Сицилианская защита - Васильев Андрей (книга жизни txt) 📗
Я прошел в свой кабинет, где за пару часов набросал очередную бредятину под грифом «От главного редактора». Я прекрасно понимал, что, кроме меня, верстальщика и теперь, наверное, Соловьевой, эту дичь никто не прочтет, поскольку она никому не интересна, но делать это было необходимо, так как оно обозначало мою работу. Ну и потом, традиция — в хороших изданиях главный редактор всегда в начале номера что-нибудь мудрое и скучное изрекает.
Закончив столь бесполезный труд, я пошел перекурить и, вернувшись, не стал затворять дверь кабинета — так мне открывался отличный вид на спорящих новичков, которые дискутировали о качестве, количестве и наполнении новостной колонки.
— А я вам говорю, что здесь надо брать количеством, — немного визгливо утверждала Соловьева. — И тогда каждый читатель найдет что-то свое.
— Чушь, — вальяжно парировала это утверждение Шелестова. — Один раз читатель пропустит часть новостей, другой пропустит, на третий — совсем читать не станет, а еще через пару недель вообще журнал не купит. А через полгода нас уволят и наберут новых сотрудников.
— А то и раньше, — подтвердила Вика из своего угла.
— Ну да, — согласилась Шелестова. — А то и раньше.
— Надо больше халявы, — неожиданно заявила Таша. — Люди любят халяву. Вот один конкурс есть, но он какой? Примитивный и громоздкий. Надо сразу несколько конкурсов, небольших, практических, вроде как на знание игры и с неожиданными призами. Супермеч, например, или шмотка, которой ни у кого нет, или зелье какое-нибудь нестандартное. Можно еще вот экскурсию в «Радеон» призом сделать, так сказать, на родину игры, и чтобы обязательно с программистами пообщаться, со сценаристами. Народ такое любит.
— Факт! — подтвердил Жилин. — Красивая идея.
— Поддерживаю, — откликнулся Юшков. — Нормально придумано. И по призам, и по нескольким конкурсам тоже по уму. Например, «Где водится этот моб?» или «Узнай, что это за место».
— Вот только согласятся ли на это собственники? — немного ревниво засомневалась Соловьева. Понятное дело — идея на земле лежала, а подняла ее не она. Обидно, да?
— А мы Викторию попросим, — сладким голосом пропела Шелестова. — Виктория Евгеньевна-а-а, у нас тут идея есть интересная, так, может быть, вы ее озвучите нашему непосредственному руководителю? Вам ведь это сподручнее делать, у вас доступ к его телу в любое время?
Вот язва. Ведь знает, что я все слышу.
— Хорошо, Елена, при случае непременно озвучу вашу идею. Жаль, не вчера вы это придумали, можно было сразу это Максу или Никите предложить.
— Кому? — не поняла Соловьева.
— Зимину или Валяеву, — невозмутимо пояснила Вика. — Мы с ними запросто общаемся, они не любят официоза между друзьями.
Соловьеву слегка передернуло от зависти, Таша, такое ощущение, что и не слушала Вику вовсе, перебирая какие-то бумажки, Жилин сделал некое движение губами, что-то вроде: «Во дает», и даже Шелестова сузила глаза — ее колкость не прошла.
Н-да, и вот кто из них?
Я взял четыре небольших листочка и изобразил новеньких — по одному на каждом листочке. Художник я никакущий, поэтому, скорее, получились контурные шаржи с некими определяющими персону деталями, например, у кого прыщ, а у кого — отличная фигура.
Разложив творения перед собой, я откинулся на кресле и стал думать. Информации для размышления было пока немного, зато ее бесценные источники располагались неподалеку и опять принялись ругаться.
Каждый из них и подходил и не подходил одновременно. Жилин — морпех, спокойный, явно неглупый, но тюлень. Было видно, что Шелестова им уже крутит как хочет, и его это устраивает. Сама Шелестова — ну да, красива, ну да, умна, ну да, прямо Мата Хари. Но у нее богатый папаша в комплекте, который наверняка пасет каждый ее шаг, а значит, вряд ли проглядит ее небезопасные отношения с «Консорциумом» и вовремя их пресечет. Надо будет потом из любопытства пробить, что именно стало с тем первым замом из «Белого знака». Ох, думается мне, что ничего хорошего. Тем не менее она явно авантюристка. Ей не признания и славы надо, а нервы пощекотать. Ей жизнь без приключений — как суп без соли. И все остальные такие же. Все — и ничего конкретного.
Я замурлыкал себе под нос какую-то старинную мелодию и попробовал сделать фигурку ежика из скрепок. Не получилось. Тогда я начал отгибать кончики скрепок и аккуратненько их складывать кончиками вверх. Получилось, но что-то не то, явно не ежик.
— О, дикобраза выложил, — хихикнула тихонько вошедшая в кабинет Вика. — Скучаешь? Статью написал?
— Да написал, сейчас тебе отправлю, — кивнул я. — Скучаю? Ну не то чтобы, думаю…
— Слышал, что Таша сказала? — Вика присела на краешек стола. — Считай, мою идею озвучила, я ее тебе еще вчера хотела изложить.
— Здраво, поговорю с Зиминым. Он не откажет, я так думаю. Ну супермеч и прогулка в «Радеон» — это вряд ли, но придумаем что-нибудь.
— Не сомневаюсь. — Вика нагнулась ко мне и поцеловала. — Езжай домой. Я же вижу, в игру ты хочешь в эту свою. Я скоро тебя к ней ревновать начну, честное слово.
— Не имеет смысла, — взял я ее руку. — Это тоже часть работы. И от нее, в том числе, зависит, будут у нас апартаменты на пятом этаже или нет.
— Я бы хотела, чтобы были. — Вика взяла меня двумя руками за щеки и теперь не мигая смотрела мне в глаза. — Ты пойми. Это наш шанс, такой, который не каждый день выпадает и не каждому. Если мы его профукаем, то всю жизнь потом будем локти себе грызть.
И этой девочке двадцать пять? Это были глаза умной, повидавшей жизнь женщины. Капкан-то, похоже, захлопнулся…
— Ладно, пойду все-таки выясню, чей это «мерс» под окном. — Вика вышла из кабинета.
Чей, чей… Ейный…
— Елена! — гаркнул я во все горло, как только Вика скрылась в коридоре. — А ну ко мне!
— Да, мой генерал. — Через секунду Шелестова была у меня в кабинете и стояла, вытянувшись в струнку и выставив вперед грудь идеальной формы, причем ничем под свитерком из альпаки явно не сдерживаемую.
— Вольно, — скомандовал я. — А то мне как-то армия вспомнилась.
— Там было так плохо? — Даже невинные вопросы от нее воспринимались двусмысленно.
— Там было весело и увлекательно, — съязвил я. — Но кормили плохо и, по первости, поколачивали. Впрочем, к делу это не относится.
— А что относится? — Елена начала накручивать локон на палец, игриво шаркая ножкой по полу.
— Некий серебристый «мерседес» относится, который второй день на моем парковочном месте стоит, — пояснил ей я.
— Это вон тот? — спросила Шелестова, подойдя к окну, и показала одной рукой на машину, а второй оперлась на мое плечо.
— Он самый, — подтвердил я. — Там что написано на асфальте было, ты читала?
— Там все правильно было написано, как надо. — Шелестова переместила на мое плечо вторую руку. — «Место мое. Кто поставит машину — убью».
— Правильно, — не стал спорить я. — Но написано это мной. Ты видела, тетя Вика побежала куда-то с недобрыми глазами? Так это она следствие побежала проводить, выяснять, кого конкретно убивать будет. Я-то только стращаю, а вот она — нет. Она — человек дела.
— Да? — Шелестова на мгновение задумалась. — Ведь, пожалуй, что и найдет. Ну и славно. Я тхэквондо занималась долго, так что если драка будет настоящей…
— Не надо драки. — Я вздохнул. — Нет, это забавно, и тотализатор можно устроить, а уж как Соловьева обрадуется… Но мы ведь здесь для дела собрались, а не для гражданской войны, понимаешь? И если вся эта мышиная возня перерастет в собачью грызню, я просто буду вынужден устранить источник дрязг. Ты славная, но Вику я знаю дольше, чем тебя, и потом — она мой зам, а ты…
— Как не понять, мой генерал. — Шелестова пробарабанила по моим плечам какой-то марш и пошла к выходу из кабинета. — Она зам, а я… А я пойду, пожалуй, и впрямь переставлю свою ласточку. Не буду доводить начальницу до кипения. Она же не борщ?
— Верное решение, — похвалил я ее. — Рациональное. Конструктивное.
