Когда нет выбора - Гусейнова Ольга (читать книги онлайн полностью .TXT) 📗
Неожиданно заметила емкость с водой и чуть ли не рванула к ней, так сильно хотелось пить. Из еды чуть позже в полевой сумке нашла плитку шоколада (отец был сладкоежкой, в отличие от меня) и коробку тасванского печенья. Из-за пережитого стресса я испытывала дикий голод, но позволила себе съесть лишь пару печенюшек и одну дольку шоколадки. Пока я не придумаю, как мне отсюда выбраться, еду надо растянуть на максимальное количество времени. Поэтому, утолив самый острый голод, который мешал думать, выпив воды, я принялась осматриваться более внимательно и прикидывать все варианты освобождения. Порадовалась, что у меня такая замечательная специальность, потому что я уже мысленно рисовала проект этого подвала и искала в нем самые слабые места.
Тщательно обследовав помещение еще раз, к своему счастью, нашла миниатюрного робота-копалку и самую обычную кирку. Папа притащил робота домой еще полгода назад: тот начал сбоить на полевой студенческой практике. Как мне помнится, руки у папы до него так и не дошли, но, надеюсь, для задуманного сейчас хватит. Должно хватить!
Следующую пару дней я упорно долбила киркой каменное основание подвала, дальше запустила робота. С переменным успехом дело пошло. Вода у меня была, а вот еды нет – печенье и шоколадка закончились. Для такой тяжелой работы требуется много сил, а без еды они, увы, заканчиваются слишком быстро. Когда до поверхности земли осталось, по моим расчетам, метра два, робот все-таки сломался. Решив не тратить время на его ремонт, взяв сумочку, которую успела забрать из дома, упитанным грудастым червяком полезла в тоннель. Киркой копала дальше, проталкивая почву вниз руками и ногами.
Я боялась, что вот-вот завалю путь вниз и в то же время не успею прокопать дорогу наверх. Однако на грани душевного срыва от страха замкнутого пространства, стиснув зубы, упорно работая старой надежной киркой, пробивала себе путь наверх. Жить хотелось так, что я бы и зубами вгрызалась в грунт. Когда рука с киркой словно провалилась в пустое пространство, уже не думая ни о чем, я заработала с утроенной силой. Словно мертвяк из могилы вытаскивала себя из земли. А потом долго лежала, не в силах насладиться богатством ароматов, витавших в воздухе, его насыщенностью и свежестью. Пришлось усилием воли выравнивать дыхание, а то бы мне точно грозила гипервентиляция легких. Вокруг царила ночь, но спутник Саэре Д-4 давал достаточно света, чтобы я могла осмотреться.
Зрелище оказалось ужасающим. Нашего дома больше не существовало. Вместо родного, надежного, уютного дома – приземистая глыба скукоженного обугленного мангуя – могила моего отца, самого близкого и любимого существа. Я попыталась вытереть с лица влажную землю, но, скорее всего, размазала еще сильнее. Подошла к обгоревшей мрачной куче и застыла перед ней. Пока я находилась запертой в подвале, думать себе ни о чем другом, кроме спасения, не позволяла, а вот сейчас ощутила, как навалилась тяжесть утраты, осознание, что ничего как прежде не будет и теперь я осталась одна. А любимый отец в этой кошмарной могиле…
Упав на колени и упершись в землю лбом, я зарыдала. Отчаянно и безутешно оплакивая потери, осознавая, что совсем-совсем одна и ничего вернуть не в силах. Слишком многое я бы могла перенести легко и не жалея ни о чем – о Маркусе, например, даже не думала и не вспоминала – а вот потерю отца… Ее пережить будет сложно. Только через час я смогла немного прийти в себя. Нашла автоматическую поливалку травы, оказавшуюся в рабочем состоянии, включила ее и помылась. Выстирала одежду и тут же мокрую надела. Сейчас лето, тепло, через пару часов высохнет, а здесь долго оставаться нельзя. Вдруг заметит кто…
С трудом расчесав волосы, я подхватила сумку, заодно проверив ее содержимое, и, слегка покачиваясь от голода и усталости, пошла в сторону города пешком. Хотя два автокара по-прежнему стояли на нашей парковке, я не могла ими воспользоваться: при активации двигателя автоматически подтверждается личность водителя, а значит, обо мне узнают в «Анконе». Я не сомневалась, что отец им ничего путного не сказал, поэтому опасалась, что меня будут искать. В голове мелькнула дурацкая мысль: если бы осталась в подвале и погибла там, их поиски были бы бесплодны и затратны, а теперь у них появилась надежда. Ближе к пригороду я встретила роботизированное такси и, с облегчением вытянув гудящие ноги, назвала адрес доставки – космопорт. Деньги у меня есть (отец специально снял для нас немного наличных и перевел средства в векселя на предъявителя), документы с собой, так что сейчас главное – улететь с планеты. Заметать следы буду уже в дороге.
Глава 4
Полированная поверхность файнеса, используемого на Дерее в качестве зеркала, демонстрировала удручающую картину. Файнес, скорее, проецировал изображение, позволяя более объемно видеть себя с трех сторон. Я оделась в деловой брючный костюм и застыла со щеткой в руке, пытаясь расчесать буйные кудрявые волосы, шоколадной волной падающие на спину. Критически всматриваясь в свое отражение, я только тяжело вздыхала, предчувствуя новые сложности, грозящие свалиться на мою и так невезучую голову.
Ранее нежная смугловатая кожа цвета обожаемого мной кофе с молоком сейчас больше походила на серовато-белую маску. На этом фоне необычайно выделялись яркие синие глаза, в которых отражалась многодневная усталость и затаенная боль. Веки набрякли и чуть опухли, скрывая ресницы. Взгляд скользнул ниже по оплывшему подбородку, потерявшему былую четкость; толстой шее без единой складочки; ключицам, которые теперь невозможно различить, потому что кожа натянулась, скрывая прежние линии. Сейчас мое тело казалось еще более крупным из-за отека, и со спины меня часто путали с мужчиной, чему дополнительно способствовала одежда.
Кожа чесалась немилосердно, и мне приходилось прилагать немалые усилия, чтобы не почесываться постоянно, дабы не раздражать окружающих, вызывая у них подозрения, что рядом с ними больная или, того хуже, заразная особа. Сегодня я окончательно признала: у меня началась линька и, соответственно, вторая ступень развития. Первая проходила в течение двух месяцев, и те, мягко выражаясь, дискомфортные ощущения я очень хорошо запомнила, а как со второй будет – предсказать нереально. Похоже, ужас и стресс, которые я пережила три недели назад, спровоцировали внеплановое «взросление» и линьку на пару десятков лет раньше, заодно сократив мою жизнь на эти самые пару десятков лет…
Пока я витала в своих мыслях, расческа запуталась в волосах, я дернула за ручку и с досадой отметила, что целая прядь осталась в зубчиках. Да-а-а, начинаются все «прелести» линьки, и волосы придется обрезать. Я аккуратно распутала прядь и, осторожно расчесав непослушные спиральки волос, собрала в нетугой низкий хвост. Поправила одежду и, взяв сумочку, отправилась на работу.
Побег с Саэре до сих пор вспоминался с содроганием. Как я в мятом платье покупала билеты, сдерживаясь, чтобы не сорваться с места, стараясь испуганно не крутить головой в ожидании, что меня в любой момент схватят представители «Анкона». Как в космопорту проходила регистрацию на рейс и тоже ждала, что вот-вот узнают и бегство закончится прямо на Саэре. Как первые сутки летела на старом грузопассажирском судне практически в никуда. Затем словно заяц с Терры меняла корабли на станциях, путая следы. И наконец покинула нашу галактику, стремясь сменить территорию влияния «Анкона». А потом неожиданно пришла в себя на Дерее – небольшой планете, одной из первых открытой для колонизации в этой звездной системе.
Вообще, в известной на данный момент части Вселенной разумные гуманоидные расы настолько ассимилировались и смешались, что им и самим сложно определить, кем и как совершались открытие и колонизация первых миров. Только историки или археологи, такие как мой отец, могли точно ответить на этот вопрос или хотя бы сделать предположения. Естественно, более «молодые» расы можно отследить и сказать, когда они влились в не столь дружную семью различных народов и миров, но вскоре и они размывались в непрерывно меняющемся море жизни и забывали свои истоки. Такова специфическая плата за охват всемирной вселенской паутиной более развитых старых миров.
