Сказки врут! - Шевченко Ирина (читаем книги онлайн TXT) 📗
Натали умолкла, перевела дух, смахнула вновь выступившие за время рассказа слезы и посмотрела на меня:
— Прости, сентиментальные бредни… Только не знаю, как еще объяснить, кто он для меня и что. И сколько у нас потом еще всего было, но тот день…
— Я понимаю, Наташ. Честно, понимаю.
Я действительно ее понимала, как понимала и то, о чем Натали не сказала и что она, возможно, сама не успела обдумать за то короткое время, пока смотрела на нож, готовый обрубить ее якорь: если бы мне недостало сил сдержаться, крик баньши убил бы меня уже в следующую секунду. Хорошенький был бы конец у нашей сказочки, Сокол. Жили они недолго и несчастливо, зато умерли в один день.
Как же здорово, что еще есть на свете настоящая дружба. М-да…
— А хочешь я тебе фотографии покажу? — предложила Нат. — Ника, Франца, дом наш? У нас там хорошо. Может быть, приедешь как-нибудь. А что? Давай, а? Паспорт есть? Я тебе визу за день оформлю…
Угу. Сразу же после Хортицы — к вам.
Прям отбоя от приглашений нет. Сейчас еще Сокол для полного счастья в гости позовет — и все, можно считать, жизнь удалась.
Когда пришел Сережка, мы с Нат рассматривали фотографии. Женщина уже успокоилась, комментировала с улыбкой каждый снимок. Сыном, красивым парнем, таким же черноволосым и синеглазым, как и она, открыто гордилась. О муже говорила с теплотой и нежностью. Иногда попадались старые семейные фото, на которых мелькали то Кирилл, то Сокол, но ни о том ни о другом она больше не заговаривала, пролистывала молча.
— Что у вас тут? — Серый присел рядом со мной.
Натали проворно захлопнула нетбук.
— Уже ничего. Сережа, побудешь с Настей? А я пока придумаю, что бы такого на ужин сварганить. Нужно же отметить первую победу над Ван Дейком?
Темный прошел мимо приоткрытой двери, но даже не заглянул. Мог хотя бы из вежливости…
Щелкнул замок.
— Куда это он? — непонимающе нахмурилась Нат.
— Да ну его, — отвернулся Сережка. — Пусть валит.
Баньши бросилась к окну, с минуту ждала, чтобы увидеть, как колдун выйдет из подъезда, а потом развернулась к нам, озадаченная еще больше:
— Он с сумкой. Сел в такси. Куда? Зачем?
— А я знаю? — взорвался парень. — Твой дружок, сама и спрашивай.
— Вернется, спрошу, — хмуро пообещала Нат.
Она ушла, а Сергей так и сидел, уставившись в пол и крепко сжав мою руку. Левую. А на правой уже потемнели на запястье кровоподтеки от «доверчивого» захвата темного и вдруг заболели спустя несколько часов отбитые о стол пальцы. Боль, уколами сотен иголочек, пробегала до плеча и отдавалась в висках гулким эхом…
— Сереж, что случилось? Вы поспорили? Он… Он же вернется?
— Вернется, куда он денется.
— А зачем он вообще…
Серый сердито стрельнул глазами, и я прикусила язык. Точно, вернется, сама спрошу… у Натали. Если, конечно, Сокол соизволит ей что-нибудь объяснить.
— Серый, ты… Ты мне доверяешь? — Господи, что за дурацкий вопрос! И прицепилось же. — Ты можешь объяснить, что он задумал? Что у вас за план?
— Хреновый у нас план, — выговорил парень, сцепив зубы. — Идиотизм полный. Но другого нет.
— Может, еще появится. До первого еще три дня, вдруг придумается что-то. Получше.
— Может быть, — согласился он без энтузиазма. — Только ты не волнуйся, хорошо? Ни о чем не волнуйся, Насть.
Успокоил называется. Стало страшно, как под тем фонарем. Но я мягко отняла у Серого руку, пока он не наставил мне новых синяков, и пообещала ни о чем не переживать.
А потом мы просто сидели рядом и молчали… Как в тот день, когда не стало отца. Тогда я, дождавшись из больницы маму и только увидев ее глаза, забилась в угол в своей комнате, откуда меня не смогла вытащить даже приехавшая через час бабуля, а потом кое-как добралась до телефона, набрала Сережкин номер и тихо, ничего не объясняя, плакала в трубку. Спустя каких-то двадцать минут, пробежав полгорода, он был у нас, так же сидел около, не зная, что сказать, но от одного его присутствия становилось легче.
Мне очень хотелось верить, что теперь я помогаю ему так же, как и он мне в тот раз.
Сокола к ужину мы не дождались. Празднование не задалось.
Но я смогла выйти к столу, даже помогла немного Нат. Только резать хлеб пришлось Антону.
Посидели. Поели. Поговорили о каких-то пустяках. Попили чая.
Натали еще задержалась на кухне, сначала перемыла посуду, а после снова общалась с кем-то в Сети, то ли с мужем, то ли с сыном, то ли сразу с обоими. А я сразу же ушла в комнату и завалилась в кровать. Хотелось проспать сутки, а лучше — сразу до третьего. Проснуться и увидеть, что все уже хорошо. Но уснуть не получилось даже на час. Наташа уже сопела на своей половине широкой кровати, а я все еще ворочалась. Наверное, ждала.
Когда открылась с тихим щелчком входная дверь и из коридора послышался звук осторожных шагов, вышла из спальни. Остановилась, прислонившись к стене, ничего не говоря и ни о чем не спрашивая.
Колдун прошел сперва в свою комнату, бросил там сумку, затем — в ванную, чтобы вымыть руки, и только потом на кухню, в качестве приглашения оставив за собой распахнутую дверь, которую я плотно прикрыла, войдя следом.
— Ну? — Он стоял посреди комнаты, выжидающе сложив на груди руки. — Отчего не спится?
Я выдержала его взгляд и постаралась скопировать косую ухмылку:
— Да вот, снова Ван Дейк является, говорит, что нужно бы тебя добить.
— Так вперед. — Гад неблагодарный равнодушно передернул плечами. — Тебе нож подать или в этот раз душить будешь?
— Лучше нож. Душить, как у тебя, у меня, боюсь, не получится.
Я вспомнила сдавившие горло пальцы и непроизвольно коснулась шеи. Голубой лед с хрустом пошел мелкими трещинками.
— Ася, ты… молодец…
Точно! А теперь пожми мне руку, раз уж почетную грамоту нарисовать не сподобился!
— Не молодец, а девица, — поправила я, прежде чем забросать его вопросами. — Что происходит? Где ты был? Почему Сережка снова на взводе?
— Сережка? — скривился колдун. — Сережка твой сидит в уюте и тепле, пока мы с тобой от зомби отбиваемся и с призраками воюем. Видно, уже с жиру бесится.
— Наверное, — не стала я спорить. — Тебе видней. Кирилл так же бесился, пока ты его не успокоил?
Только Богу известно, чего мне стоило произнести эти слова, но другого способа пробиться к нему, настоящему, живому, как в той вспышке света, на миг разогнавшей готовую сожрать меня тьму, я не видела.
Сокол дернулся, словно от оплеухи, зажмурился и резко отвернулся. Медленно прошел к окну и уткнулся лбом в стекло.
— Как тебе Ван Дейк? — спросил он, когда от тишины уже готовы были полопаться натянутые нервы. — Впечатляет, да? Говорили, он совсем обезумел, когда высосал силу Мокоши, но это чушь, Ася, полная чушь. Мы с ним общались, можно сказать, пока я работал с седьмым вместилищем. Очень тесно. Расчетливая, злопамятная сволочь. Угрожал. Уговаривал. Обещал все муки ада или власть и неограниченные возможности. Видимо, Алекс еще тогда купился на эти обещания. А я… Кирилла он выбрал не случайно. И к полноценному вселению не стремился, как сейчас. Создал мне все условия для продолжения исследований — я же сам этого хотел.
Темный умолк. Обернулся ко мне, и я отшатнулась, увидев его глаза.
— Голландец создал мне все условия. И я закончил свою работу.
«Если думаешь, Сокол просто сидел рядом и держал его за руку, ошибаешься, — услышала я голос некроманта Шурика. — Я видел тело: следы инъекций, ожоги в местах крепления электродов… Конечно, все решили, что так он удерживал Ван Дейка, чтобы тот не разгулялся, но я-то знаю правду. А теперь и ты тоже».
Теперь я знала эту правду наверняка.
— Это было последнее, о чем Кирилл меня попросил: разобраться с этой сволочью. В последней просьбе не отказывают. Тем более…
Он не договорил, но я поняла, что он хотел сказать. Сокол винил себя в смерти брата не меньше, чем Ван Дейка, а может, и больше, так как он навлек на себя гнев голландца, а после сам же его и выпустил.
