, и не лишат, но все, что можно урезать — урежут. — Геловани поморщился. — Полк жандармов передают обратно в ведение политического сыска. Так что теперь колдун — работа исключительно особой комиссии.
— То есть — ваша, моя и Дельвига? — уточнил я.
— То есть — да. И не забывай про уважаемого Петра Николаевича. — Геловани улыбнулся одними уголками рта. — Прямо как д’Артаньян и три мушкетера.
Я не стал интересоваться, кто из нас четверых больше подходит на роль ретивого гасконца. Новость действительно оказалась так себе. И, что куда хуже, ее вполне стоило ожидать. После признания Сумарокова уже готовое выступить единым фронтом «левое» крыло Госсовета снова разделилось на крохотные компании, которые теперь еще и поглядывали друг на друга с опаской, выискивая происки таинственного убийцы. Самое время собрать силы и раздавить инакомыслящих окончательно.
Консерваторы во главе с Горчаковым торжествуют, его величество усиливает жандармерию и вылавливает всех, кто имеет зуб на самодержавие. Угроза открытого мятежа и измены гвардейских полков почти исчезла. С политической точки победа, можно сказать, уже достигнута, а колдун…
Колдун наверняка будет творить свои темные делишки и дальше, но что такое один или даже полдюжины Прорывов в масштабах государства? Вряд ли сильных мира сего так уж сильно беспокоит гибель городового или дюжины работяг. Или даже титулованного аристократа… конечно если он никак не связан с очередной дворцовой интригой.
— Разумеется, мы продолжим расследование, капитан. — Геловани положил руку мне на плечо. — Однако его величество убежден, что сам по себе колдун немногим опаснее очередного сумасшедшего, вообразившего себя Джеком-потрошителем.
— Значит, его величество ошибается, — буркнул я. — Нам все еще готовят какую-то пакость на Велесову ночь.
Что бы ли задумывал наш враг, вряд ли он отказался от своей затеи. И даже гибель или арест большей части ближайших сподвижников заставили его разве что подкорректировать планы, но уж точно не изменить их полностью. За столетия жизни колдун наверняка накопил такой опыт обходных маневров, интриг и предательство, что даже бывший канцлер Горчаков на его фоне оказался бы наивным юнцом.
А теперь они с графиней еще и прижали меня. Пока не сильно, без ультиматума или прямых угроз, но все же достаточно, чтобы я уже не мог поделиться всем этим даже с Геловани и Дельвигом. Придется изображать смиренное послушание и сидеть тихо, пока мы не поймаем колдуна или хотя бы не узнаем его имя.
Но рано или поздно это случится. И в день, когда мерзкий старикашка издохнет, мне придется исчезнуть. Капитан Владимир Волков погибнет, исполняя свой долг… или просто уедет из столицы, чтобы через несколько лет появиться где-нибудь в провинции изрядно заматеревшим и раздавшимся в плечах. Возмужавшим и обросшим густой темной бородой, которая непременно добавит если не возраста, то хотя бы основательности. С новым паспортом без титулов или званий. С новым именем, фамилией и отчеством.
И с новой судьбой — как всегда.
Глава 36
— Удивительно, как люди вообще смогли сохранить все это до наших дней. Боюсь даже представить, сколько тайн хранят эти записи!
Вольский поднялся еще на пару ступеней стремянки и потянулся к покрытому пылью кожаному переплету на самом краю полки. И, конечно же, потерял равновесие. Неуклюже взмахнул руками, охнул и едва не грохнулся с двухметровой высоты, лишь чудом удержавшись.
— Господь милосердный, я так шею себе сверну! — жалобно простонал он, спускаясь обратно. — Мои очки… Вы видели, куда они упали? Лишь бы не разбились — там особое стекло, немецкое…
— С ними все в порядке. — Я со вздохом протянул Вольскому его сокровища. — Как раз успел поймать.
Мы провели в архивах Синода всего три дня, но по ощущениям прошло чуть ли не полмесяца. Тихая и размеренная работенка на деле оказалась немыслимо утомительной. И не потому, что почтенный Петр Николаевич так уж сильно меня нагружал — нет, с этим все как раз было в порядке. Похоже, ему куда больше нравилось самому исследовать подземелье здания на Сенатской площади.
А я принял на себя роль этакого подмастерья. Следил, чтобы старик не разбил очки или, хуже того, голову, лазая по пыльным полкам. Таскал туда-сюда тяжеленные тома и папки с рукописями. Раскладывал их на столах, а иногда и прямо на полу — по датам, по источникам, по размерам… Но только лишь для того, чтобы мой суетливый властелин через полчаса снова превратил едва зародившуюся систему в пропахший пылью, влагой и плесенью бумажный хаос.
