Пепел Вавилона (ЛП) - Кори Джеймс (книги хорошего качества TXT) 📗
— Вот и отлично, — Наоми сунула микрофон в руку Бобби. — Давай-ка, выбери песню.
Подходило время пересменка, бар наполнялся, но на этот раз на Холдена и остальных никто особо не обращал внимания. Даже когда Наоми сорвала аплодисменты за сильно перевранную версию «Одиночества вместе» Дэви Андерсона, никто как будто не узнал экипаж «Росинанта» — просто какая-то компания за столиком номер шесть. Хорошо, что иногда такое случается. К концу ночи на сцену в свою очередь вышла даже Кларисса. Оказалось, у неё хороший певческий голос, и когда она вернулась за столик, местный парень с татуировками группировки «Лока Гриега» пытался за ней приударить, пока Бобби аккуратно не объяснила ему, что ничего не выйдет.
До дока они поехали на метро, заполнили почти полвагона, ещё немного навеселе, слишком громко болтали и смеялись без повода. Алекс всё больше пьянел, Бобби его передразнивала и подначивала, пока оба не превратились в пародию на самих себя. Джим, меньше всех участвовавший в веселье, но как-то умудрившийся оставаться в его центре, сидел с полуприкрытыми глазами, прислонившись к трясущейся стенке вагона и заложив за голову руки. Наоми не понимала, что же так повлияло на неё, и Джима, и остальных — пока они не оказались на корабле. Встретиться с «Росинантом», стоящим на приколе в доке — всё равно что падать в объятья знакомых рук. Они валяли дурака, потому что Джим был беспечен. А Джим радовался, что на этот раз ему едва удалось избежать ответственности за будущее всей человеческой расы.
Неплохой ведь повод для праздника.
Оказавшись на борту, вся компания направилась вместе в столовую, не готовая к тому, чтобы день закончился. Кларисса сделала себе чай, но спиртное больше не пили. Просто сидели и смеялись вшестером в столовой, предназначенной для большого экипажа. Прислонившись к стене, Алекс рассказывал, как когда-то был на стажировке, на марсианской горе Олимп, и туда явилась мамаша одного из рекрутов с жалобой, что сержант слишком уж груб с её сыном на строевой подготовке. Это навело Бобби на воспоминания о том, как она и весь её взвод отравились одной и той же едой, но подначивали друг друга идти назавтра на тренировку несмотря ни на что, и как потом их весь день рвало в шлемы. Они со смехом делились друг с другом частями той жизни, что была до прихода сюда. До того, как «Росинант» стал их домом.
В итоге, не прерывая беседы, Алекс наготовил для всех цыплят с арахисовым соусом и передавал миски, а Кларисса тем временем рассказывала на удивление смешную историю о тюремном литературном кружке. Наоми прижалась к Джиму и ковыряла вилкой цыплёнка. Соус вышел совсем не такой, как астерский, но тоже довольно вкусный.
Она чувствовала, что Джим устал и уже на грани. Он ничего не говорил, но она всё понимала по звуку его дыхания, по тому, как он беспокойно постукивал ногой — словно ребёнок, старающийся не заснуть. Весёлое возбуждение, оставшееся после паба, начало угасать, и его тело постепенно охватывала глубокая сумрачная усталость. И как всегда, когда все собирались вместе, ей не хотелось, чтобы этот момент заканчивался, несмотря на то, что неизбежно закончится. Нет, не «несмотря». Потому что.
Потому что в конце концов всё проходит. Ничто не длится вечно. Ни мир. Ни война. Ничего.
Она поднялась первой, собрала миски — свою, Джима и Бобби, потому что та покончила с едой — и сунула их в утилизатор. Наоми потянулась, зевнула, протянула Джиму руку. Он понял намёк. Алекс, рассказывавший о музыкальном спектакле, который смотрел на Титане, когда ещё служил, кивнул им, желая спокойной ночи. Наоми увела Джима в лифт, потом в их каюту, и чем дальше, тем тише слышались всплески смеха из камбуза. Но не затихли. Пока ещё нет.
Джим повалился в кресло-амортизатор, как марионетка с обрезанными нитками, прикрыл рукой глаза и застонал. В таком освещении он снова выглядел юным. Щетина на шее и на щеке казалась тонкой и редкой, словно выросла впервые. Наоми ещё не забыла то время, когда взгляд на Джима действовал на неё как наркотик. Так сильно, что она рискнула быть с ним. Он не знал тогда, какой это для нее был серьезный шаг. Может, и до сих пор не знает. Кое-что остается тайной даже после того, как сказано вслух. Он снова застонал, убрал руку и взглянул на неё. В его улыбке было поровну усталости и удовольствия. Усталость — оттого, через что им пришлось пройти. Радость оттого, что всё получилось. И оттого, что они сейчас вместе.
— Как думаешь, Па возьмётся за эту работу? — с сомнением спросил он.
— В конце концов — да, — сказала Наоми. — А ты долго это планировал?
— Идею объединения или конкретно Па?
— Именно Па.
Джим пожал плечами.
— С самого начала было понятно, что под руководством землянина это не заработает. Я думал, Фред подыщет кого-нибудь. Но, кажется, я уже тогда смотрел на неё. Сознательно, то есть. Она подходила почти идеально. Порвала с Вольным флотом ради помощи Поясу. Никто больше так не поступал, по крайней мере, в открытую. И она выигрывала все битвы, куда вела своих людей. Думаю, все, кто надо, примут её всерьёз.
Наоми присела на краешек кресла, оно скрипнуло, сместился центр тяжести, и Джим на пару сантиметров придвинулся к ней. Он протянул к ней руки, и она устроилась рядом.
— Как ты думаешь, она этому рада?
— Не знаю. Я бы возненавидел эту работу, но она, возможно, совсем другая. Главное — я считаю, учитывая её сильные стороны, она подходит для этого. По крайней мере, я не знаю никого лучше.
— Надеюсь, ты прав, — сказала Наоми. — Ты в самом деле думаешь, что не справился бы?
— Я вообще тут не вариант. Слишком долгая это история. Может, спустя поколения три, когда ситуация переменится, землянин и сможет работать на этом посту.
Рассмеявшись, Наоми подвинула голову поближе к нему.
— К тому времени случится что-то другое.
— Да, — сказал Холден. — Верно. Но думаю, на ближайшее время она — лучшая кандидатура для этой работы. Я просто счастлив, что она с нами. А моим вторым вариантом была ты.
Наоми вскочила в постели, заглянула в его глаза — убедиться, что он не шутит. Где-то далеко Амос смеялся так громко, что до неё долетало эхо. На лице Джима она видела нечто среднее между досадой и изумлением.
Господи, он не шутил.
— Ты вполне справилась бы, — начал Холден. — Ты умная. И ты астер. Твоё сопротивление Вольному флоту так же сильно, как и у Па, или даже больше. Твоя репутация достаточна и для Земли, и для Марса, и ты связана с Поясом достаточно крепко, чтобы внушать им доверие.
— Ты же понимаешь, что я бы на это не согласилась?
— Да, — в голосе Джима слышалось что-то, похожее на сожаление. — Я знаю, ты бы не захотела. Знаю, что ты бы это возненавидела. Но если надо — ты справилась бы. Если бы не нашлось никого другого. Слишком много людей в этом нуждаются, ты не смогла бы от них отвернуться.
Она опять легла рядом с ним и содрогнулась, представляя такую перспективу.
— Я ведь не ошибаюсь? — спросил Джим. — Ну, как ты?
Она осторожно взяла его руку и обернула вокруг себя, как одеяло. С тех пор как война закончилась, он это часто спрашивал. Как она? Казалось бы, безобидный вопрос, но в нём заключалось многое. Она убила своего бывшего любовника, старых друзей. Она со страстным, как жажда, желанием искала способ спасти своего сына. Джим не спрашивал, всё ли в порядке или очень ли ей сейчас плохо. Ответа тут быть не могло. «Я буду нести эту вину всю оставшуюся жизнь» было такой же правдой, как и «я много лет назад потеряла своего сына». Её утешало лишь то, что она до сих пор жива. И Джим. И Амос, Алекс, Бобби, Кларисса.
Она монстр, какими когда-то были Кларисса и Амос. И сумела сохранить избранных, свою маленькую семью, когда, казалось бы, всё потеряно. Эти чувства не сочетались друг с другом, но существовали в ней одновременно. Боль и облегчение. Скорбь и удовлетворённость. И зло, и его искупление укрывались у неё в сердце, жили вместе, и ни один не облегчал жизни другому.
Джим всё понимал. Он спрашивал не потому, что нуждался в ответе. Он спрашивал, чтобы Наоми знала — ему важен её ответ. Вот и всё.
