Мертвая тишина - Соболева Ульяна "ramzena" (книги полные версии бесплатно без регистрации .TXT) 📗
«- Я не заставляю вас следовать за мной, у вас остается право идти своим путем. Каждый из вас клялся в верности Нейтралитету, его идеалам и непосредственно мне. В это самое мгновение я готов снять эту клятву с любого, кто решит остаться здесь.»
Речь Думитру перед солдатами. Ага, чёртов ублюдок точно знал – никто из нейтралов не откажется идти к эльфам. Потому что остаться здесь означает остаться встретить свою верную смерть. Известно, что Морт сбежавших с Курдом обратно не принимал. Поэтому призрачная перспектива сотрудничества с Балместом была воспринята солдатами как ближайшая цель на пути к победе в войне за власть в Нейтралитете.
«- Ожидаешь встречи с дедом, Шторм? Увидеть свои настоящие корни.
Это уже гораздо позже, уже у самой границы между миром смертных и Мендемаем.
- А я думал, что с тех пор, как стал носить это имя, у меня больше не осталось корней…Курд.
Не Глава, как принято обращаться и как обращаются к нему все остальные бойцы. Просто по имени, чтобы злорадно впитывать в себя его раздражение и резко сузившийся взгляд. Да, сдаёт, Думитру. Всё чаще позволяет себе не просто испытывать эмоции, а демонстрировать их другим. Впрочем, сейчас многое переворачивалось с ног на голову.
- С тех пор, как я дал тебе это имя, твои корни вросли в корни каждого из шагающих позади нас, и теперь самому дьяволу не разрубить их так, чтобы отделить тебя от них. Помни это, Шторм.
- Я помню, - Сэм вскинул голову кверху, взглянув на чёрное облако воронов, пролетавших с громким карканьем высоко над ними. Странно, обычно любые живые существа предпочитали исчезнуть с поля зрения нейтралов. Значит, птиц гнало вперед что-то ещё более страшное, чем они. Что ж…там, позади себя он знал, как минимум, одно существо, которое тяжело было не бояться.
- Я помню, Курд, - повернувшись к собеседнику, - как и то, что дьявол орудует не топором, а огнём. И если понадобится, то он сожжёт всех, с кем ты связал меня. Сожжет дотла, если посчитает, что гниль их обрубков может заразить своим ядом меня и всё, что мне дорого.
Бывший Глава проследил глазами за удаляющейся живой тучей, не сбавляя шага. Они могли бы телепортироваться. Но только до границы с Мендемаем. А вот территорию мира демонов не знал практически никто из них, да и силы, казалось, разумным сберечь сейчас, ибо никто из них также не был уверен в том, что эльфы пойдут на сделку. И в этом случае остроухих следовало уничтожить. Впрочем, Сэм чуял – Курд более чем уверен, что в Тартасе найдет союзника, и ему до зуда под кожей хотелось узнать причины такой уверенности командира.
- В таком случае не стоит играть с этим дьяволом, мальчик мой. Ибо никто не знает, в ком он может прятаться и когда решит явить себя.»
О, Сэм знал, как звали дьявола. Он носил с ним одну фамилию. Он знал, каким терпким бывает его запах, и как звучит его голос. И Курд ошибался, считая, что кто-либо ещё в мире мог сравниться в жестокости с этим исчадием Ада.
Их приняли в Тартасе довольно радушно. Довольно радушно для тех, кто был окружен врагом столько лет и в каждом госте видел, в первую очередь, шпиона или же посланника войны. Тем более, если каждый из этих гостей был на порядок сильнее десятка эльфов.
Высокий светловолосый эльф с тонкими женскими чертами лица, в темно-зелёной однобортной тунике до колен и обтягивающих штанах такого же цвета смиренно поклонился бывшему Главе, и все его поданные повторили его жест, приветствуя на своей земле высшую власть между мирами. Курд лишь слегка склонил голову, давая время эльфам завершить свой ритуал и безучастно глядя на них. А когда остроухий выпрямился и широким жестом пригласил Думитру войти в его замок, молча прошествовал за ним, напоследок внимательно и предостерегающе посмотрев в глаза Шторма.
Сэм проводил взглядом удалившихся и медленно осмотрелся вокруг себя. Никто из остроухих не держался за оружие, тем не менее не скрывая его наличие у себя. Колчаны за стройными спинами, из которых торчали конусы стержней стрел, висящие на поясе поверх длинной туники мечи из голубого хрусталя и кинжалы, угадывавшиеся в голенищах сапог из мягкой, украшенной вышитыми узорами ткани. Намеренная демонстрация готовности дать отпор в случае, если правители не договорятся.
Самуил закрыл глаза, наконец, расслабляясь. Теперь, когда Курд явно был слишком занят, чтобы следить за состоянием новобранца, которому открыто всё ещё не доверял, можно было попробовать найти Камиллу.
Только начал терять ощущение с этим миром, только перестал чувствовать под ногами вязкую землю, только смог отрешиться от этой вони, продолжавшей сжигать изнутри ноздри, как услышал резкий окрик кого-то из эльфов и громкое бренчание оружий совсем рядом. Доли секунды, чтобы распахнуть глаза и заставить себя вернуться в реальность. Доли секунды, чтобы наткнуться на острие хрустального меча, упирающееся ему прямо в глаз.
Выдохнул раздраженно, думая о том, что если свернёт недоноску шею, то здесь привлечет слишком много ненужного внимания. И в то же время в крови словно взорвался баллон адреналина, зудящий, ядерный. Сэм ощущал, как начала вскипать кровь от желания выдрать ублюдку нервно дёргающийся кадык. Дьявол! Задавить в себе эту вспышку ярости и дикого желания поставить на место зарвавшегося эльфа. Задавить, мысленно представляя, как замерзает собственная кровь, как покрывается она льдом, как застывают кипящие всего мгновение назад пузыри огненной лавы…Он сможет. Сможет сгноить в себе того, с кем боролся последние годы. Он ведь почти победил его, почти задушил, кинув полудохлый труп валяться в самом тёмном, самом укромном углу своей души. Вот только последние события воскресили в нём это чудовище, которое с некоторых пор он презирал за неуправляемую эмоциональность. Отец любил повторять, что кровь не вода. Что ж, Иисус превращал воду в вино, Сэм Мокану научился превращать свою кровь в лёд только для того, чтобы как можно меньше походить на отца.
Эльф вздрогнул от неожиданности, когда высокий темноволосый парень с абсолютно холодными, на первый взгляд, синими глазами, спокойно…мать его непостижимо спокойно поднял ладонь и без тени страха отодвинул от своего лица меч, а после шёпотом добавил тихо, но так, чтобы услышала его вся охрана дворца, что если хотя бы еще один из них посмеет направить на него оружие, то он заставит их воткнуть эти мечи друг другу в зад. И эльф бы улыбнулся, если бы не ощутил, как вдруг стала дёргаться запястье, удерживавшее фамильный меч, переходивший в их семье от поколения к поколению. Меч, который ему в десять лет вручил ещё дед, и который с тех пор стал продолжением его руки, неотъемлемой частью его тела. Теперь же вдруг его ладонь завибрировала от напряжения, словно рукоять весила целую тонну.
Он молча коротко кивнул, глядя в глаза нейтрала, и облегченно выдохнул, когда тяжесть в руке пропала. Да, им рассказывали, что эти твари практически всесильны, но он, как и все остальные, сегодня впервые видел вживую нейтралов. Спокойных, хладнокровных, источавших такую мощь, такую опасность, что, казалось, ею дышала каждая пора их кожи. Казалось, если приглядеться, можно увидеть, как выходит из нее сама тьма. Говорили, что один нейтрал способен одолеть десяток, если не больше, эльфов разом.
Почему он решил, что этот, самый молодой на вид, из гостей окажется менее слабым монстром? Может, потому что в какой-то момент в равнодушном синем, словно покрытом толщей льда, взгляде, в самых зрачках вдруг загорелась и тут же погасла ярость и жажда убийства? Эмоции, которым, как ходили слухи, нейтралы неподвластны?
***
Сэм смотрел на ночное небо Мендемая, считая тусклые звёзды, рассыпавшиеся по черному полотну. Странно, подумалось о том, что впервые вид звездного неба не нагоняет грусть или тоску, не вызывает восхищение своей красотой, а настораживает. Кто из классиков сравнивал звёзды с бриллиантами? Здесь они походили на глаза. На тысячи глаз, следящих за каждым твоим шагом. Враждебность. Вот что он чувствовал от каждого сантиметра на этой местности. Здесь однозначно не любили чужаков. Если даже поражающие воображение своей необычной красотой цветы были настолько опасными, что могли свалить с ног и бессмертного. И кислород. Дьявол, Сэму до сих пор казалось, что кислород здесь был чем-то живым! Он агрессивно впивался в трахею клещом, вызывая желание выхаркать весь воздух, разодрать себе горло, но освободиться от этого паразита. Красота Тартаса была прямо пропорциональна его смертоносности.
