Надежда патриарха - Файнток Дэвид (версия книг TXT) 📗
– Ответь на вызов.
– Это не имеет…
– Я никуда не денусь. Ответь.
Я направил взор своих запавших глаз на экран. Высветилось пухлое лицо старейшины патриархов.
– Это епископ Сэйтор, от лица патриархов.
– Прекрасно.
– Отрекитесь от ваших слов немедленно. Валера не виновен. Это был не мятеж. Сенат вправе…
– Нет.
Фрэнсис Сэйтор возглавлял Церковь. Нашу Церковь. Единственную истинную Церковь.
– Экологическое законодательство безумно. Отмените его до…
– Нет!
Он говорил от имени Господа Бога и был во всех отношениях духовным лицом.
– Сифорт, вы не в вашингтонском кабинете. На этот раз я говорю от имени Собора, от лица патриархов Церкви Воссоединения. Ваше правление – одни заблуждения и смертные грехи. Повелеваю вам…
– Нет! – повторил я дрожащим голосом. Он был представителем Бога на Земле.
– Или мы сегодня же отречемся от вас. Публично дезавуируем со ступеней кафедрального собора. Это радикальная мера, которая применяется крайне редко. Предупреждаем, что, если…
Я приподнялся в кресле, не обращая внимания на то, что от боли засверкало в глазах.
– Смотрите, как бы я вас не дезавуировал! Его глаза сузились, словно он был сбит с толку.
– Я дезавуирую вас, Сэйтор! – Глаза у меня бешено сверкали. – И ваш совет патриархов! – Словно что-то надорвалось у меня в душе, как до этого в спине. Моя связь с Ним была разорвана, напрочь и безвозвратно.
– Гореть вам в адском огне. Вы ере…
– И отрекаюсь от Церкви! – По моему лицу катились слезы. – От Церкви, вы слышите, Сэйтор? Будет ли это изменой, если я объявлю о недоверии тому, что, по всеобщему разумению, является орудием Всевышнего? Как мы можем доверить нашу совесть, наши души фанатичной церкви, которую гораздо больше заботит ее материальное преуспеяние, нежели наше выживание?
– Как вы смеете!
– «Подобно тому, как священнослужителям суждено умереть, они не должны быть двуличными, не излишествовать в винопитии, не алкать роскоши и богатства». А как мои избиратели, старейшина? Кого из нас они поддержат, когда почитают прессу? Подумайте, стоит ли рисковать?
Мы оба сидели, объятые ужасом.
Меня отлучали от Церкви. Я угрожал самому Господу Богу и выступил против Его Церкви. Объявят ли патриархи о своем решении или нет – все равно я навеки был изгнан из числа рабов Его.
– Дезавуировать вас, епископ? – Дрожащей рукой я потянулся к телефонной трубке. – Поведать миру обо всем, что я думаю?
– Вы не посмеете очернить…
– Всем, что есть святого, клянусь говорить одну правду. Я расскажу о нашей встрече в Ротонде, о вашем визите ко мне домой. Об этом разговоре, который будет для вас последним. Поднимите хоть палец, чтобы возразить, и я тут же все расскажу, – говорил я жестким, скрипучим голосом, точно царапал стекло. – До конца дней своих, епископ, никогда более не обращайтесь ко мне! – Я грохнул кулаком по клавишам, разорвав связь.
Я сидел, весь дрожа от ужаса перед собственной бескрайней глупостью.
«И те, кто совершит это, будут повергнуты в ад, в самые глубины его».
Я не мог более читать молитвы. Никогда, чтоб мне провалиться под Землю.
Но как мне жить без молитвы?
Как я вообще мог теперь жить?
Оставались только Арлина с Филипом, Майкл. А еще – мои обязанности.
Супруга с благоговейным страхом смотрела на меня из своего угла.
Фити непрестанно теребил рубашку.
– Сынок, подойди ко мне. – Я умоляюще вытянул вперед руки.
Его глаза встретились с моими, и в них были одиночество, мука, отрешенность.
– Я утратил Господа Бога, и у меня нет ничего, чтобы спасти тебя! – произнес я прерывающимся голосом. – Умоляю тебя, если в тебе есть хоть капля милосердия! – Я был не в силах сказать что-то еще, меня душили слезы.
Сначала медленно, как автомат, Филип поднялся со своего кресла, двинулся к столу. Мягко обнял меня. Потом упал мне в объятия, на мои колени, словно маленький ребенок. Наши слезы смешались: мои – обо мне, его – о навеки утраченном Джареде.
– Штаб ВВС ООН в Вашингтоне вызывает корабль ВКС «Галактика».
Вздрогнув, я очнулся. Заснул, надеясь, что дежурный лейтенант этого не заметит.
Я взял телефонную трубку. Капитан редко отвечает на звонки сам, но я все еще не мог полностью доверять офицерам Стангера. Я отдал распоряжение отсеку связи переключить все коммуникации на капитанский мостик.
– «Галактика» на связи.
– Докладывает генерал Доннер. У меня мало времени. Сэр, ВВС ООН хотят остаться от всего этого в стороне.
– Что?
– Высокопоставленные генералы ведут переговоры в сети. Они не отвечают ни на какие другие запросы. Они будут ждать, кто победит. Предполагается, что мы отключены от всех неземных каналов, но мне помог один полковник-связист.
Вот идиоты! После этого им никто не станет доверять, ни одна сторона.
– Это государственная измена, Доннер.
– Строго говоря, да. А если по правде – то осторожность.
Я разочарованно хмыкнул.
– А Валера?
– Никаких признаков его, сэр. Мне тоже лучше не высовывать носа после этого звонка. Будут какие-нибудь приказы?
– Летите в Лондон. Найдите Торна. – Он знал Джеффа, они служили вместе, когда Торн был начальником штаба. – Пусть свяжется с «Галактикой» через спутник-ретранслятор из Академии в Девоне. Скажите ему, что связь через Фарсайд надежна, если другие каналы окажутся заблокированы.
– Да, сэр.
– И благодарю вас. – Один Господь Бог знал, чем рисковал генерал, предупреждая меня.
Я объявил на корабле состояние повышенной готовности. Техники принялись за ремонт поврежденных коридорных переборок. Я бы предпочел даже приказать всем занять места по боевому расписанию, но при объявлении тревоги люди бы начали засыпать на ходу после такой ночки.
Я не решался надолго оставлять капитанский мостик, а из лейтенантов доверял только Дереку и Арлине. А это означало, что я не мог делить с ними часы дежурства – у них было предостаточно и своих обязанностей. Поэтому со мной на вахте находились мужчины и женщины, о которых я ничего не знал, за исключением того, что они не отстранили от командования Стангера, как этого требовала присяга.
Полностью выбившись из сил, я приказал гардемарину Спику отвезти меня в лазарет.
Лицо у Майкла распухло. Он безжизненно лежал на койке. Корабельный врач перечислил его повреждения.
Среди них были три сломанных ребра, отбитая селезенка, раздувшиеся яички.
– Ребра благодаря стимулятору роста через несколько дней срастутся. Но он в такой депрессии… Это избиение что-то сломало в его психике.
Я подкатился к его кровати:
– Майкл… – Но он меня не видел. Глаза его смотрели куда-то мимо меня.
– Прости, па.
– За что? Ты держался великолепно.
– Я думал, что смогу ее остановить. Повалить на пол. Но она… – Его лицо исказилось.
– Тебе всего пятнадцать. Нечего было и думать…
«Капитан – на мостик! – Завыли сирены. – Боевая тревога!»
– Господи Иисусе! – Я схватился за колеса. – Гардемарин! Спик! – Мы покатили на мостик.
При моем появлении Дерек и гардемарин Пайл вытянулись по стойке «смирно».
– Сэр, посторонние лазеры. В режиме поиска цели.
– На орбитальной станции? – В это время Земля находилась между нами и Лунаполисом. Адмиралу Хою было бы лучше подождать, когда к нему присоединятся его союзники.
– Да, сэр, – хмуро промолвил Дерек.
– А куда направлены наши лазеры? – Я приник взором к экрану монитора. Орбитальная станция буквально ощетинилась лазерами, и так было со времен войны с космическими рыбами. – Выбрать мишени! Целиться только на их лазеры.
Разрушение орбитальной станции стало бы катастрофой: у нас не было способа спешно переправить на Землю огромные запасы, которые хранились на ее гигантских складах. Возможно, адмирал Хой учитывал это обстоятельство.
Насколько хорошо Стангер успел подготовить своих техников по лазерам? Проверять его записи не было времени.
