Дракон цвета крови - Гончарова Галина Дмитриевна (бесплатная регистрация книга TXT, FB2) 📗
Математику в школе вела Виктория Львовна. И отчество ей шло, как никому другому. Уж вы мне поверьте!
Упади она в бассейн с крокодилами, несчастных зверушек уже ничего не спасло бы. Ровно через год они бы спокойно могли плыть в МГУ, сдавать вступительные по математике. Брать билет без подготовки и решать задачки с листа. Устно.
Вышка? Тервер? [4]
Да я потом в институте долго не могла понять, кто надо мной издевается и зачем. Преподаватель? А чего нам такие простые задачки дают? Мы такие классе в десятом уже решали без усилий.
У Виктории Львовны была лишь одна уважительная причина, по которой ты мог не сделать домашнюю работу. Это – смерть. И то… ты сначала все сдай, а потом ползи на кладбище.
Операция?
Восемь переломов?
И что? Ты на операционном столе должен лежать с учебником в зубах. Заодно отвлечешься, пока тебя по кусочкам собирать будут!
Не нравится? А тебя в этой школе никто и не держит. Два в четверти – два в году – и отчисление. Директор, который некогда сам учился у Виктории Львовны, защищал ее от любых родительских нападок. Да и было их немного…
Лютовала и зверствовала она, конечно, хуже Лернейской гидры, но, как ни странно, мы ее обожали. Списать математику? Никогда! Святотатство! Побить богохульника учебником алгебры! Прихлопнуть «Сканави» и зарыть в канаве [5].
Я так задумалась, что не заметила даже Матиаса. И едва не снесла бедолагу с ног.
– Ты! – прошипел несчастный.
По ноге я ему прошлась нехило так. Обувь у Каэтаны грубая, подошва толстая. Мне-то и ничего, а если по сафьяновому башмачку такой тапочкой пройтись, будет больно.
– Я. – С этим можно и не скрываться. Кто ему поверит-то? – Чего надо?
– Сегодня вернешь мне деньги. Поняла?
Я огляделась по сторонам. Нет никого?
Отлично, нет… посмотрела на Матиаса. И ведь симпатичный же парень. Высокий, широкоплечий, волосы светлые, такими картинными кольцами вьются, глаза глубокие, карие… и такой дурак?
Жалко. Генофонд пропадает.
– Перебьешься.
– Не то я всем покажу твое белье.
– Показывай, – разрешила я. – Надевай и демонстрируй.
– И записки твои покажу!
– И записки показывай. Можешь сразу выложить в уборной. Там с ними точно все ознакомятся, – согласилась я.
– И… ты что – вообще не боишься?
Дошло? Он что – не безнадежный идиот?
– Кого или чего мне бояться?
Люблю я еврейский народ. Пострадав от других, они отомстили со вкусом. И придумали отвечать вопросом на вопрос.
Матиас растерялся.
– Эм-м-м… ты понимаешь, что я могу с тобой сделать?
– Ничего, – преспокойно ответила я.
Парень сильно дернул меня за руку, чтобы то ли напугать, то ли причинить боль.
– Верни деньги. Или я твою жизнь в кошмар превращу!
Наивный. Это я тебя сейчас в омлет превращу… частью. Отбить, взболтать, но не смешивать.
Я резко крутанула запястьем, разрывая захват. Силы у Каэтаны нет, но тут резкость нужна. Хватка Матиаса, повинуясь законам физики, расцепилась, а я оскалилась ему в лицо.
– У меня есть предложение получше.
– Да? – Настало время Матиаса удивляться.
– Я решила, что мне не помешает еще тысяч десять золотых солеев. Поэтому… ты можешь попробовать испортить мне настроение. Но деньги приготовь заранее.
– Что здесь происходит?
А, раэн Риос. Ничего удивительного, скоро уже урок. Вот его и отпустили восхищенные студентки. Или он их разогнал.
Эс Матиас замялся, а я даже не подумала смущаться.
– Эс мне неприличное предложение делает, раэн Риос.
– Даже интересно стало – какое? Это не секрет, эсса?
А преподаватель-то у нас садист? И улыбочка такая… ядовитая. Ему Лиез не нравится персонально? Или вообще все эсы?
– Не секрет. Обещает мне вечную любовь – за мои же деньги.
– Вы согласились, эсса?
Матиас цвел ушами и шел пятнами, аки хамелеон-извращенец.
– Боюсь не прокормить. Очень крупный мальчик вымахал, раэн.
Эс Лиез понял, что оправдаться не удастся, переговорить меня – тоже, и пошел по пути наименьшего сопротивления. Удрал, гад. Меня аж воздушной волной на преподавателя отбросило.
– Простите, раэн Риос.
– Ничего страшного, эсса Кордова. Я так и думал, что вы умнее, чем стараетесь казаться.
Я развела руками.
– Надеюсь, этот маленький секрет останется между нами, раэн?
– Безусловно. Если вы скажете мне, зачем вам это понадобилось.
А что тут скажешь? Осталось выбрать самый простой ответ.
– В этом цветнике проще не привлекать внимания. Слишком пристального. Жить хочется, раэн. Мой род не слишком богат, не слишком знатен… серой мышью жить проще, чем роскошной львицей. Да и усилий меньше тратится.
– Вы и правда умны, эсса. Занятие уже началось, давайте я вас провожу?
– Буду благодарна, раэн. И раз уж вы считаете меня умной… посоветуйте какие-нибудь книги по современному землеописанию? Чтобы я разобралась в тонкостях международной политики, а не только собственно расположения стран?
– Хм… интересный вопрос. Я подумаю, что вам посоветовать. А пока попробуйте почитать газеты.
Вопрос, есть ли здесь газеты, пришлось срочно проглотить. Каэ, ну как так можно?! Ты бы еще в пещеру к отшельникам залезла! Неужели твой отец газет не читал?
Память послушно подсунула картинку семейных взаимоотношений Каэтаны и Рауля Кордова. М-да.
Вопросы отпали. В принципе.
Видела своего «обожаемого» папочку Каэ ровно два раза в день. По пять минут, не больше. С утра отец вызывал ее в кабинет и интересовался ее планами. Или ставил в известность о своих.
К примеру, оповещал о своем отъезде. Или о приезде друзей.
Вечером, если Каэтана ничего не натворила и все успела сделать, – короткое: «хорошо». Нет? Будешь наказана. Обычно – лечебным голоданием. То есть оставят без завтрака или вообще на сутки без еды в молитвах. Ну не твою ж налево?
Бедная девчонка!
Кажется, папаше нужно начинать молиться, чтобы я проучилась подольше. Тогда и он подольше поживет. Наверное. Не стоит забывать о каникулах, не так ли?
– Эсса, вы уверены, что эс Лиез промолчит?
Я пожала плечами.
– Раэн, а вы бы ему поверили?
– Нет, эсса. Должен сделать вам комплимент – вы великолепно владеете собой.
Я развела руками.
– Я стараюсь, раэн. Надеюсь, вы поймете меня правильно и впредь.
– Разумеется, эсса.
И передо мной вежливо распахнули дверь кабинета.
– Раэн Леде́сма, я прошу прошения. Я немного задержал вашу ученицу.
«Тьяго Ледесма», – подсказала память.
Сухопарый высокий старик, стоящий у доски, посмотрел на меня, как орел на мышь. Сходство усиливали равно и его орлиный нос, и мое платьишко.
– Ничего страшного. К доске, эсса Кордова.
– Да, раэн.
Изображая воплощенное несчастье, я побрела к доске. Черной, блестящей.
– Записывайте условие задачи. В урне находится 15 белых, 5 красных и 10 черных шаров. Наугад извлекается один шар. Какова вероятность, что это будет красный шар?
– Одна шестая, – машинально ответила я. И тут же выругала себя. Но… Кто меня, дуру, за язык тянул? Это что – еще и считать надо? Число красных шаров делится на число всех шаров – это устно поделить можно. Если б я такое на доске считала, меня бы Виктория Львовна ею же и пришибла.
Что там!
За калькулятор на ее уроке можно было вылететь из класса с визгом! Умножать трехзначные числа в уме? Называйте трехзначные!
Раэн воззрился на меня еще пристальнее.
– Приятно видеть, что вы не зря посещаете мои уроки, эсса. Какова вероятность того, что при бросании двух игральных костей в сумме выпадет пять очков?
– Одна девятая, – вздохнула я, понимая, что палюсь капитально.
«Штирлиц шел по Берлину. И ничего-то в нем разведчика не выдавало. Ни буденовка, ни парашют, ни “Катюша”, которую он распевал во все горло, прихлебывая водку из бутылки».
