Ценитель (СИ) - Котов Сергей (книги хорошего качества .TXT, .FB2) 📗
— Просто… — я вздохнул. — Это было невыносимо. Когда я представил, что их режут. Тогда мне показалось, что лучше бы порезали меня самого…
— Кстати, настоящую вещь уничтожить не так просто, — с улыбкой сказал старик. — Вполне может быть, нож бы сломался.
— Да? — удивился я.
— К счастью, да, — кивнул Филипп Петрович. — Твои кроссовки никогда не потеряют форму, не порвутся, не стопчутся.
— Значит, они вечные?
— Увы, не совсем, — вздохнул старик. — Им всё-таки можно навредить. Если долго резать — они порежутся. Если сжечь — они сгорят. Но вот ведь какое дело: в том месте, где это произойдёт, останется частица их свойств. Само место станет особенным… — он выдержал небольшую паузу. — А вообще ты ведь не думаешь, что те ребята, которые напали на тебя сегодня, на этом успокоятся?
Я так не думал. Больше того, точно знал, что меня в покое не оставят. Просто старался не портить себе настроение заранее.
— Поэтому тебе нужно научиться защищаться, — улыбнулся Филипп Петрович. — Так, как это делают ценители.
Он снял со своей левой руки браслет — кожаный, плетёный, с магнитным замком, украшенным замысловатыми узорами.
— Настоящий… — почувствовал я, когда он протянул его мне.
— Конечно, — подтвердил Филипп Петрович.
Я осторожно взял браслет в руки. Прикрыл глаза. В лицо пахнуло морозной свежестью; мелькнул образ сурового северного моря и гранитных скал, вздыбившихся над свинцовыми волнами.
— Увидел что-то? — заинтересованно спросил мой неожиданный благодетель.
— Да, — подтвердил я. — Холодное море и скалы.
— Этой вещи скоро тысяча лет. Предыдущий её обладатель погиб в сражении, выдержав несколько дней битвы один на один с почти сотней врагов, — сказал Филипп Петрович.
— Откуда вы можете знать это? — я подозрительно прищурился. — Или вы… настолько старый?
— Я? — удивился мой собеседник. — Нет, лично я этого не видел. Ты прав, я стар — но всё-таки не настолько. Эта история написана в одной старой книге, которая называется «Деяния данов».
— Не слышал, — признался я.
— Это ничего. Всему своё время. Надень! — сказал он.
Я осторожно примерил браслет на руку. Странное дело — только что он казался слишком свободным, но тут лёг на запястье почти идеально, будто был создан по моей мерке. Щёлкнул магнитный замок, узор совместился. В центре замка появилась стрелка, направленная вверх.
— Будто указатель или компас, — улыбнулся я. — Только нарисованный.
Филипп Петрович грустно вздохнул.
— Н-нда… — сказал он. — Ну да ничего — всё ещё впереди. Герман, это не стрелка. Это древняя руна «Тейваз». Означает «воин».
— А-а-а, — кивнул я. — От оно что. И что она делает? Эта вещь? Придаёт сил?
— Не совсем. Она даёт бесстрашие и усиливает воинские навыки, во много раз.
— Воинские навыки? — Вздохнул я. — Если б они ещё были…
— Ну ты хоть раз руку в кулак сжимал? Бил по груше? — спросил Филипп Петрович.
— Ну так, было дело…
В первом классе у нас в школе работала секция карате, бесплатная для детей из неполных семей, по справке. Мы учили ката и занимались физической подготовкой; до спаррингов только-только дошли к весне, а там льготу отменили.
Какое-то время я ещё пытался заниматься самостоятельно по картинкам в самоучителе, но со временем бросил это занятие, как совершенно бесперспективное. А через пару лет и секция закрылась — преподаватель встрял в какую-то неприятную историю и попал на зону.
— Вот их хорошо, — кивнул Филипп Петрович. — Этого хватит.
— Ладно… — сказал я.
— Главное ни в коем случае не снимай его, хотя бы пару недель. Это ясно?
— А в душе? — уточнил я.
— Особенно в душе или в раздевалке. Ни в коем случае. Понимаешь, браслет обладает некоторым сдерживающим действием. Эти зверьки в человеческом обличье, которые пристали к тебе, чуют такие вещи, рептильным мозгом, и стараются не связываться. Но если уж их желание крови пересиливает страх — ни в коем случае нельзя оставаться без защиты. А то может плохо закончится.
— Ясно, — кивнул я. — Не буду снимать. Несколько недель вы сказали, да?
— По крайней мере, — кивнул Филипп Петрович.
— А потом как мне вас найти, чтобы вернуть его?
Филипп Петрович растерянно моргнул. Потом рассмеялся.
— Во-первых — искать меня не придётся, всё это время я буду рядом. Пожалуй, я задержусь в вашем городке на некоторое время. А во-вторых — настоящие вещи не одалживают. Так что теперь он твой, насовсем.
Я набрал воздуха в грудь, чтобы что-то сказать. Но все слова в голове вдруг разбежались, как испуганные тараканы. Это было слишком необычно. Кто-то подарил мне по-настоящему дорогую и ценную вещь. Не продал — а именно подарил. От самого осознания этого перехватило дыхание а в горле появился колючий ком.
— Ну ты чего? — озадаченно спросил Филипп Петрович. — Эй? Всё в порядке!
— С… спасибо! — всё-таки удалось выдохнуть мне.
— Пожалуйста! Носи на здоровье. Завтра ближе к вечеру заглянешь ко мне? Расскажешь, как всё прошло?
— Да! — охотно согласился я и утвердительно кивнул. — Да, конечно!
— Вот и славно! — улыбнулся Филипп Петрович, — а теперь быстренько домой! Времени совсем не осталось…
Я бегом добежал до своего дома. Еле дождался лифта, размышляя, не рвануть ли по лестнице пешком. Но, к счастью, он вскоре открыл свои скрипучие дверцы и, мерно поскрипывая, повёз меня на девятый этаж.
Дома я успел снять верхнюю одежду, поставить кроссовки на полку для обуви и навести на рабочем столе «учебный беспорядок», включив лампу и раскрыв учебник по алгебре на странице домашнего задания.
Услышав, как проворачивается ключ в замке, я вышел в коридор.
Мама несла пакет с покупками. Я подхватил его и понёс на кухню.
— Почему не в шлёпанцах? — бросила она мне вслед.
— Сейчас надену, — ответил я.
— Уже не лето! По полу сквозняки ходят, ты что, хочешь простыть и пропустить занятия? Как догонять потом будешь? Денег на репетиторов у нас нет!
Почему-то она очень любила про это напоминать, будто я когда-то нуждался в услугах этих самых репетиторов. Впрочем, я не обращал на эти ритуальные реплики никакого внимания.
— Сейчас надену! — сказал я, доставая с полки пластиковые шлёпанцы.
— Так лучше… — кивнула мама. — Я пельмени купила, твои любимые. Сейчас сварю!
— Здорово! — ответил я, чмокнул её в щёку.
Честно говоря, пельмени, которые она покупала, я ненавидел. В них не было даже запаха мяса. Но как-то однажды нам случайно попалась на распродаже более дорогой вид, которые мне действительно понравились, и я имел неосторожность сказать об этом маме. После этого она решила, что мне нравятся вообще любые пельмени и начала их часто покупать. Я же предпочитал делать вид, что это вкусно, лишь бы не нарваться на её расстроенные вздохи а то и слёзы.
— Что это у тебя? — мама указала на мою руку с браслетом.
— Да так, безделушка, — ответил я.
— Потратил деньги на завтраки? — спросила она. — Гера, я говорила, это недопустимо! Не надо экономить там, где это неуместно!
— Да нет, мам, друг подарил!
— Знаю я этого друга… а ну-ка покажи? — попросила она.
Я поднял руку.
Некоторое время мама внимательно разглядывала узор на замке, потом попыталась расстегнуть его. Я отдёрнул кисть.
— Это дорогая вещь, — сказала мама. — Гера, где ты его взял?
— Мне его подарили! — упрямо повторил я.
Мама рассерженно фыркнула.
— Если на тебя заведут дело в детской комнате — я не буду улаживать твои неприятности, — бросила она. Разбирайся сам!
Я промолчал, вернувшись в свою комнату.
Конечно, все эти угрозы про «разбирайся сам» давно были пустыми. Мама не то, что в дневник мне не заглядывала — она даже на родительские собрания не ходила. Ей всегда было некогда, а я уже был «слишком взрослым».
И, кажется, я действительно начинал понимать, что это такое на самом деле — быть взрослым и отвечать за себя сам.
