Время взаймы (СИ) - Левин Александр Анатольевич (лучшие бесплатные книги .TXT) 📗
А пистолет лег в руку, как родной. Цезарю, собственно, было плевать куда - главное ехать. Главное - выбраться из города, который вдруг стал казаться неуместно громоздким. Главное - что в крови появляется тот огонек, а на языке кислое предчувствие опасности, которые и толкнули Ларина на поступление в военную школу.
Однажды, так давно, будто это было в другой жизни, Цезарь оказался в камере. Страшно саднило губу, злость вроде как была, да вся вышла, а дурака, что за каким-то бесом упомянул Сашку, стало даже жаль - с вывороченной челюстью человек напоминает Щелкунчика, - но главное не в этом. Молодой и еще полный сил Цезарь смотрел на жирного мента, который ковырялся в каких-то бумагах за столом, и понимал, что так нельзя.
Лучше не делать совсем, чем делать спустя рукава. Само существование жирного мента с толстыми пальцами, напоминающими переваренные сардельки, с маленькими поросячьими глазками и постоянно скучающим выражением на лице, было оскорблением системы правосудия. Тогда Цезарь и решил, что будет служить закону.
Правильно служить.
«Тундра» мчалась по степи, как по серпантину. Степь - яркие белые дорожки солончака, саксаул, колючки - уже замерзла, покрылась инеем, смешалась с жирным и пасмурным небом. Ларин давил на педаль, то и дело поглядывая на экран с геолокацией. На экране мигали рядом друг с другом две красные точки - чипы Метелкиной и Манохиной. Они, две сумасшедшие бабы, выведшие Ларина из себя по очереди, они вместе, непонятно, с какой такой радости - они вместе где-то посреди степи. Эта новость подстегнула Цезаря, взбодрила.
Он решил ехать сам.
- Но, Цезарь Геннадьевич, вы...
- Отставить!
Людей вокруг не было уже километров двадцать. Ни деревень, ни пастбищ, ни кособоких саманных домиков пастухов - ничего. Когда опустились сумерки, а машина указала, что Цезарь на месте, фары вырвали из липких темно-синих сумерек нечто вроде большого кургана, рядом с которым стояла легковая машина с открытым багажником. Цезарь взял пистолет и вышел из машины. На улице оказалось ужасно холодно, ветер немедленно забрался за шиворот.
- Выйти из машины! - скомандовал Цезарь, увидев, что на водительском месте кто-то сидит.
- Я сказал: выйти из машины!
В несколько шагов оказавшись рядом, Ларин направил пистолет на водителя.
- Вы...
Глава 8
Перед глазами плыли огромные черные пятна, голова гудела. Под черепной коробкой стучали в барабаны - будто бы целая армия. Во рту стояла горечь. Я был крепко привязан к стулу. Руки страшно затекли.
Соображать получилось только через минуту или две, и я был порядком удивлен, что вместо какого-нибудь сырого каменного барака, который автоматически представляешь себе в подобной ситуации, вокруг оказалась довольно уютная старомодная кухня. Только окон нет. Ни одного окна - нигде. И душно.
Рядом стояло еще три стула - к одному привязана напуганная до смерти Лана. Так, хорошо, значит, нас забрали вместе... Хотя не больно-то и хорошо, но я, во всяком случае, теперь уверен, что она жива... А почему она должна быть мертва? Мысли путались, нормально испугаться, да и вообще толком прийти в себя, я еще не успел.
Ко второму стулу примотан медведь-следователь, тот самый, который едва не упек меня в тюрьму. Какие веревки смогут удержать эту махину? Следователь в отключке, голова безвольно свесилась на грудь. Откуда он здесь и...
- Посмотри на меня! - скомандовал прокуренный, хриплый женский голос.
Я повиновался и увидел страшно худую женщину лет сорока.
- Ты кто такой?
Вопрос поставил меня в тупик.
- Я еще раз спрашиваю, - у женщины в руках был огромный нож, а на столе лежал пистолет, - ты кто такой?
- Антон... - прошептали слева. Я обернулся и увидел... был готов же, но все равно странно. На третьем стуле, слева от спящего следователя, сидел я сам.
- Кто ты такой?
Женщина подошла, схватила меня за волосы, оттянула голову и приставила нож мне к горлу.
- Я Антон, - сказал я. - Я просто Антон.
- А он кто?
Второй я тоже был без сознания. Он, по всей видимости, находился здесь дольше остальных. Одежда вся в пыли, кожа бледная, под глазами синяки, бровь рассечена. Я почувствовал, что просто не могу относиться ко всему этому всерьез; то есть да, и кровь на скуле следователя настоящая, и в глазах Ланы ужас, но меня как будто нет здесь, я как будто смотрю фильм, участвую в реконструкции или, не знаю, читаю книгу.
- Тоже Антон.
- Я тебя убью, - сказала женщина. - А следом убью их всех. Почему вас двое? Почему вас трое? Почему вы...
- Анастасия... - начала было Лана.
- Заткнись!
Названная Анастасией на вид еле держалась на ногах. От нее пахло ржавчиной. Я уцепился за мысль о нереальности происходящего и больше не разрешал себе бояться.
- Заткнись! Заткнись! Вы убили моего мальчика, - со слезами выдохнула она. - Все вы. Вы все виноваты. Вы все. Вы все виноваты в его смерти. Я сожру ваши души.
Она отошла на несколько шагов и с размаху воткнула нож в столешницу.
- Я порежу вас на куски, на мелкие кусочки, поняли? Убью вас. Вы - кошмары. Андрюша говорил, что его отец, его отец... мой Максим, мой любимый мальчик, вы понимаете, они вместе защищали этот проклятый мир от таких, как вы. От кошмаров. А вы их убили! Вы виноваты! Гореть вам в аду!
Я повернулся к Лане.
- Молчать! - заверещала Анастасия. - Молчи, не двигайся и слушай меня! Заткнись и слушай!
На второй части слова «двигайся» голос противоестественно усилился, как будто говорить начали сразу трое. Замолчала, точно каждое слово давалось ей с огромным трудом. - Еще не все, - выдохнула своим, как бы нормальным голосом. - Еще не все здесь.
Принюхалась, как гончий пес. Посмотрела на меня ледяным взглядом.
- Я найду вас всех. Думаешь, на этот раз тебе удастся убежать? Нет, Фридман. Я тебя уничтожу.
И тут растаяла в воздухе черным дымом. Хлоп - и нету.
- Как... Что... Как...
- Она уже делала так, - бесцветным голосом проговорила Лана. - Вытаскивала меня сюда, - всхлипнула, - несла весь этот бред про убийство сына и... так... Что происходит, Антон?
- Полицейский давно здесь?
- Нет, не знаю. Я не знаю. В прошлый раз его не было. Она держала меня в каком-то подвале. Я ничего не видела.
- Кто она?
- Ты... вы... Как...
- Светлана. Кто эта женщина?
- Антон, ты же... Он твой брат-близнец, верно же? Вы близнецы. Ты не Антон. - истерика. Голос дрожит. - Иначе ты должен знать, кто она! Ты сам знаешь!
Глаза сухие и красные, как бывает, когда долго плачешь, и вот опять подбирается к горлу ком, щиплет глаза, но слез больше нет. Я попробовал проверить, насколько крепко держат веревки - не вышло даже немного пошевелиться.
- Я не знаю. Это, - я мотнул головой в сторону спящего меня, - Антон, правильный Антон из твоего времени. Я - нет.
- Из вре... что значит из моего времени? Что происходит? Что значит "из моего времени"? Что ты несешь?
- Возьмите себя в руки, Света. Я хронорифтер. Путешественник во времени. Но... ну, в общем, что-то пошло не так. Все пошло не так. Кто эта женщина?
- Ее муж и ты... и он... Они вместе ходили на мои... занятия. Курсы психологической помощи для больных раком. Гештальт-терапия.
- Я был болен раком?
- Я не... Я не знаю как, но ты же...
- Интересно. Так. Ладно, не отвлекайся. Не думай о том, что происходит сейчас. Отвечай на вопросы. Причем здесь смерть ее сына?
Я ничего такого не помнил.
- Ее муж, Максим, вы с ним тесно общались, у него была шизофрения. И опухоль мозга. Когда он умер... - видно, что держится из последних сил, - когда он умер, его сын бросился из окна. Насмерть. Ну, в смысле...
- Понятно. А почему она винит в его смерти нас?
Я прислушался. Показалось, что где-то сверху раздались шаги. Или грохочет что-то, как гроза.
