Книга тайн (СИ) - Гольшанская Светлана (читать книги полные txt) 📗
Николас задумчиво жевал губами. Можно ли ему верить? По виду Лесли добрый, защитил от Лучезарных. Но что ему надо на самом деле?
– Ты, наверное, голоден?
Лесли привёл его на кухню, усадил на высокую табуретку у стола и взял с подноса сахарный рогалик.
– Угостись. Ну же, он не отравленный. Честно!
Николас отодвинул от себя протянутую руку со сладостью. Есть не хотелось, наоборот, мутило и кружилась голова.
– Какой недоверчивый малыш! – Лесли отложил рогалик и ущипнул мальчика за щёку. – Белый Палач тебя напугал?
– У него чёрное сердце, – Николас, наконец, отдышался и нашёл свой голос.
– Ага, добротой не отличается. Лучше с ним не шутить, – Лесли улыбнулся шире.
– Нет, у него, и правда, чёрное сердце. Как такой… – мальчик задумался, глядя по сторонам. Из кипевшей на печи кастрюли торчало бледное осьминожье щупальце. – Спрут, да, спрут, только угольно-чёрный, с большими присосками.
Лесли удивлённо вскинул брови, едва сдерживая смех. Николас поджал губы. Да, о таких вещах лучше не рассказывать, отец же столько раз предупреждал.
Хлопнула дверь в холле, послышались суетливые шаги.
– Где мой сын?! – донёсся из коридора знакомый голос.
Николас соскочил с табуретки и побежал навстречу. На пороге кухни показался взмыленный отец. Он сильный, он защитит от всего! Мальчик прижался к нему, отец ласково потрепал его по волосам. Встревоженное лицо смягчилось, морщины на лбу разгладились.
Отец поднял взгляд на «друга семьи»:
– Ваше В…
Лесли приложил палец к губам.
– Я здесь тайно. А ты? Я же просил не приезжать в Ловонид и уж тем более не тянуть сюда мальчика. Лучезарные ищут вас.
– Моей семье надо на что-то жить. А Ники я с женой оставить не могу, она с ним не справится. Я сам с ним не справляюсь.
– Он подошёл к Палачу и спросил: «Заслужил ли я смерть». Даже мне на мгновение показалось, что я вижу перед собой твоего отца. А Палача и вовсе будто уксусом раскаяния напоили, – потешался Лесли, но отец становился мрачнее тучи. Глядя на него, собеседник тоже посерьёзнел: – Объясни Ники, что к чему, чтобы не вышло беды. Когда-нибудь он станет спасителем для нашей многострадальной земли.
Значит, Лесли и Палач были учениками предыдущего лорда Комри? Деда? Почему отец никогда про него не рассказывал? В нём тоже было зло? Тогда чему он мог обучать лорда Веломри? Бред какой-то.
– Ники не ваш спаситель. Вам мало моего отца? Он взошёл на костёр больше десяти лет назад, а вы с Палачом до сих не можете поделить его прах. Я не хочу такой судьбы для своего сына!
– Даррен, ты не в силах… – Лесли осёкся. – Может, твоей семье следует уехать в Норикию? Вам предоставят самые лучшие условия и защитят.
– От себя самих? Нет! Лучше быть изгнанником, чем жить на милости тех, кто незаслуженно ненавидит моего отца.
– Хорошо! Но ты не представляешь, чего мне стоит хранить вашу тайну. Вот, – Лесли вручил отцу увесистый кошель.
– Это что, милостыня?! – покривился тот. – За кого вы меня держите?!
– Прошу, не начинай! Мы же не чужие. Просто не приезжай сюда. Присылай вести с доверенным человеком, и я достану всё, что вам надо. Раз ты сам не справляешься с сыном, разыщи наставника. Ники ведь уже почти восемь, время пришло. Хочешь, я возьму на себя и эту обязанность?
– Нет, – шумно выдохнул отец. – Это моя семья и моя жизнь. С нашими проблемами я разберусь сам. До встречи и всего самого лучшего, мессир!
Он потянул сына на улицу, шагая настолько широко, что Николасу приходилось бежать.
– Даррен!.. – выкрикнул напоследок Лесли.
Николас повернул голову, бросая последний взгляд на своего спасителя.
На улице мальчик вырвался из отцовской хватки и потёр передавленное место.
– Кто это был? – спросил он.
– Друг семьи.
– А что случилось с дедом? Это из-за него Белый Палач такой злой? Кого я должен спасать? И что, моими успехами в учёбе опять недовольны?
– Помолчи, Ники. Молчание – золото. Ты ещё мал – не поймёшь. И никому, слышишь, никому не рассказывай о том, что произошло сегодня, – отмахнулся отец.
Николас насупился и обнял себя за плечи:
– Да мне и разговаривать-то не с кем.
На углу большой улицы уже дожидался экипаж. Николас заскочил внутрь и забился в угол, закинув ноги на лавку. Напротив сидел изнывающий от беспокойства Эдвард. Отец устроился рядом с младшим сыном, и экипаж тронулся с места.
– Я же велел не ходить на казнь! – строго выговорил Эдварду родитель.
– Ники сбежал! – неловко оправдывался старший брат. – Ты же знаешь, он иногда как сквозь землю проваливается. Когда я его нашёл, он уже разговаривал с Белым Палачом.
– Он не виноват! Я сам сделал глупость, – заступился за него Николас.
Уж лучше соврать, чем наябедничать.
Отец полез в оставленную на сиденье сумку и сунул ему в руки альбом и деревянную коробочку:
– Смотри, что я тебе купил!
Николас отодвинул крышку: под ней оказались угольные стержни. Отец снова пытался подкупить его подарками. Мальчик взял самый тонкий стержень и начертил для пробы первую линию.
Отец обернулся к Эдварду:
– Нужно было взять его за руку и отвести на ярмарку, где выступали бродячие артисты. Я не успеваю везде один. Ты уже достаточно взрослый, чтобы брать хоть часть ответственности на себя!
– Я, как всегда, плохой, а он невинный несмышлёныш! – вспылил старший сын и отвернулся.
– Дело не в том, что кто-то плохой или хороший. Он – твой младший брат. Мы – семья. Нам не на кого больше положиться.
Отец бросил взгляд на рисунок Николаса. На листе уже красовался костёр и человек, который поднимался из него по ступеням к звёздному небу.
– Эй, я же по-хорошему просил! – отец вырвал лист и скомкал его, размазав уголь.
Николас печально потупился.
– Что вам стоит хотя бы сделать вид, что вы меня слушаетесь?! – разочарованно прикрикнул отец на обоих сыновей.
***
Усадьба Комри находилась в Озёрном крае, в северной части острова. Из столицы дорога туда занимала дольше двух недель. Всё это время семья провела молча. Николас всего пару раз выезжал за пределы дома и теперь был уверен, что больше его никуда не выпустят.
А ведь он так мечтал путешествовать по дальним странам, узнавать новое, открывать тайны вроде той, что связывала их семью с Лесли и Белым Палачом. Жаль, что не с кем было этим поделиться. Эдвард только огрызался, отец запрещал быть самим собой, младшая сестрёнка Лизи пугалась, а мама и вовсе не понимала. Теперь до скончания жизни придётся прозябать с нудными учителями!
Нет, отец же на самом деле хороший: самый сильный, смелый, добрый и умный. Николас любил, когда тот что-то рассказывал или брался учить сам. Только жаль, что он был такой занятой и усталый. Часто у него не хватало времени на детей.
Больше всего неприятностей Николасу доставляла родинка у затылка. Она чесалась на непогоду или от волнения. Каждый год, когда приближалась неделя Мардуна, родинка набухала и сдавливала шею настолько, что не получалось дышать. Семь дней Николас мучился в постели от слабости, а иногда и от лихорадки. Странно, ведь другие недуги его не донимали, он даже не простужался никогда.
Отец проводил это время в спальне Николаса: вытирал лицо сына тряпкой, поил травяными отварами, успокаивал сказками и песнями.
С наступлением ночи ветви старых яблонь стучали в окна и изрисовывали стены тенями. Казалось, в дом заглядывают полупрозрачные призраки и демоны со спутанными волосами, за которыми не видно лиц. Самый жуткий из них – высокий и тонкий, как безлистая берёза, – владыка. Одна половина его лица чарующе прекрасная – белая с золотым глазом, а вторая, отчерченная шрамом по переносице, – уродливая красная, покрытая волдырями от ожогов. Он дышал на стекло инеем и выводил серебряным пальцем угрозы.
Его сладкий соловьиный голос пел:
«Ступай в мой сад теней, милое дитя. Мои дочери будут играть с тобой, петь и танцевать. Я заберу твою боль и страдания, я открою тебе тайну. Ты – мой».
