Граф ноль - Гибсон Уильям (серия книг TXT) 📗
– Может быть. Не знаю.
– Теперь тебя ищут? Или ищут ее? – Она достала тарелки из шкафчика над раковиной. Дешевое пластиковое покрытие на дверцах вызвало у Тернера внезапный приступ ностальгии – загорелые кисти блондинки он принял вдруг за руки матери...
– Вероятно, – сказал он. – Я не знаю, в чем дело. Пока не знаю.
– Поешь. – Переложила смесь на белую тарелку, порылась в поисках вилки. – Руди до смерти боится таких людей. Ну, знаешь, таких, кто способен сесть тебе на хвост.
Взять тарелку, вилку. От яичницы поднимается пар.
– И я тоже.
– Я тут нашла кое-какую одежду, – голос Салли перекрыл шум душа, – ее оставил приятель Руди. Должна тебе подойти...
Душ работал под действием силы тяжести: дождевая вода из резервуара на крыше, толстый белый фильтрационный блок встроен в трубу над головкой душа. Высунув голову между двух затуманенных паром пластиковых листов, Тернер прищурился на Салли.
– Спасибо.
– Девочка без сознания, – сказала она. – Руди думает, это шок и усталость к тому же. Но он говорит, что остальные показатели у нее в порядке, так что вполне можно провести сканирование прямо сейчас. – И она вышла из комнаты, забрав с собой армейские штаны Тернера и спецовку Оукея.
– Да что же это такое? – спросил Руди, протягивая ему смятый рулон серебристой распечатки.
– Не знаю, что и думать, – рассеянно отозвался Тернер, оглядывая белую комнату в поисках Энджи. – Где она?
– Спит. Салли за ней присмотрит.
Повернувшись, Руди прошелся взад-вперед по комнате – Тернер вспомнил, что когда-то здесь была гостиная. Руди начал отключать свои консоли – крохотные огоньки гасли один за другим.
– Сам не знаю, дружище. Не знаю, и все. Что это, что-то вроде рака?
Тернер двинулся вслед за ним в дальний конец комнаты, мимо верстака, где под пылезащитным кожухом ждал микроманипулятор. Мимо пыльных прямоугольных глаз на полке с древними мониторами; у одного из них разбит экран.
– У нее это расползлось по всему мозгу, – продолжал Руди, – будто опутало его длинными цепочками. Никогда не видел ничего подобного. Просто ни на что не похоже.
– Что ты знаешь о биочипах, Руди?
Руди хмыкнул. Он казался теперь совсем трезвым, но каким-то взбудораженным. Все проводил рукой по волосам.
– Так я и подумал. Это как бы... Не имплантант. Прививка.
– Для чего она?
– Для чего? Господи. Да кто, черт побери, знает? Кто это с ней такое сотворил? Тот, на кого ты работаешь?
– Думаю, ее отец.
– О Боже, – Руди вытер рукой рот. – На сканерах это дает такую же тень, как раковая опухоль, а показатели жизненного уровня у нее вполне в норме. Какая она обычно?
– Не знаю, – он пожал плечами. – Ребенок.
– Ничего себе ребенок, – взорвался Руди. – Я просто потрясен, что она вообще может ходить. – Открыв маленький лабораторный морозильник, он извлек оттуда бутылку «Московской». – Из бутылки пить будешь? – спросил он.
– Может, попозже.
Руди вздохнул, поглядел на бутылку, потом вернул ее в морозильник.
– Так чего же ты хочешь? Ты что же, думаешь, что за такой диковиной, какая в головке у этой маленькой девочки, никто не начнет вскоре охотится? Если уже не начали.
– Начали, – ответил Тернер. – И я не знаю, известно ли им, что она здесь.
– Это пока. – Руди вытер ладони о грязные белые шорты. – Но ведь скоро узнают, да?
Тернер кивнул.
– Так куда ты собираешься?
– В Муравейник.
– Почему туда?
– Потому что там у меня деньги. Четыре кредитные линии на разные имена и никакой возможности проследить их до меня. Потому что у меня там много других связей, которыми я, возможно, смогу воспользоваться. И потом, Муравейник – это всегда прикрытие. Слишком много копошится муравьев, понимаешь?
– Идет, – сказал Руди. – Когда?
– Ты так беспокоишься – хочешь, чтобы мы убрались сейчас же?
– Нет. Я хочу сказать, я не знаю, что и думать. Это все так интересно, ну... то, что в головке у твоей приятельницы. У меня есть один знакомый в Атланте, который мог бы дать мне на время анализатор функций, карту мозга, один к одному. Подключив к ней приборы, я мог бы начать разбираться, что к чему... Может, это чего-нибудь стоит..
– Конечно. Если знаешь, кому продать.
– А тебе разве не любопытно? Я хочу сказать, что она, черт побери, такое? Ты ее вытащил из какой-то военной лаборатории, так? – Руди снова открыл белую дверцу холодильника. Вытащил бутылку водки, откупорил ее и сделал солидный глоток.
Тернер взял бутылку, наклонил, выцедил ледяную жидкость сквозь зубы. Потом глотнул и поморщился.
– Эта лаборатория принадлежит корпорации. Крупной. Предполагалось, что я вывезу ее отца, но тот прислал вместо себя ее. Потом кто-то взорвал весь полигон, выглядело это как недоразвитый ядерный взрыв. Мы едва вырвались. Вот пока и все. – Он протянул Руди бутылку. – Останься трезвым, Руди. Ради меня. Когда ты напуган, ты слишком много пьешь.
Руди глядел на него во все глаза, не обращая внимания на бутылку.
– Аризона, – повторил он. – Так это же было в новостях. Мексика до сих пор скандалит. Но это был не ядерный взрыв. Они послали туда экспертов, там теперь все просто кишит следователями. Никакого ядерного взрыва.
– А что это было?
– Они считают, электромагнитная пушка. Предполагают, кто-то установил сверхскоростное орудие в гондоле грузового дирижабля и взорвал к чертям собачьим развалины заброшенного городка. Установлено, что там поблизости был какой-то дирижабль, но пока никто его не нашел. Можно настроить электромагнитную пушку так, чтобы она в момент выстрела разнесла себя в плазменную пыль. А роль снаряда при таких-то скоростях могло сыграть, в сущности, все что угодно. Скажем, полтора центнера льда вполне сойдут. – Он взял бутылку и поставил ее рядом с собой на стойку. – Вся земля в округе принадлежит «Маасу». «Маас Биолабс», так? Он тоже был в новостях, этот «Маас». Полное сотрудничество с различными властями. Готов поспорить. Так что, по-моему, это само за себя говорит о том, откуда взялась твоя малышка.
– Конечно. Но никак не объясняет, кто использовал электромагнитную пушку. Или почему.
Руди пожал плечами.
– Вам лучше пойти взглянуть на это, – сказала от двери Салли.
Поздно вечером Тернер и Салли сидели на веранде. Девочка провалилась наконец в нечто, что энцефалограф Руди определил как сон. Сам Руди удалился в одну из мастерских, скорее всего, со своей бутылкой водки. Вокруг побегов жимолости, увившей скрепленные цепью ворота, кружили светлячки. Тернер сообразил, что если, сидя там, где он сейчас сидит – на качелях, подвешенных на деревянной веранде, – закрыть глаза, то увидишь яблоню, которой больше нет. С дерева когда-то свисала древняя автомобильная шина на куске серебристо-серой пеньковой веревки. И там тоже кружатся светлячки, и пятки Руди вырывают твердые комья черной земли, когда он отталкивается, чтобы вознестись вверх по высокой дуге качелей... ноги болтаются в воздухе... а Тернер лежит на спине в траве и смотрит на звезды...
– Голоса, – сказала Салли, женщина Руди, из поскрипывающего ротангового кресла-качалки, ее сигарета – как красный глаз в темноте. – Говорит на разные голоса.
– Что-что?
– Именно это делает твоя малышка, там, наверху. Ты хоть немного знаешь французский?
– Плохо. Только с «лексиконом».
– Некоторые ее слова показались мне французскими. – Красный уголек на мгновение превратился в короткий росчерк – это Салли стряхнула пепел. – Когда я была маленькой, мой старик брал меня однажды на тот стадион, и я видела свидетельства и как через людей говорят духи. Меня это тогда испугало. Сегодня, когда она заговорила, меня это, пожалуй, напугало еще больше.
– Руди записал на магнитофон последние фразы, да?
– Да. А знаешь, дела у Рудн в последнее время не очень-то хороши. В основном поэтому я и перебралась сюда, обратно. Я сказала ему, что уйду, если только он не возьмет себя в руки. Но потом стало совсем плохо, так что недели две назад я вернулась. Я почти уже готова была уехать снова, когда объявились вы. – Уголек сигареты описал дугу через перила и упал на покрывающий двор гравий.
