Чужие миражи - Холмогоров Валентин (читать книги полностью без сокращений txt) 📗
– Позволю себе возразить, – охотно отвечаю я, – все то же самое было характерно и для довиртуальной эпохи. Люди также делились на компьютерщиков и всех остальных, просто сейчас эти противоречия многократно обострились. Думаю, ты не права: Глубина не столько разобщает, сколько объединяет. Просто она объединяет людей со схожими интересами.
– За Глубину, – поднимает свой бокал Эдгар.
– За Глубину, – подхватывает его тост Юлия.
Водка хорошая, она проходит в горло легко и без затруднений, в нос бьет терпкий, но не отвратительный запах спирта. Протягиваю руку к блюду, закусываю рыбой, затем достаю сигареты и закуриваю.
– Наверное, этот мир и прекрасен тем, что каждый может отыскать здесь недостающую частичку себя, – задумчиво говорит Юлия. – Ученый отправится ставить опыты в виртуальную лабораторию, сексуально озабоченный подросток пойдет набираться жизненного опыта в публичный дом, а дурак будет сутками сидеть в сквере с такими же дураками и травить древние анекдоты под пиво с воблой…
– Ты слишком критична к окружающим, – мягко останавливает ее Лорд, – если Господь не дал кому-то ума или ограничил его интересы анекдотами и пивом, не стоит винить в этом самого человека.
– Существует еще и элементарная, заложенная самой природой мудрость, – парирует его довод Юля.
– Мудрость при отсутствии ума? – Задумчиво повторяю я, затягиваясь сигаретой. – Мне кажется, определенное рациональное зерно в этом есть. Если обратиться к славянскому эпосу и вспомнить главного героя русских народных сказок… Хотя, полагаю, мудрецы-иваны-дураки в наши дни все же перевелись. Остались мудрецы. Иваны. И дураки.
– Одна из наиболее ярких черт русского характера – потрясающе трезвый взгляд на окружающую действительность и непревзойденная самокритичность. – Подмигивая мне, улыбается Эдгар.
– С чего ты взял, что я русский? – Смеясь, спрашиваю я.
– Только русский человек может столь грамотно хлестать водку, да еще и в таких количествах, ничуть не опасаясь при этом за свое здоровье. – Эдик кивает в сторону стоящей рядом со мной бутылки.
– Со стороны виднее? – Поддеваю его в ответ я. Эдгар пожимает плечами:
– Я наполовину латыш, наполовину эстонец, но тоже живу в России. Однако водку пить так и не научился.
Юля, наблюдая за нами, тихонько хихикает.
– За мудрецов? – Спрашивает она, отрывая от стола свой джин. Лед уже почти растаял.
– За Иванов, – соглашается Эдгар.
– За дураков. – Заканчиваю я, мимоходом подумав, что пить за самого себя, наверное, не слишком-то пристойно.
Водка разливается по организму приятным теплом, в голове начинает тихонько шуметь. Эдгар крутит в руках опустевший бокал, его спутница с рассеянным видом жует похищенную с моего блюда осетрину. Я курю.
– Мне кажется, что очень многое о человеке может сказать то, при каких обстоятельствах он впервые осознал Глубину, – тихо говорит Юля. – Знаете, в тот день я сидела на лекции по истории и слушала рассказ о восточных религиях. И вот, когда преподаватель завел речь о буддизме, в аудитории прозвучала фраза, поразившая меня до глубины души, встряхнувшая меня, словно разряд электрического тока: «в каждом пространстве своя энергия»… Мне много раз доводилось слышать нечто подобное, но только тогда я впервые связала эту философскую истину с виртуальностью. Энергия виртуального мира – вот что влечет сюда меня, да и, наверное, всех, кто так или иначе может причислить себя к обитателям Глубины.
– Я иногда думаю, что многие из нас вообще не могут помыслить себя вне виртуального пространства, – с какой-то грустью в голосе говорит Эдгар, – находясь здесь, в этом уютном мире, иногда ловишь себя на мысли, что тебе страшно не хочется возвращаться домой…
Юлия смотрит на Эдика каким-то теплым, заботливо-успокаивающим взглядом, и я начинаю ощущать, что эти двое знают друг о друге нечто, что никому другому знать не дано, что этих людей связывает какая-то прочная, незримая нить, состоящая из более крепкого и тонкого материала, нежели простое общение на отвлеченные темы двух заинтересованных друг в друге людей.
– Может быть, на некоторых из пользователей дип-программы Глубина влияет чуть сильнее, чем на остальных, – говорит она, – и они погружаются в дип несколько глубже, чем я, или, например, вон тот парень в ковбойке…
– Дип действует на подсознание всех людей одинаково, – качает головой Эдик, – это научно установленный факт. Есть, конечно, так называемые дайверы, но это, по-видимому, просто красивая легенда.
– Ты веришь в дайверов, Влад? – Обращается ко мне Юля.
– Нет. – Отвечаю я. – Я верю в Глубину.
В тишине бара раздается короткий мелодичный всплеск гитары. Мы оборачиваемся на звук. Парень в ковбойке, о котором говорила Юлия несколько секунд назад, осторожно настраивает лежащий на коленях инструмент. Я наливаю в свой бокал, мы чокаемся и молча выпиваем. Под потолком разливается хрустальный перебор металлических струн, парень начинает петь.
Хорошая песня. Как раз под мое настроение. Еще не умолкли последние аккорды, но где-то в груди уже подул слабый сквознячок тихой беспричинной тоски.
– А пойдемте гулять? – Блестя глазами в полумраке кафе, говорит Юлия.
– А пойдемте. – Отвечаю я и поднимаюсь из-за стола.
Юлия бережно, деликатно берет Эдгара под локоть, и тот, слегка опираясь на свою извечную трость, увлекаемый ею, направляется к выходу.
– Ты забыл на столе свой «Кристалл», – оборачивается ко мне она.
– И черт с ним, – говорю в ответ я.
Мы выходим на улицу и неторопливым шагом бредем по широким тротуарам, что-то неспешно обсуждая на ходу. Юля пытается доказать нам необратимость процесса повальной виртуализации человечества, Эдик вежливо возражает, приводя в качестве примера возникновение телефонной связи и телевидения, что в конечном итоге ничуть не повлияло на направление развития современной цивилизации. Я просто наслаждаюсь прогулкой.
Мы ступаем на неширокий проспект. Вдоль одной из его сторон тянется невысокий ажурный забор, из-за которого выглядывает наружу плотная стена густой зелени.
– Интересно, что это там? – Кивает в сторону непроницаемых для взгляда зарослей Эдик.
– Кладбище, – отвечает Юля, – еще одна придурь местных аборигенов. Хоронить в Глубине тех, кто ушел из нее навсегда. Недавно вот где-то на юго-западе Диптауна открыли кладбище для домашних животных. Я в газетах читала. Ты не слышал, Влад?
Я отрицательно качаю головой.
– Пойдемте, посмотрим? – С энтузиазмом предлагает Эдгар.
– Вот еще, – морщится Юля, – нашел развлечение. С детства не люблю кладбища.
Впереди, всего лишь в нескольких шагах, через кладбищенский забор стремительно перемахивает какая-то размытая тень. Мы останавливаемся на месте. Молодой сутулый парень в расстегнутой куртке и интеллигентных круглых очках, насколько я могу различить в теплых городских сумерках, пристально смотрит в нашу сторону, небрежно заступив нам дорогу.
– Доброй ночи, – вежливо говорит он.
И стремительно бросается на нас.
Юля, испуганно вскрикнув, прячется за спину Эдгара.
Я действую чисто рефлекторно, даже не отдавая себе отчета в том, что делает за меня мое тело.
