Дракон цвета любви - Гончарова Галина Дмитриевна (книги хорошего качества .TXT, .FB2) 📗
А еще он знал все потайные ходы. Во всех дворцах тора.
Не бывает такого, чтобы дворец стоял, а выход из него был только один. Нет, не бывает. В каждом дворце есть потайные ходы, в каждом дворце есть свои секреты, и знать их… да, то нужен талант.
Тор знал многие, но далеко не все. А вот доверенный евнух – он знал все. На то и доверенный.
Именно он вывел тора через потайной ход, именно он подвел ему коня.
Увы – единственного. До конюшни-то еще добраться надо… Себе он взял ослика, но понятно, что осел не сравнится в скорости с санторинским скакуном.
Откуда и что взялось?
Тор не знал, но евнух… старик всегда был не просто предусмотрителен – он жизнь готов был отдать ради своего повелителя. Неудивительно, что он предусмотрел…
Свистнуло боло.
Обвило ноги коня, захлестнуло, стреножило – покатился по земле вылетевший из седла правитель Санторина. Не закричал – воздух вышибло. А когда смог дышать, видеть, рассуждать – понял, что перед ним стоят несколько человек, и осознал – спасен!
Его старший сын, Баязет, старик-евнух, еще несколько стражников…
– Сын!
Только вот слова, которые произнес сын, не подобали тому, кто связан с тором общей кровью.
– Взять его!
На тора навалились, схватили, связали… от потрясения он даже кинжалом воспользоваться не успел. Куда там! Изумление было так велико, что он смог только два слова выдавить:
– За что?!
И первым, как ни странно, ответил не сын – евнух.
– За Алиту, за мою девочку… не помнишь? А я – помню! Ты приказал ее запороть!
Алита, Алита… запороть…
И столько ненависти в темных глазах, столько ярости… да мало ли кого приказал запороть тор?! Значит, было за что!
– Ты даже не помнишь. Она просто случайно толкнула вазу, та упала и разбилась, а ты – ты сказал, что ваза ценнее человека! И приказал убить единственного человека, которого я любил!
Этот случай тор помнил.
Безмозглая девчонка-служанка, глупая тварь – и ваза… Ладно, не такая уж старая и не такая ценная, просто чем-то она нравилась тору. Конечно, девчонка был запорота до смерти, и ничего удивительного в этом нет. Что еще с ней надо было сделать? Простить, что ли? Ваза была тору дороже десятка рабов.
Баязет развел руками:
– Ты, отец, никогда не думал о людях. А я думаю. И потому сяду на трон. А ты, ну и мои братики тоже, – покойтесь с миром. Санджар! Что у тебя там?!
– Все готово, мой тор! – отозвался голос из темноты, и тор Санторина задохнулся от ярости.
Предатели!
Подлые предатели и гады!
Как они смеют, это же он, ОН – тор!
А потом его подхватили, грубо, словно куклу, потащили вперед, и мужчина увидел, что его ожидало.
Самый страшный кошмар его жизни.
Химеры.
Несколько десятков тварей пировали над чем-то сложно определимым… или просто разум не хотел это определять?
Но вот мелькнула чья-то кисть, вот нога, вот…
И сейчас его тоже кинут химерам… Нет!
Лучше убейте сразу!
НЕ-Е-Е-Е-Е-Е-ЕТ!
Ужас ворвался в рассудок тора, тяжелый, подсердечный, ударил что есть сил, – и оковы разума не выдержали. И наступила темнота. Милосердная – тор перестал осознавать происходящее, ужас был столь велик, что не выключил сознание. Он просто уничтожил личность.
В пасти к химерам полетел уже воющий безумец.
Баязет пристально смотрел на происходящее. Ему тоже было что вспомнить.
Отец, да? Отец, который постоянно стравливал его с братьями, который все время искал лучшего, который выводил их и натаскивал, словно волчат, на кровь, который делал все, чтобы они оказались у него на цепи.
Так что ж удивляться, что цепь разорвалась?
Разорвалась, хлестнула, и Баязет теперь свободен.
А ведь все было так просто, так легко и приятно. Старик-евнух за ту глупую девчонку пошел на все. Говорят о первой любви, но есть еще одна, о которой почему-то не думают поэты. Любовь последняя. И она бывает намного страшнее первой. В юности-то все еще впереди, а вот когда понимаешь, что больше ничего и не будет, что это – твой последний солнечный лучик, когда тебя лишают этого счастья… убьешь? Это еще мягко сказано.
Евнухи не умеют любить?
Ошибаетесь, это постельные радости им недоступны, и то не всем, а вот любить они умеют. И душа у них тоже есть, и страсть они могут испытывать, и нежность – это ведь тоже люди, хоть и обработанные. И чем же думала Лелея? Странная богиня, жертвенники которой все же стоят в Санторине, не наравне с Сантором, но, пожалуй, почти такие же посещаемые. И сколько же женщин к ним ходят, а иногда и мужчины.
В Санторине чтят только Сантора, но Лелея…
Ее опасаются. Ведь богиня может раздавить в своей руке даже самое сильное сердце. Вот и раздавила. Погибло сердце евнуха – и жертвой на его могиле стал тор Санторина. Какая ирония!
Евнух коснулся руки Баязета:
– Сынок…
Принц аж вскинулся от гнева:
– ЧТО?!
– Окажи мне последнюю милость? Убей меня?
А вот этой просьбы Баязет не ожидал.
Понятно, он собирался и так убить евнуха, ну глупо же оставлять в живых того, кто предал своего господина и повелителя. Но не сразу же? Не сейчас? Не при стражниках, которые ему помогли, то-то достойная награда за заговор, чтобы все увидели…
Евнух как понял. Вскинул голову, заговорил громче, отчетливее, так, что даже крики химер перекрыл:
– Ты не думай… я не со зла. Я все передал преемнику, он ничего о заговоре не знает, ты проверь потом. Он хороший, Хаджи-бар: [1] он справится. А меня ты убей. Здесь и сейчас. Своей рукой, сможешь ведь?
– Смогу, конечно. – Баязет почему-то решил поддержать безумный разговор. Хотя понятно почему. Потому что стража слушает, потому что наутро это станет Историей. Да, именно так, с большой буквы. – Но зачем тебе умирать? Живи сколько отпущено, служи мне…
– Мне незачем жить, тор. Единственный человек, которого я любил… единственная душа – ушла. И я хочу к ней, к Алите. Освободи меня своей волей – и убей. И я пойду искать ее и падать в ноги Лелее… я жил только ради мести, я ее совершил, я могу быть свободен.
Баязет наклонил голову.
А пожалуй, евнух заслуживает уважения?
Останься он в живых… да, Баязет убил бы его. Но вот здесь и сейчас он может признать очевидное. В искалеченном теле живет душа бесстрашного воина. Жила, задавленная грузом лет, обстоятельств, неурядиц, а потом пришел момент – и она выглянула наружу. Да так мощно…
– Пожалуй, я сделаю больше, чем ты просишь. Ты знаешь, где похоронили твою Алиту?
– Не хоронили нигде. Сожгли и пепел над заливом развеяли.
– Если пожелаешь – я прикажу сделать с твоим прахом то же самое.
Евнух (Баязет даже имени его не помнил, он всегда говорил о себе: «Я лишь прах под ногами моего господина») медленно поклонился:
– Сделай это, Величайший. Прошу.
Баязет кивнул.
Блеснул в руке острый клинок, жертва и охнуть не успела. Повалился наземь, дернулся пару раз – и всё. Баязет бил наверняка, чтобы сразу в сердце, без мучений. И повернулся к страже:
– Ну?! Слышали, о чем говорил? Положить честь честью на костер, пепел собрать и над заливом развеять.
Стражников и уговаривать не пришлось. И разговор слышали, и понимали – по-человечески. Правильный это поступок, так и надо было сделать. Баязет довольно ухмыльнулся.
Да, вот так и должно.
Именно из таких действий и складываются легенды. А теперь пора брать в свои руки трон.
А ведь все просто, все так просто… и евнух, который дал знать, когда тор поедет на рыбалку.
И Санджар, который приманил химер на боль и смерть.
И сам Баязет, который постарался… украл у отца печать да и написал родственничкам приглашения. Чем больше их попадет химерам в щупальца, или что там у химер, тем ему заботы меньше. Проживи они хоть день – все бы выяснилось и ему бы не поздоровилось. Но кто им даст прожить?
Правильно, никто…
Жаль – не все приехали, еще человека два или три осталось. Но это уже не так страшно, до них Баязет тоже доберется.
