Обнаженный Бог: Финал - Гамильтон Питер Ф. (читать полную версию книги .txt) 📗
— Святые угодники, это то, до чего мы доведены?
— Да. Теперь ты доволен?
-Им нужен генератор на складе, — объяснил Дариат. — У них прекратилось энергоснабжение, — он не мог смотреть в глаза уличному поэту.
Толтон равнодушно хмыкнул и натянул спальный мешок себе на плечи. Когда он сделал выдох, ему было видно его дыхание в виде белого тумана.
— Ах ты черт, ты был прав насчет холода.
— Не может ли Толтон отправиться с ними?
— Мы сожалеем.
— Послушай. Ведь ты — это я. Часть тебя, во всяком случае. Ты должен мне это из сентиментальности. А он был человеком, который вызволил наших родных из ноль-тау.
— Неужели ты вообразил, что он захочет полететь? В пещерах скрываются тысячи детей. Неужели он пройдет мимо них к шлюзу, не предложив кому-то поменяться с ним местами?
— Ох, будь оно все проклято!
— Если на борту символически должно находиться гражданское лицо, это будет не он.
— Ну ладно, ладно. Твоя победа. Теперь довольно?
— Госпожа Чи-Ри не одобряет горечи.
Дариат нахмурился, но не ответил. Он отправился в нейтральный уровень мышления, чтобы осмотреть корабли, которые еще стояли в космопорте. Сеты связи большинства кораблей вышли из строя, оставалось всего семь действующих визуальных датчиков. Он ими воспользовался, чтобы оглядеться, определив местоположение четырех космических кораблей и семи внутриорбитальных судов. Из них всех «Хайнан Тандер» был наиболее способен к полету.
— Теперь подожди,— сказала личность.
Полнейшее удивление при этой мысли было настолько необычно, что все возможности связи прекратили свои занятия, чтобы определить, что же такое случилось. Они увидели образ, собранный несколькими внешними клетками датчиков, которые все еще были живы.
Валиск достиг границы туманности и медленно выскальзывал из нее. Ее границы так же ясно определялись, как нагромождение атмосферных облаков. Во всех направлениях, насколько могли различить чувствительные ячейки датчиков, тянулись равнины медленно кружащихся зернистых вихрей. Фрагменты бледного света струились среди однообразных выпуклых прядей, точно скопление атмосферных радиопомех.
Приблизительно в сотне километров от конца туманности простирался в совершенстве чистый просвет.
— Что это?— спросила подавленная личность.
Этот просвет заканчивался другой равниной, она бежала параллельно Туманности и тянулась так же далеко. Эта была седовато-серая и выглядела очень твердой.
Визуальная интерпретация субпрограмм сосредоточилась на этом пейзаже. Казалось, вся поверхность движется, бурля волнами.
— Смесь,— произнес Дариат.
Ужас заставил его поддельное тело дрожать, когда обрывочная память существа в подъемнике шахты вышла на поверхность, чтобы терзать его. Это то место, где все в этом мире кончается. Конец. Навсегда.
— Запусти «Хайнан Тандер»,— неистово приказала личность. — Патан, ты и твой народ сейчас эвакуируются. Пошли сообщение Конфедерации.
-Что происходит? — недоуменно спросил Толтон. Он посмотрел вдоль коридора, когда из комнаты физиков раздался полуистерический крик. Там разбили кучу стеклянных трубок, швырнув их на пол.
— С нами беда, — сказал ему Дариат.
— И она противоречит той, в которой мы оказались сейчас? — Толтон пытался говорить об этом легко, но ему мешал испуганный вид призрака.
— До сих пор наша жизнь здесь была просто раем. А эта беда наступила, когда темный континуум начал становиться персональным и вечным.
Уличный поэт содрогнулся.
— Помоги нам, -умолял Дариат. — Ради жалости. Я — это ты. Если есть хотя бы единственный шанс спастись, пусть это произойдет.
Большая волна информации хлынула через узел связи и с болезненной интенсивностью пробежала через его мозг. Он почувствовал себя так, как будто бы его собственные мысли принуждали силой исследовать каждый кубический сантиметр гигантского обиталища, будто они, растягиваясь, стали такими тонкими, что обязательно порвутся. Поток остановился так же быстро, как и начался, и его внимание раздвоилось на свое и на внимание личности. Они смотрели на ось, которая соединяла обиталище с вращающимся против часовой стрелки космопортом. Как большинство композитных и металлических частей обиталища, космопорт сильно разрушался. Но возле базы, как раз над огромным магнитом, вставленным в полип, стояли на прикрытых помостах пять камер неотложной помощи.
— Иди же,— сказала личность.
— Следуй за мной, — прикрикнул Дариат на Толтона.
Он начал пробираться вдоль коридора по направлению к главной пещере, двигаясь так быстро, как могло позволить его туловище. Толтон ничуть не колебался, он вскочил и побежал следом за твердым духом.
Главная пещера находилась в смятении. Спасавшиеся там поняли, что что-то неладно, но не могли знать, что именно. Принимая это за очередное нападение Оргатэ, они сбивались в кучу как можно дальше от обоих входов. Фосфоресцирующие полоски электрического света на потолке быстро угасали.
Дариат повернулся к алькову, служившему оружейной.
— Возьми оружие, — велел он. — Оно может нам понадобиться.
Толтон схватил зажигалку-торпедометатель и пояс боеприпасов к нему. Они оба повернулись к одному из выходов. Никто из занервничавших защитников не спросил их ни о чем, когда они пробегали мимо. Они слышали, как за спиной у них группа доктора Патана кричала и ругалась, когда Дариат с Толтоном пробегали через пещеру.
— Куда мы идем? — спросил Толтон.
— К оси. Там оставлены несколько камер скорой помощи, которые не были отправлены в последний раз, когда я торопился.
— К оси? То есть к свободному падению. Я всегда в свободном падении переворачиваюсь.
— Послушай…
— Да, да, я знаю. Свободное падение — рай по сравнению с тем, что произойдет вскоре.
Дариат врезался прямо в группу призраков, ожидающих в большом овальном расширении коридора. Они не могли видеть эту суматоху, никто из них не был способен к связи, но они могли ее ощущать. Эфир наполнялся горем и мучениями съежившихся душ, которые он требовал к себе.
— Прочь с дороги! — заревел Дариат.
Он обрушил руку на лицо первого же попавшегося ему призрака, вытягивая из него энергию. Призрак завопил и отшатнулся от Дариата. Его очертания дрогнули и размылись, прогибаясь книзу с тихим хлюпающим звуком. Остальные живо отступили назад, глядя с выражением болезненного обвинения, повернув к нему свои бледные жалкие лица.
Дариат нырнул в одно из боковых ответвлений прохода. Свет полосок над головой теперь убывал быстро.
— У тебя есть фонарик? — спросил он.
— Конечно, — Толтон похлопал по висящему на поясе цилиндру.
— Поэкономь его, пока он и в самом деле тебе не понадобится. Я смогу помочь, — он поднял руку и сосредоточился. Ладонь зажглась холодным синим свечением.
Они вышли в расширяющийся участок коридора. Здесь прежде бывали огненные сражения: стены полипа обуглились, электрофлюоресцентные светильники расшатались и почернели от сажи. Толтон почувствовал, что его мир сжимается, и взялся за предохранитель торпедометателя. Дариат стоял перед закрытой мускульной мембраной высотой почти с него самого; она была встроена в стену. Он сфокусировал свои мысли, и гибкий камень неохотно расступился, края, подрагивая, сморщились. Засвистел воздух, переходя в сильный порыв, по мере того как мембрана раскрывалась дальше.
Никакого света внутри не было.
— Что это за помещение? — спросил Дариат.
— Вспомогательный воздушный канал. Он должен вывести нас прямо к центру.
Толтон неохотно, с содроганием, вошел туда.
Валиск прошел туманность, при его большой длине можно было за несколько минут попасть на чистое пространство. Космопорт был последней территорией, которая оставалась позади. Четыре прожектора ярко горели вокруг дорожки в док, где покоился «Хайнан Тандер», четыре в кольце, состоящем, по меньшей мере, из сотни. Тем не менее их огни горели необыкновенно ярко в этом мрачном окружении. Их четкие лучи падали на корпус, обнаруживая участки блестящего серебристо-серого металла, они светились сквозь пелену неопрятной пены, защищающей от температурного воздействия, которая таяла в клейкой мороси.
