Даром (СИ) - Каляева Яна (книги регистрация онлайн бесплатно .TXT, .FB2) 📗
Бубновский хмуро кивает, разворачивается и идет к калитке. Понимайте, мол, как знаете. Но, похоже, некую первичную проверку на вшивость мы прошли. Следуем за ним. Металлическая калитка сама распахивается перед нами — вернее, ее открывает дежурный. Он же потом запирает ее на массивный засов. Это бородатый мужик в камуфле, за плечами у него автомат.
Мы проходим мимо кирпичного ангара, построенного на древнем бетонном фундаменте. Остальная застройка — обычные деревенские дома, некоторые даже с мезонинами, крашенные в легкомысленные цвета. Заборов нет. Куры деловито копаются в земле и не спешат уступать людям дорогу, а из загончика на нас презрительно смотрит жирнющая свинья. Всюду развешаны для просушки сети, распространяя запах рыбы и йода. От дымящей коптильни пахнет так, что сжимается желудок — все-таки Серегины бутеры были давно. Качели, песочница, множество хозяйственных построек и конструкций самого невинного вида.
С первого взгляда поселок не напоминает военный лагерь, но… Тут и там быстрым шагом проходят деловитые мужчины в неизменном камуфляже, некоторые вооружены — даже здесь, внутри периметра. По центру поселка — утоптанная площадка с большим кострищем; по углам четыре столба, на которых закреплены… неужели факелы? Из дома на улицу выбегает девочка лет пяти, за ней тут же бросается женщина, подхватывает на руки, уносит внутрь, тревожно оглядываясь на нас. Других женщин не видать, словно они боятся чего-то… а, нет, показалось. Нам навстречу неспешно шествует баба в мешковатом цветастом сарафане до пят. Распущенные белесые волосы спускаются ниже талии.
— Па-ашенька, а кого это ты к нам привел? — певуче спрашивает она.
Голос Бубновского звучит торопливо и будто заискивающе — куда только подевалась вся его крутость:
— Не о чем беспокоиться, Лора. Это из полиции, к младшему Нифонтову. Ничего серьезного, просто поговорить. У меня пока посидят, я им Нифонтовых обоих и приведу, отца и сына.
— Ка-ак это замечательно, — журчит Лора. — У нас гости! И ты сразу мне не сказал, Паша, как же так? Пришлю к ним девочку с угощениями. Мы же не можем ударить в грязь лицом перед гостями!
Криповая дамочка… Вроде тетка как тетка — не первой молодости, чуть одутловатая, бледная. Но почему Бубновский обращается к ней так… почтительно, почти заискивающе? Да и взгляд странный у нее, шалый какой-то.
Поскорее бы окончить здесь дела и свалить восвояси. Бар при гостинице круглосуточный, можно будет поужинать по-людски в нормальной обстановке и выкинуть из головы всю эту дичь.
— Конечно, Лорочка, как скажешь… — Бубновский отворачивается от женщины, обращается к нам, снова становясь четким-резким парнем: — А вы проходите сюда. Ждите.
Проходим в комнату. Бревенчатые стены, крепкая деревянная мебель — стол и лавки. Икон или еще каких культовых штук нет, зато вдоль всей стены тянется стеллаж с книгами в ярких обложках; многие не поместились на полки и сложены штабелями на полу. Ну да, интернета же здесь нет, а развлекаться чем-то надо…
Спрашиваю Серегу:
— Эти автономщики всегда были такие чудные? На сектантов уж больно смахивают.
— Да как будто при Кедрове было более… нормально, — в голосе Сереги сквозит напряжение пополам с растерянностью. — И странно, что он оставил общину, а потом не отзвонился нам хотя бы, чтобы преемника назвать. Этот поселок… он был его жизнью, Саня. Ума не приложу, чего они с Пал Степанычем не поделили?
Входит замотанная в платок тетка, быстро мечет на стол пластиковую бутыль без этикетки, тарелку с нарезанной копченой рыбой и пару одноразовых стаканов, а потом выбегает, не сказав ни слова. В бутылке — что-то вроде перебродившего кваса. Серега от угощения воздерживается, и я, несмотря на нарастающий голод, решаю последовать его примеру. Вряд ли нас пытаются отравить, но… береженого Бог бережет.
Ждем сорок минут. Поселок можно пройти из конца в конец минут за пять, что они сопли жуют? Наконец Бубновский открывает дверь и жестом приглашает нас в соседнюю комнату — свою, по всей видимости, спальню. Там уже ждут мужчина средних лет и паренек — сразу видно, отец и сын. Оба невысокие, щуплые, круглоголовые, с глазами чуть навыкате. Мальчик выглядит младше своих семнадцати лет. Бубновский оставляет нас одних и закрывает дверь.
Беру инициативу в свои руки:
— Здравствуйте! Спасибо, что согласились поговорить. Я у вас много времени не отниму. Меня зовут Александр Егоров, и меня крайне интересует Дар вашего сына, Михаил. То есть твой, Костя. Расскажи, пожалуйста, что тебе о нем известно.
— Да я не знаю, чего она вам наговорила, эта нянечка! — с места в карьер начинает оправдываться Костя. — Я ей сразу сказал: могу связываться только со своей кровной родней, ни с кем больше. Но она пристала — найди, мол, ей дядю, или кто там пропал у нее. Ну, я, в общем, набрал от балды какой-то номер… просто чтобы отвязаться от нее. Она и поверила, что там дядя был ейный, или нет, не знаю. Вот и все. Извините, что вам пришлось переться в такую даль… я не хотел кипиш разводить, честное слово. Хреново чувствовал себя, а тут еще тетка эта примоталась…
Ох-ё… Мы-то эту больницу с нянечкой не упоминали, почему пацан именно об этом говорит, да еще так эмоционально? Кто его успел накрутить? Не надо быть великим мастером языка жестов, чтобы понять: мальчик напропалую врет. Глаза бегают, интонации скачут, он сплетает и расплетает пальцы. Хуже другое: попытавшись слегка сменить позу, он поморщился — похоже, от боли. Его били? Недавно?
— Понимаете, Костя ничего плохого не хотел, — вступает отец. — Просто подростковая шалость, не больше. Дурацкое стечение обстоятельств. С нас штраф какой-то теперь причитается, или что?
Папаша тоже нервничает и врет, хотя скрывает это получше. Взрослый как-никак.
— Таким образом, Константин, твой Дар заключается в том, чтобы вступать в контакт со своими близкими родственниками?
Пацан с явным облегчением кивает. Доволен, что обвел вокруг пальца взрослых серьезных дядек.
— Я семнадцатого на рыбалке задержался, вот Костя и нервничал, — поясняет папаша. — Теперь мы с ним можем на расстоянии разговаривать. Но с другими — никак. Пробовали — не получается.
Очевидная ложь. Одарение случилось в декабре. Зимой далеко от дома не уходят, пацан мог сто раз добежать до отца вместо того, чтобы волноваться.
Переглядываемся с Серегой. Тот хоть и не большой психолог, но местные обыкновения знает и понимает, что нас разводят, как последних лохов.
Чем дальше в лес, тем толще партизаны… Отец и сын оба зажаты, скорее всего, напуганы. Похоже, от них потребовали, чтобы они дали именно такие ответы, после которых непрошенные гости быстро уберутся восвояси.
И что мне делать? Попрощаться, встать и уехать? Оставить в этом сектантском гадюшнике паренька, который, возможно, мог бы связать меня с Олегом… Я бы узнал, хочет ли он домой, и если да, как помочь ему вернуться. Но даже если это и невозможно, Костя помог бы разыскать и Алину, и других пропавших без вести — эти девушки сейчас в безопасности, но у полиции сотни, тысячи розыскных дел, и наверняка кого-то еще можно спасти. Вдруг разгадка совсем рядом — сидит напротив и хлопает белесыми ресницами…
Использовать Дар, чтобы вытащить из паренька ответ принудительно? Что проще — «скажи как есть, в чем твой Дар»… Вот только что потом? Вряд ли после такого насилия над волей Костя и его отец проникнутся ко мне теплыми чувствами и захотят помогать. Тем более что на них явно давят. И наверняка здесь стоит какая-то прослушка — например, включенный на запись телефон в шкафу спрятан. Иначе почему нас пригласили в эту маленькую спальню, а не привели обоих Нифонтовых в просторную гостиную? Зачем вообще впускать посторонних в спальню, когда есть гостиная?
— Наверно, нам пора отправляться в путь, — с сомнением в голосе говорит Серега. Ему явно приходят в голову те же мысли.
Колеблюсь пару секунд. Встать и уйти, покинуть это осиное гнездо, полное нервных вооруженных людей… что может быть проще? До катера всего-то метров триста. К ночи буду в городе, пожру нормально, приму горячий душ, завалюсь в удобную гостиничную койку… Завтра уже буду дома, с Олей.
