Чардаш заводных игрушек (СИ) - Архонтова Вероника (книги полностью TXT) 📗
— Ну, если ты предлагаешь...
«Ффшш, фхшш, фхххшхх».
***
«Карета подана, шеф».
Дэн успел уничтожить четыре гамбергера, половину пиццы и упаковку картофеля-фри, когда неумолимое время подвело его к необходимости покинуть ванну. Таков удел всех без исключения ванн и всех без исключения людей, когда-либо лежавших в них, — постичь горькую истину о том, что ничто, кроме разве что мультика «Уан-пис», не длится вечно. Рано или поздно твоя наивная попытка укрыться от зла этого мира внутри эмалированной скорлупки потерпит неудачу.
Выйдешь ли ты из этой скорлупы обновленным человеком, готовым к очередным свершениям, или лишь бледной тенью себя прежнего, — это зависит лишь от тебя.
И мягкости воды.
Смеркалось.
— М-м-ф... — Дэн с сожалением посмотрел на ванну и остатки былого пиршества. — Ну, хотя бы еще половина пиццы осталась... — Подумав секунду над тем, взять ли ее с собой или оставить тут про запас, он все же отнес ее в холодильник.
«Успею еще по дороге что-нибудь отхватить...» — решил он.
— Ну что, думаю, пора! — И, одевшись, комплементант отправился к машине.
«Можно я сяду за руль, шеф?»
— Можно, конечно. Только не лихачить, идет?
«Слушаюсь, шеф!»
Ожидавший Дэниэла на гостиничной парковке «Мерседес» призывно распахнул дверь, подгоняя сиденье под габариты его тела.
«Устанавливаю соединение…»
И машина тронулась с места.
***
Немного архитектурного снобизма.
Безусловно, для того, чтобы по-настоящему прочувствовать разницу между Лондоном и Будапештом, следует перемещаться по городу пешком. Причем неспешным прогулочным шагом, сжимая в руке аутентичный образец венгерской выпечки и периодически вальяжно от него откусывая. И да будут у вас при этом сигара и трость!
Впрочем, вертеть головой по сторонам и так ничего, кроме автомобильного стекла, не мешало — в прошлый раз Дэн был слишком занят разговором с Леви. А сейчас можно было поглазеть на узкие улочки, брусчатые мостовые, на приютившиеся меж стеклобетонных коробок маленькие вычурные домики, насчитывающие несколько сотен лет от роду.
Лондон, который всегда был суетливым городом, оставил на своем ландшафте только очевидные туристические приманки вроде здания Парламента или Тауэра, настолько очевидно туристические, что они даже самим туристам в итоге казались подделками. Здесь же, за мостом через глубокий Дунай, жил себе тихо-мирно, не выпячиваясь и не навязываясь, дух старой Европы, где угорают по венгерской оперетте, дышат аристократическим монархизмом и предпочитают орально сношать любые разговоры о правах рабочего класса.
И вместе с тем периодически на глаза попадались ядовитые граффити вроде «2040 — Эра Мрака» или «Помни Азимова», авторы которых, скорее всего, и сами не знали, что хотели этим сказать, выступая лишь слепыми проводниками Духа Времени.
А впрочем, так ведь было и раньше, в том самом начале прошлого века, на который я так упорно ссылаюсь. Возможно, фантазии о грядущих катастрофах просто в человеческой природе, как своеобразное лекарство от скуки?
Так что выбрось эту ерунду из головы, откуси еще кусок ароматного калача и стучи себе дальше тростью о булыжники мостовой, путник!
Ну, или откинься на спинку автомобильного сиденья.
***
Дэну нравились картины за окном. И даже несмотря на желание сделать небольшой крюк и заехать в авто-закусочную... он так и сделал. Но взял всего два гамбургера, одну диетическую колу и маленькую коробочку картошечки. И еще немного куриных наггетсов. Но к еде не приступал, решив нагулять аппетит. Правда, картошку он засунул в карман. И чуть было не вытащил один наггетс, но сдержался. Хотя смотрел на упаковку еще несколько минут, пока ехал.
ФРЭН вела аккуратно.
Вообще, именно сейчас особенно бросалось в глаза, что она робот.
Ну, или Вэ И. Не важно.
Люди так машины не водят — человек-водитель обязательно разок ошибется, вздрогнет, прошипит «Ну, бля» или, по крайней мере, ругнет автопилот, если тот попытается отобрать у него управление, сочтя, что выполняется неоптимальный маневр.
Так что езда по городу напоминала на путешествие на колесной гондоле. Не хватало лишь, чтобы киберсекретарша принялась горланить «О соле мио».
А что? Она может.
***
Галерея «Баядера» не представляла собой ничего особенного с фасада, разместившись на двух первых этажах многоэтажного здания, и лишь неброская вывеска обозначала присутствие внутри артефактов искусства. Скорее она походила на небольшой мебельный магазинчик.
Наверное, так и следовало, чтобы не выглядеть слишком мейнстримно...
— Пижоны... — подумал вслух Дэниэл. То, что он сам был ярко выраженным пижоном всего-то несколько лет назад, его не смущало. Комплементация такая комплементация. — Ну что, пора навестить это пристанище искусства. Уверен, оно окажется настоящим ульем червей. Но черви в ульях не живут, так что все будет максимально противоестественно.
И он вышел из машины.
Заплатил за вход — игра не оставила ему выбора.
Дэниэл
Город застыл, город завис
И затаил дыханье
Словно распил, взгляд сверху вниз
Из-под смежённых век
оказался внутри. Если он ожидал, что ад кутежа немедля разверзнется под
Треск тишины, но через миг
Траурное молчанье
Будто клинком, насквозь пронзит
Красный безумный смех
его ногами, едва он окажется внутри, его постигло
Зла и добра город не знал
И ничего не жаждал
Город был слеп. Городу свет
Был что кромешная тьма
легкое разочарование. Внутри галерея оказалась совсем
Вспышки веков — взгляд дураков
Но в небе ночном однажды
Чёрное солнце оставило след
И город сошёл с ума
небольшим помещением с лесенкой на балкон второго
Хлынул вовне, грянул как гром
Мигом прорвав плотину
Вскрылся во мне ярким окном
Сутью для нас для всех
этажа и двумя проходами в соседние комнаты. Дэниэлу сразу бросилась в глаза упомянутая Леви колючая
Я наяву уже не живу
Но и во сне не сгину
Город устал. Городом стал
Красный безумный смех
проволока, и правда намотанная на обнаженную натурщицу. Девушка стояла на цыпочках в одном из углов галереи, проволока впивалась в ее ступни, бедра, лоно, была накручена под и над
Небо и сон. Зыбкость времён
Вечность в своём начале
Ты увидал алчный оскал
Что тебя ждёт в конце?
грудью, фиксировала руки за спиной, обхватывала шею, впивалась в рот и глаза. Только глаза у нее и двигались, и когда это происходило, белки при соприкосновении с
Вены пусты. Липкие рты —
Мы ведь всегда молчали
Падаем ниц в жерла глазниц
На мировом лице
шипами издавали скрежет.
И аккомпанементом звучал голос человека, читающего вслух вышеприведенные строки.
Дэниэл покачал головой и, пройдя внутрь, начал присматриваться к людям. Он не был сторонником подобного... теперь. Раньше он оказался бы тут как раз в своей тарелке, даже не разбираясь в искусстве. Довольно забавно: всю свою раннюю молодость он искал странного удовлетворения в безумии. В ход шло все, начиная от подобных мест и тусовок, заканчивая целым букетом различных психотропных средств, как разрешенных, так и кустарных. Забавным тут казалось именно то, что в результате он стал самым настоящим комплементантом высокого ранга с голосом в голове. Возможно, дело было именно в этом. Когда ты можешь проникать в бессознательное человека через его сны, ты не нуждаешься в дополнительной порции безумия.
