Дракон цвета любви - Гончарова Галина Дмитриевна (книги хорошего качества .TXT, .FB2) 📗

Для этого и служит сбруя. Один из ее ремней можно подергать… это не шенкеля, не удила, это вообще не причиняет боли дракону. Просто что-то шевелится в пасти… неприятно, понимаете ли. Но зато Виола отреагировала:

– Что?

И так недовольно…

– Мы сможем спуститься вниз? Посмотреть на эту поляну?

– Рядом – сможем. – Виола не корчила рожи, но в ее мыслях прямо-таки ощущалась брезгливость. Ее бы воля, она бы тут все до черной земли выжгла. Не нравятся ей химеры, разве что в качестве сытного обеда. Но пачкать в ЭТОМ лапы? Увольте!

– Передай это, пожалуйста, остальным, и давай спускаться, куда получится.

Виола фыркнула, но принялась летать кругами, высматривая подходящее место для снижения. Остальные драконицы последовали за ней. И дракон.

Да-да, Эдгардо Молина летел с нами. Мне отдали право решать, куда и зачем нам нужно, а ему – натаскивать нас на полеты, бои, взаимодействие и маневры. Правда, командовать он не сильно рвался. Предоставил нам почти полную свободу рук, а сам пока смотрел, кто на что способен, какие у нас отношения в десятке… Да, уже десятке. Вот так, нежданно-негаданно, и получается войско.

Наконец, мы все приземлились и спешились. Эдгардо посмотрел на меня:

– Каэтана? – Все мы давно перешли на неформальный стиль общения, без эсов и эсс. Вместе ведь летаем, чего чваниться? – Ректор сказал, что тут у тебя право решения. Что делаем?

– Делимся на две группы, – решила я. – Я и еще трое идут смотреть, что там, на том пятне. Эдгардо, наверное, ты, еще Фатима и Севилла. Девочки, не обижайтесь, нужен кто-то такой… въедливый.

Девочки и не собирались обижаться. Ясно же. Так нужно.

И действительно, что Фатима, что Севилла были настоящими находками. По внимательности и цепкости они бы Шерлоку Холмсу сто очков вперед дали. И добавили бы.

Две наши умнички.

Эдгардо я брала с собой, потому что мы – три женщины, он – мужчина. Нет-нет, никакого шовинизма, мы просто мыслим по-разному. Там, где мы упремся в детали, Эдгардо может оценить ситуацию в общем и целом. Можно хоть пришить, хоть отрезать, но у мужчины больше связей внутри полушарий головного мозга, а у женщин – между полушариями. У мужчин больше белого вещества, у женщин – серого. [7]

Поэтому и мыслим мы по-разному. У нас – интуиция, у мужчин – чистая логика. Поэтому нам и бывает сложно понять друг друга. Анатомия тоже постаралась.

– А остальные, – подхватил мою мысль Эдгардо, – обустраивают стоянку. Предлагаю здесь отдохнуть, перекусить, а потом уже лететь дальше. И расседлайте наших драконов тоже. Пожалуйста.

Никто не возражал.

Да, драконарий ухаживает за своим драконом сам, но не всегда это получается. Да и страшного в такой просьбе ничего нет. Ремни расстегнуть, а дальше ящеры и сами о себе позаботятся. Это дома, в Пещерах, ты их и почеши, и помажь маслом, и помассируй щеткой, а в походе они сами тебе отлично скажут, если у них что-то болит. А так – сняли сбрую?

Ну и сидите себе, а мы пропитание поищем.

Драконы ведь не животные, они – отдельная разумная раса. Только чешуйчатая и с хвостом. Больше там возни не с драконом, а со сбруей, чтобы не перепутались ремни, чтобы не упало все куда-то в лужу, – снять, развесить, проверить, чешуя-то жесткая, с острыми гранями, рано или поздно любой ремень перетирается.

Девочки кивнули, и мы отправились осматривать место происшествия. И снова – не просто так.

Драконы – заметные. Сколько времени пройдет, прежде чем сюда явятся санторинцы и примутся нас выгонять? Вряд ли много. И к этому моменту надо уже все сделать и не проявлять никакого интереса к мысу. Мы просто летели мимо.

Мы просто остановились рядом. А что?

Тут удобно, море рядом и вид красивый. Вон какой дворец шикарный… и разрушений нет. Никаких.

Даже ворота не попорчены.

То есть – их открыли.

Был там внутри предатель, был. Можно и не сомневаться.

Об этом я пока молчала. Это потом, когда мы вернемся домой. А пока пусть сами смотрят, пусть сами делают выводы. Я не стану ничего подсказывать.

Вдруг я не права?

Мы медленно шли, оглядывались по сторонам… я ничего странного не заметила, приметил Эдгардо.

– Здесь словно кто-то… вот смотрите, и кусты примяты, и дерево сломано… давайте чуточку отойдем, так заметнее будет.

Оно и вышло – заметнее.

Действительно, и дерн взрыт, словно… словно – что? Я разобраться не могла, а вот Эдгардо понял быстро:

– Ощущение такое, что здесь кто-то скакал, вот, видите? Следы. А потом все взрыто… Коня остановили?

Я пожала плечами. Я в этом не разбиралась, честно говоря. Это кому-то лошади друзья. А мне… да я их в своем родном мире считаные разы видела – и то! Они были запряжены в тележки, они катали людей, и я к ним подходить не собиралась. Это ж лошадь, кто знает, что у нее там, в башке? Стрельнет – и как понесется?

Конный спорт я уважаю, но сама им заниматься не хочу. И уж тем более не опознала бы, где там копыта, где рога, где след от копыт. Нереально!

– Смотрите!

Фатима доставала откуда-то из куста что-то мелкое. И как еще углядела?

– Что это?

– Пуговица. – Девушка разжала руку. На ладони сверкнул здоровущий рубин.

– Ни фига себе пуговица! – не сдержалась я. С драгоценными камнями я тоже не сильно дружила, но тут уже насмотрелась.

Это не гранат, не шпинель, вообще не дешевка. Это похоже на реальный рубин, размером с ноготь среднего пальца. Моего, конечно. Он оправлен в золото, с другой стороны ушко, как у пуговицы, – то есть это реально пуговица. Но с чьей рубашки? Или платья?

Кто хозяин?

– Такое в Санторине может носить только знать. – Эдгардо пожал плечами. – Тор, кто-то из принцев…

– Сохранишь? – попросила я Фати.

– Конечно.

Фатима сняла цепочку, повесила на нее рубин – и снова надела цепочку на шею. Что-что, а золото тут любят. И носят. Это мне ничего не нравится, кольца пальцы раздражают, цепочки упражнения делать мешают, браслеты – писать. Вот я и забываю, то одно, то второе, то третье. А девочки за своим статусом и его атрибутами следят ревностно.

– Допустим, здесь кого-то остановили. И куда его дели?

– Туда, – показала пальчиком Севилла. – Явно же ветки обрублены, видишь?

Я пригляделась.

Да, низкий цепкий кустарник (черт знает, как его зовут) был в некоторых местах надломлен, а в некоторых… его точно прорубали, чтобы сделать проход. И разница громадная. Вот проползла химера, тут и ветки обожгло, и висят они, сломанные и жалкие.

А вот кустарник прорубили. И ветки валяются под ним, на земле. Кто-то рассчитывал, что здесь все будет уничтожено? Или… Тогда почему не сжег все?

– Потому что не было времени. Или здесь еще были химеры, а их жечь сложно. Или он рассчитывал, что химеры уничтожат все следы. Или думал, что никто этим случаем не заинтересуется… – Севилла перечисляла вероятности тоном, достойным самого мистера Холмса.

– Может, и все сразу, – согласилась я. – Сив, ты права. Смотрим дальше?

– Предлагаю пройти по этим обрубкам, – вмешался Эдгардо. И даже локоть согнул. Для Севиллы, ага. И посмотрел так, со значением.

Севилла приняла вежливо предложенную руку и первой проследовала в проем.

Вот и поляна, на которой пировали химеры. Это видно. Здесь все обожжено, отсюда они уползли, здесь…

– Кровь. – Фатима коснулась одного из кустов. – Повезло, что это Санторин, дождя не было.

Мы переглянулись.

Действительно, на листьях кустарника было несколько кровавых пятнышек. Но это же не доказательство? И что мы пытаемся доказать?

Я не знаю…

Мы медленно обходили поляну, смотрели…

– Девочки, поглядите, – Эдгардо поковырял землю носком ботинка. – Ну-ка…

Мы поглядели.

На деревянный колышек, который глубоко вкопан в землю. А сверху на нем что-то вроде отверстия… и что?

– Каэтана, ты не поняла?

– Нет. А что я должна понять?