Бернарда - Мелан Вероника (читать полные книги онлайн бесплатно .txt) 📗
Указала Дрейку на небо.
— Звезды. Видишь, сколько их зажигается на небе? Люди верят, что созвездия, под которыми они родились, накладывают отпечаток на характер и судьбу. А в Нордейле, Дрейк, звезды настоящие? Ведь Уровни — не планета. И они не летят куда-то через бескрайние просторы космоса. Тогда, получается, звезды не могут быть настоящими?
— А тот угол стола, сквозь который прошла твоя рука, был настоящим?
Я стушевалась. Стол был настоящим. До определенного момента.
— Многие вещи — иллюзия, Ди. Но пока разум в нее верит… тебе ли не знать?
В этом и был весь Дрейк, в этот момент выглядящий как модель для обложки журнала «Luxury Life», способный одним простым ответом умножить количество вопросов на сто. Наверное, его невозможно было понять, возможно было только любить и принимать таким, каким он был.
— Значит, над Нордейлом на самом деле не звезды?
— Звезды.
Он улыбнулся. Оперся локтем на перила и посмотрел на меня. Но не хитро, как можно было ожидать благодаря предыдущей теме, а очень серьезно.
— Ты уверена, что хочешь этого?
Вопрос прозвучал без пояснений, но я поняла его.
Хочу ли я быть с ним? Хочу ли пройти эту дорогу вместе, несмотря на трудности, которые могли поджидать в избытке? Уверена ли, что он — именно тот, ради которого все приобретало смысл, и что он — мужчина, которого никогда не захочется променять ни на одного другого?
— Уверена, Дрейк.
В сумерках его глаза казались загадочными и теплыми. Очень человеческими.
— Наверное, это сложно. Быть со мной.
— Наверное, — легко согласилась я и пожала плечами. Нет таких, с кем легко. Но есть такие, с кем неинтересно. А за стоящего напротив я бы легко отдала все, что у меня есть.
— Видишь ли, до тебя никто не пробовал.
— Я этому рада.
— Я сложный и странный…
— Точно.
— …бывает, жесткий…
— А бывает, мягкий.
— …часто занят работой…
— Но всегда находишь на меня время.
Он какое-то время молчал. Лишь пытливо смотрел в мое спокойное лицо. Потом раскрыл рот, будто намереваясь продолжить перечисление своих «обрати-на-них-внимание» качеств, но я перебила его.
— С другим человеком мне никогда не будет интересно, Дрейк. Мне не требуются доказательства, чтобы знать это. — «И никого другого я не смогу полюбить так же сильно, как тебя», — хотелось добавить, но вслух этого не прозвучало. — Обними меня.
Он постоял неподвижно, будто ожидая, что я вдруг одумаюсь и изменю решение, а потом обнял. Порывисто, крепко.
Не знаю, сколько мы стояли так на балконе Эйфелевой башни в Париже: Дрейк позади, моя голова откинута ему на плечо, мужские руки вокруг талии. Его одежда была видоизмененной серебристой формой, не пропускающей «фон», ладони прикрыты фонозащитными перчатками, шея укутана шарфом. Я не видела, но чувствовала, что он тщательно следил за тем, чтобы лицо — единственная открытая часть кожи — не коснулось моих волос.
И несмотря на связанные с фоном неудобства, мы были одним целым. Наконец-то вместе. Без условий, без вопросов, без лишних слов. Тот, кто стоял позади, — был моей второй половиной и молчаливо признавал это, а я была тихо счастлива. Любовь, текущую через меня, больше не нужно было скрывать: она всецело принималась тем, кому была предназначена.
— Ди… — тихо прошептал тихий голос над ухом.
— М-м-м?
— Я сделаю все, чтобы мы смогли полноценно быть вместе. Но если это окажется мне не под силу, ты должна будешь найти другого.
— Иди к черту… — беззлобно отозвалась я.
Он улыбнулся и втянул носом вечерний воздух. Крепче прижал к себе, жестами противореча недавно прозвучавшим словам. Настоящий, без масок и формальностей, такой же уязвимый, как и я в этот момент, Дрейк. Было невероятным чувствовать позади себя тело — крепкое и теплое. А руки, сцепленные замком у меня на животе, вызывали бурлящий поток эйфории в крови: настолько защищенной я не чувствовала себя еще никогда.
Разум, сердце и тело пели песню счастья в унисон. Он был со мной, он был моим! Для кого-то Начальник и владыка мира Уровней, жесткий и непреклонный, для меня же — обычный мужчина, тоскующий по теплу и любви. И наконец нашедший ее.
Чувствуя на щеках теплый ветер, а в душе необыкновенный подъем, я беспричинно рассмеялась.
Слишком хорошо. И кажется, что все по плечу.
— Как давно тебя никто не приглашал в ресторан, господин Начальник?
— Очень давно.
— Тогда смею заметить, что на втором этаже этой башни есть замечательное местечко. Если только сумеем отвоевать столик…
Столик мы отвоевали — уютный, покрытый бежевой скатертью, у самого окна; а после почти час наслаждались изысками французской кулинарии. То была моя идея — сохранить традиционность кухни, о чем я теперь жалела.
Золотистый луковый суп с печеной корочкой сверху оказался не таким уж плохим, улитки (на мой взгляд) просто отвратительными, равно как и щипцы, предназначенные для извлечения склизких тел из раковин, а уж о лягушачьих лапках стоило совсем умолчать. Хотя, чести ради, стоило признать, что вкусовые качества мяса впору было сравнить с куриными, вот только как быть с внешним видом?
Женщины облизывали Дрейка взглядами, мужчины растерянно косились на него, способные дистанционно ощутить пропасть между собственными клетчатыми рубахами и белоснежной сорочкой Начальника под строгим костюмом, официанты раболепствовали, я же наслаждалась.
Вечер был хорош всем, за исключением одного: под кожей неугомонно скребла и царапала мысль о том, что пока я здесь обедаю, дома меня, скорее всего, уже потеряла мама. Ведь время-то запустилось, и если в Париже вечер, то в моем городе ночь. Но спасительная идея по выходу из положения все не приходила, и я насильно гнала тревогу. Сейчас не до этого, хотя в скором времени придется что-то придумать. Проблема «двумирья» встала слишком остро — так или иначе ее придется решить. И лучше раньше, чем позже.
За едой Дрейк говорил о том, что нам придется экспериментировать над моим телом, в попытках усилить фон, но экспериментировать осторожно, дабы не навредить. Я согласно кивала. Что угодно, лишь бы мы стали «на равных». Нет, страх, конечно, присутствовал, но по глазам Начальника я видела, что он скорее отрубит себе конечность, чем допустит малейшую ошибку в отношении моего здоровья. Это успокаивало.
Играла музыка, плавали вокруг официанты, жевали неоправданно дорогие блюда туристы. Цены в меню были не за еду, они были за возможность впоследствии сказать друзьям (а особенно недругам) фразу «А я там был…».
На десерт подали ягодный пудинг.
Два раза стукнув по стенке вазочки ложкой, я поняла, что окончательно потеряла аппетит. Чем больше проходило времени, тем сильнее нарастала тревога.
— В чем дело, Ди? — знакомый сверлящий взгляд пробрался внутрь черепной коробки. — Есть что-то, что тебя беспокоит.
Я вздохнула, откинула от себя скомканную салфетку и рассеяно вслушалась в гудение голосов вокруг, перемешавшееся со звуками музыки.
— Есть. Но это сложный вопрос.
— Позволь решать мне. А для начала расскажи.
Я пожевала губами, ощущая на себе пристальное внимание Дрейка. Рассказать надо. Теперь он не просто мой Начальник, он тот, кого я люблю, — моя половина, моя команда, и, возможно, вместе у нас будет больше шансов найти выход из положения.
— Это касается моей семьи в этом мире и того, как течет время.
Дрейк пригубил вина, аккуратно поставил бокал на стол и сложил на груди руки. Наблюдая за знакомым выражением лица и жестами, будто говорящими «я весь во внимании», я вдруг со щемящей нежностью подумала о том, как сильно люблю его.
Ночь. Качели и знакомый двор.
Он обнимал меня за плечи, успокаивая. Вокруг плотным одеялом лежала тишина: в два часа ночи прохожие полностью исчезли из вида. Лишь горело в знакомой до боли многоэтажке несколько окон, одно из которых было моим. Маминым.
