Психоконструкт (СИ) - Алексенцева Екатерина Вадимовна (полные книги .TXT) 📗

— Галатея. — Пигмалион тяжело открыл глаза и улыбнулся сухими синеватыми губами. Винсент вздрогнул и сел на жёсткий стул, стоявший рядом с кроватью. — Как же долго я тебя ждал! Прости, что так торопил. И что так запутал в начале.

— Совсем не торопил. — Неловко ответил Винсент. Почему-то сейчас ему было стыдно за то, что он не нашёл его раньше. — И не путал.

— Ты должен был принять решение. — Выдохнул Пигмалион. Некоторое время он молчал, собираясь с силами. — Понять, что хочешь найти меня, иначе бы ничего не вышло. А ещё раньше — я должен был понять, что ты — тот самый. И потому испытывал тебя. Ты должен был разобраться. И начать спрашивать. Без этого было нельзя.

— Тот самый кто? — Не выдержал Винсент. Ему надоели эти недомолвки, которыми его пичкали с самого начала.

— Моё дитя, Винсент. Ты — моё дитя. Я хотел изменить мир, я ведь психоконструктор. Я мог всё, кроме одного — спасти самого себя. Это вне моих сил. — Пигмалион пошевелился, устраиваясь поудобнее. На столике справа от него Винсент заметил ноутбук. Даже в таком состоянии он продолжал свою работу. — И когда я понял, что уже не встану, я решил создать приемника. Придумать того, кто займёт моё место. Я замахнулся на невозможное. Я решил создать создателя. Сконструировать психоконструктора. И передать ему всю свою силу.

— Разве это возможно? Я считал, что психоконструкты — просто марионетки, персонажи придуманных историй! — Винсент взволнованно сцепил руки на коленях, стиснул пальцы. — Разве можно придумать того, кто сам умеет так же придумывать?

— Никто в это не верил. Слишком опасно, слишком большое искушение сделать себе идеального психоконструктора. Я задумал это ещё в школе. Локи был против, и я не стал пытаться. Он единственный мог меня тогда уговорить на что угодно. — Пигмалион улыбнулся, болезненно поморщившись. Его руки безжизненно лежали на одеяле. — Но я просто хотел, чтобы этот психоконструктор сделал то, что не успел я, прожил жизнь, которой я был лишён. Первой была Феникс. До неё этот ник носил другой человек, но он… ушёл. Она разделяла мои идеалы, была предана мне. Но не была психоконструктором.

Винсент кивнул. Руби уже говорила, что Феникс была первой, кого они нашли.

— Потом был Орфей, он очень хотел всё изменить, я дал ему свою жажду, но не способности. — Пигмалион покачал головой. Это было его ошибкой, жажда Орфея оказалась ненасытной, а методы — далеки от идеала. — Были ещё другие, не унаследовавшие ничего. Я уже отчаялся, когда они нашли тебя. Я создавал наугад, не знал, где именно и как родится мой наследник.

— И давно меня… нашли? — Винсент не мог решить, как ко всему этому относиться. Это было так странно, чудовищно и нелепо. Отчаянная надежда и горький привкус — ты только замена.

— Не очень. Мы наблюдали, не вмешиваясь. Я наблюдал. — Пигмалион замолчал, дышать ему было всё тяжелее, но он слишком долго этого ждал, чтобы позволить себе остановиться. — И понял, что был неправ. Ты не должен проживать мою жизнь, Галатея. Ты должен прожить свою собственную, полную и прекрасную. Я отдаю тебе все свои знания, всю силу, но как их использовать — решать тебе.

— Спасибо хоть на этом. — Вздохнул Винсент. Узел в груди немного ослаб. Слишком уж всё это было несправедливо.

— Когда я понял, что нашёл тебя, я попросил Феникса встретиться с тобой. Ты должен был сам захотеть меня найти. — Пигмалион на секунду прикрыл глаза, он почти исчерпал свои силы.

— Зачем? Почему просто было не сказать, где тебя искать? Зачем эти сложности? Да я вообще не нашёл бы тебя, если бы не Трэй! — Винсент понял, что разозлился на Пигмалиона. Не столько из-за его эгоизма, сколько из-за того, что он так долго тянул.

— Ты столкнулся с Трэем, когда впервые задумался о словах Феникса, а встретил его лично только тогда, когда решил найти меня. Ни одна из твоих встреч на этом пути не была случайной, Винсент. — Тяжело выдохнул Пигмалион. В его глазах мелькнуло чувство вины.

— Ты хочешь сказать…, что я всех их создал? — Винсент едва удержался от того, чтобы не вскочить на ноги. Это было безумием. Не мог он создать столько людей! — И Трэя, и Реал, и Трикстера, и… да кто знает, кого ещё!

— Кто знает. Может быть. А может ты создал свои встречи с ними. — Пигмалион судорожно вздохнул и повернул голову к Винсенту. — Как же мало времени. Я торопил тебя, как мог, прости, Галатея. На тумбочке сбоку от тебя лежит распечатка. Там ник и пароль Пигмалиона, все сайты, закрытые форумы и цифровые хранилища, которые у меня есть. Там их адреса. Там всё: всё, что мы нашли, выяснили, вся информация. Это моё наследие, Галатея.

— И что мне с этим делать? Только не говори: «то, что хочешь»! — Винсент почувствовал, как внутри понимается страх, липкий ужас, стягивающий мысли в один тугой комок. — Как мне теперь жить, зная, что я могу изменить этот мир одной только мыслью!

— Не всё так просто. Одной мысли мало, Винсент. — Прошептал Пигмалион.

— Почему ты не позвал меня раньше, я ведь мог исцелить тебя! Если бы ты сказал, как! — Отчаянье билось в голосе Винсента. Он понимал, если бы шанс был, Пигмалион им бы воспользовался не колеблясь.

— Нет. Чудеса способна творить только абсолютная вера, ей научиться нельзя. Она есть только у безумцев. А мы можем лишь немного подправить, выбрать одну из вероятностей. Это не так уж и мало. — Винсент едва мог расслышать слова Пигмалион.

— Не так уж и мало? — Он сам перешёл на шёпот, стараясь не упустить ни слова, ни вздоха лежащего перед ним мужчины.

— Помни, Галатея, я всегда буду с тобой. Я отдал тебе всего себя. Я тебя никогда не покину. — Пигмалион слабо, едва заметно улыбнулся.

— И что мне теперь делать? — С трудом сдерживая слёзы, спросил Винсент. Ему хотелось плакать, хотелось встряхнуть этого человека. Он искал его так долго. Неужели только для того, чтобы потерять?

— То же, что и всегда. Я понял одну простую вещь, Винсент. Мы все, все люди меняют этот мир. Постоянно, каждым действием и мыслью, даже своим настроением. Мы делаем выбор, программируем свой мир. — Пигмалион посмотрел прямо Винсенту в глаза. В нём всё ещё горел огонь, загасить который ничто было не в силах. — Хочешь, чтобы мир был лучше — сделай его таким. Каждым днём своей жизни, каждым выбором, который ты делаешь. Мир такой, каким ты хочешь его видеть. Так что просто живи, Винсент.

— Пигмалион. — Тихо прошептал Винсент, он и сам не помнил, как взял в руки невесомую ладонь Пигмалиона. Когда он коснулся его щеки, один из аппаратов, считывающих показатели жизнедеятельности, противно запищал, вытянув кардиограмму в прямую линию.

Сердце Пигмалиона остановилось. Он дождался своей Галатеи, того, кого создал, чтобы полюбить мир.

Эпилог

Начальника Гарда выписали из больницы месяц назад. Отдел суматошно поздравлял его с выздоровлением и пытался отвыкнуть от Александра Вона и его порядков. Кое-кто — даже не очень охотно, начальник Вон хорошо умел организовывать работу и часто помогал с «ловлей», а ещё ходил с коллегами в бар почти каждый вечер. Риэ сначала обрадовалась, а потом впала в тоску. Шеда Гард наконец-то обзавёлся девушкой, её звали Даниэлла Карс. Её уровень стабильности психики заметно улучшился после того, как она начала общаться с Шедой, так что их отношения уже не казались чем-то предосудительным. Всем, кроме, Риэ, разумеется. К Гарду в палату её не пускали, но Даниэлла смогла передать ему фрукты через Винсента Кейла, и вместе с ними записку, в которой написала о своих чувствах. Шеда решил рискнуть.

У Стива появился шанс, и он пригласил на свидание безутешную Риэ. Она согласилась, одарив его уничтожающим взглядом. Винсенту повезло, что она не знала, благодаря кому начальник Гард получил ту записку.

Пигмалион не появлялся в сети уже три месяца, но «рыб» меньше не стало, просто они изменились, сменили темы и тактики. Трэй не оставлял своих экспериментов, периодически меняя ники. Винсент всегда угадывал его и старался понять, в чём заключается его очередной опыт. Получалось всё лучше и лучше.