Тайна Замка грифов - Фарр Каролина (электронные книги бесплатно .txt) 📗

Каролина Фарр

Тайна Замка грифов

Глава 1

Я сбросила туфли и свернулась калачиком в глубоком кресле возле окна своего номера в отеле, медленно приходя в себя после увлекательного шопинга по парижским магазинам. За минувшие несколько дней так много всего произошло со мной, что теперь, в эти последние часы пребывания в Париже, мне хотелось расслабиться и слегка передохнуть, прийти в себя после потрясений, прежде чем столкнуться с новыми проблемами.

Я откинулась на спинку кресла и уставилась в окно, наблюдая за мимолетными сценками на улице. Дорожные сумки были уже упакованы, а пакеты, содержавшие в себе результаты моего дневного похода по магазинам, оставались неразобранными – я решила, что гораздо интереснее будет рассмотреть покупки, когда доберусь до Оверни.

Ночной пейзаж под моим окном стоило хорошенько запомнить: он был просто великолепен.

Стрела Елисейских полей устремлялась к Триумфальной арке, венчающей площадь Этуаль; яркие потоки света заливали фасады зданий по обеим сторонам огромного проспекта; игривый ветер качал деревья, отбрасывавшие тени на припаркованные в четыре линии машины, которые посверкивали в лучах фонарей. От площади Этуаль, как спицы колеса, расходились двенадцать прекрасных авеню. Но мне больше всего нравились Елисейские поля.

Казалось неправдоподобным, что всего десять дней назад в Новом Орлеане, на другом берегу широкого Атлантического океана, я размышляла о том, смогу ли прожить на несколько тысяч долларов, оставленных мне дедом после его смерти, или придется поступить на службу и самой зарабатывать себе на кусок хлеба. Я даже подумывала продать или сдать в аренду дом, в котором родилась и прожила двадцать один год.

Десять дней назад поездка в Париж была для меня иллюзорной мечтой, которую втайне лелеет каждая американская девушка и которая редко осуществляется. Но все это было до того, как я получила весточку от дяди Мориса.

Я закрыла глаза и почти сразу же ясно представила это письмо, написанное ровным, немного детским почерком.

"Дорогая Дениза,

у меня нет сомнений, что это письмо удивит тебя, но я надеюсь, ты не откажешь в той просьбе, которую оно содержит, поскольку это мольба старого одинокого человека о возможности пообщаться с единственной оставшейся у него родной душой – с тобой. После войны я редко писал в Новый Орлеан – мне было нелегко это делать. Тем не менее я получал много писем от твоего дедушки, и в каждом из них он с гордостью отзывался о тебе. И теперь моя сокровенная мечта – познакомиться с тобой. Дениза, я хочу, чтобы ты приехала в Овернь и погостила у меня, хотя бы недолго. Для молодых несколько месяцев – небольшой срок, для меня каждый месяц так же драгоценен, как и сама жизнь.

Если, познакомившись поближе, мы обнаружим, что нас достаточно сильно связывают родственные чувства, я последую за тобой в Новый Орлеан. Я богатый человек и обещаю, что не стану для тебя обузой. Напоминаю: ты моя единственная родственница, и я верю, судя по тому, что твой дедушка говорил о тебе, твой выбор будет благоразумным и великодушным. На твое имя я перевел в Национальный банк в Новом Орлеане скромную сумму, которую, я надеюсь, ты сочтешь достаточной, чтобы прилететь в Париж и провести там неделю каникул, прежде чем приедешь в Овернь. Решай, дорогая Дениза. Если у тебя есть какие-то привязанности в Америке, возможно романтические, и ты не захочешь ехать, пожалуйста, прими эти деньги в качестве подарка на день рождения, который, как подсказывает мне календарь, ожидается на следующей неделе, и прости самонадеянного старика, чье одиночество заставило его обратиться к тебе с подобной просьбой.

Морис Жерар".

К письму был приложен банковский чек на пять тысяч долларов.

Я телеграфировала о своем согласии, и кто-то, как я предположила, дядин секретарь, ответил, что для меня забронирован номер в огромном отеле на Елисейских полях, а через неделю за мной пришлют машину. Неделя заканчивалась как раз сегодня.

Оставалось только дождаться этой машины, которая быстро помчит меня к дяде Морису в Chateau les Vautours – Замок грифов. Я не знала, когда замок с таким зловещим названием появился в семье Жерар. Дядя Морис писал, что он богатый человек, и прислал мне довольно большую сумму, но я не верила, что он настолько состоятелен, чтобы владеть целым замком. Мой дед говорил, что все наши предки были фермерами и буржуа. Даже в самые удачные для семьи времена, когда один из ее представителей стал фаворитом Наполеона, Жерары не могли позволить себе приобрести замок – только жилые постройки на фермах да прекрасный дом в Париже, который давно продан. Вероятнее всего, мой дядя служил управляющим чьим-то родовым поместьем.

Я вздохнула и выпрямилась в кресле. Дело не в замке, хотя мысль о нем довольно заманчива: наследница владельца французского поместья – это действительно впечатляет! Дело в самой Франции, во Франции, чей аромат я вдыхала с самого детства – им были пропитаны рассказы и воспоминания моего деда. Он всегда говорил: "У каждого из нас две родины: своя собственная и Франция".

Он часто повторял эту фразу, но я не верила, что она как-то относится к нему самому: для него всегда существовала только одна родина – Франция. Когда после Первой мировой войны дедушка решил покинуть дом в Оверни, он привез мою бабушку в Новый Орлеан, где и родился их единственный сын, мой отец. Новый Орлеан по духу очень близок Франции, и только поэтому дед смог жить на чужой для него земле.

Я помню своего деда настоящим джентльменом почтенного возраста, с очень прямой осанкой, сильным, смуглым, с непокорными седыми волосами и густыми сросшимися бровями на хмуром лице, выражение которого менялось, лишь когда он смотрел на меня: оно становилось нежным и добрым. Он считал меня легкомысленной и, возможно, был прав.

Я любила своего деда. Мой отец был убит в Нормандии при высадке десанта, а мать, американка, умерла вскоре после моего рождения. Так что дед стал моей единственной семьей, а я – его. Мы не общались с родственниками моей матери: французы любят такие сплоченные, надежные, небольшие семьи. Для них имеет значение только их собственная семья.

Жерары ведут свое происхождение из Оверни, с юга Франции. Из поколения в поколение они были отважными и независимыми тружениками с врожденной любовью к земле и лошадям. Среди них не было ни аристократов, ни крестьян, ни бедных, ни богатых. Они были простыми буржуа. Один из них предпочел последовать за восходящей звездой Наполеона Бонапарта и вскоре стал выдающимся кавалерийским офицером. Богатство семьи было основано на этой преданности Бонапарту.

К тому времени, как мой дед уехал в Новый Орлеан, род Жераров состоял из троих мужчин: моего деда Анри, его старшего брата Жан-Поля и племянника Мориса. На семейном совещании имущество поделили поровну между двумя братьями: Жан-Поль взял ферму, а Анри – ценные бумаги. Теперь, после смерти обоих братьев, мужскую линию представлял только дядя Морис.

Я слышала, что он не женат, но сама никогда не встречалась с ним, даже не видела его фотографий. Он не позволял себя фотографировать, потому что был покалечен и обезображен в сражениях против бошей [1] и войск правительства Виши, подчинявшихся Петену и Лавалю. Немецкие солдаты окружили его отряд в одном из оккупированных городов на севере и сожгли отказавшихся сдаться партизан из огнеметов.

Но до этого, как сказал дедушка, дядя Морис успел убить сорок фрицев, плевал в лица своих захватчиков, когда те выволакивали его, обожженного, из пламени, и пел "Марсельезу" весь путь до управления гестапо.

Дедушка всегда преувеличивал, когда дело касалось его привязанностей, любви или ненависти. Но все же дядя Морис, видимо, и правда занимал не последнее место среди маки – французских партизан, – так как немцы оставили его в живых и даже сделали перевязку, чтобы доставить его в имеющий дурную славу дом номер 84 на авеню Фош в Париже. Как жестоко его там пытали во время допросов и выдал ли он информацию, которой от него добивались, мы не знали. Дядя Морис не счел нужным рассказать нам об этом в тех редких письмах, которые мы от него получали, – он научился писать левой рукой. Дедушка, конечно, сделал свои собственные, романтические выводы на этот счет.