Раб (СИ) - Нэльте Нидейла (читать лучшие читаемые книги .TXT) 📗
А вдруг её не пустят, не смогу его вывезти. Изначально планировалось, что через полгода "поймают" моего последнего обидчика, тем самым открыв мне пути к отступлению. Только боюсь, не выпустят отсюда и меня тоже. Вдруг правда придётся несчастный случай разыгрывать? А с Антером тогда что будет?!
Перечитываю его контракт, как же всё продумано, как же хорошо юристы поработали — ни к чему не придраться, не оспорить.
Похоже, сейчас весь маникюр до локтей изгрызу, что же делать? Нельзя тут продажу светить, да и Амира клялась перекупить, может, уже все юристы оповещены, что с Антером никаких купчих и дарственных.
Вывожу виртуальную схему всего, что успела узнать, о том, что у них тут ворочается под поверхностью. Большинство сделок через Корнеля проходят и другие семьи высшей знати. И Амира там тоже не последнюю роль играет. Баба хоть и сумасшедшая, на своих удовольствиях помешанная, а вес в обществе имеет. И мне отомстит, не задумываясь, и Антера при первой возможности перекупит. Если вперёд Олинки успеет. И что тогда с ним сделает — боюсь даже предположить.
А вот это уже интересно. Онлайн-сервис для аристократов, обещают лёгкую покупку в один клик. Ямалите с Тамалией как раз подходит. Это если придётся несчастный случай имитировать. Нужен подписанный обеими сторонами акт купли-продажи и виртуальные удостоверения личностей Галактического образца, плюс полная копия документов Антера. День подачи считается датой продажи, даже если оформление будет задержано. Хотя обещают, что не будет. Распечатываю их договор, тщательно проверяю. Да, если перед самым взлётом всё отправлю, то зафиксированный факт отправки и этот вот договор вполне будут иметь юридическую силу, даже для суда. Улыбаюсь.
А вот Лерке, пожалуй, лучше всё же доверенность сделать. Продажа бросит на меня тень. Хотя, тоже заготовлю, мало ли, как они там улетать будут.
Прав Райтер, нужно подготовить как можно больше вариантов, чтобы всё было на подхвате.
Чтобы только имена, подписи и даты поставить оставалось. Сижу, заполняю.
Чёрт!
Как же плохо без кабинета, а ведь собиралась во второй спальне обустроить, да занято вот. Как обычно бесшумно подходит, профессиональные навыки срабатывают: первым делом с таким трудом собираемую воедино схему закрываю, зато документы на продажу лежат на видном месте, красуются.
— Чего подкрадываешься? — спрашиваю. Молчит.
Пытаюсь прикрыть, но уже заметил, глаза потемнели. Смотрит… господи, как же он на меня смотрит, в пору самой на колени бухнуться и прощение вымаливать. Не предавала я тебя, родной, не со зла… Тарин отдельное государство, у нас тут связи совсем не налажены, не к кому с таким вопросом пока обратиться. Вот и пытаюсь перестраховаться…
— Продаёте? — глухо, выдавливает слова будто через силу.
— Ну что ты! Я же обещала!
— Вижу, — тёмная усмешка, в глазах мрачный огонь.
— Ты мне веришь? — спрашиваю.
— Верил, — говорит. — Знаю, что идиот, можешь не напоминать.
— Я тебя не продаю!
— А что ты заполняешь?! — кричит. — Кому, хотя бы скажи! Когда?! К чему готовиться?! Зачем ты…
Толи сам себя останавливает, толи голос перехватывает, ударяет рукой по столу, что сетевик подлетает над ним вместе с недописанными документами.
Вскакиваю. Антер возвышается надо мной — высокий, сильный, такой раз двинет, и я через весь дом пролечу. Но меня тоже готовили, по физподготовке "отлично" было… О чём я думаю, боже? Мысли проносятся лезвиями, пока пытаюсь понять, не сделаю ли хуже, если попробую обнять.
— Я не продаю тебя, слышишь?! Не продаю!
— Так же, как и не встречаешься ни с кем?
Хватает меня за плечи, трясёт как ту грушу — не вырваться, да я и не пытаюсь, мне бы его вернуть, он же сейчас с ума сойдёт…
— Стерва обманчивая, что тебе от меня нужно, зачем обнадёживала столько времени? Говори правду! Простого унижения не достаточно, да? Нужно обнадёжить человека, показать ему, что у него ещё хоть что-то сохранилось, заставить поверить, влюбиться — чтобы потом ещё больнее уронить, так же вдвойне интереснее и приятнее, не правда ли? Да, тварь, я человек, ты мне это внушала, я вспомнил, что человек, ну давай, топчи меня теперь, теперь это в десять раз мучительнее будет, но ведь ты этого и добивалась, правда?! Представляешь, я и про гордость, и про достоинство вспомнил, думал, тебе и впрямь…
Боже мой, я его таким ещё не видела. Смотрю в глаза, кажется, готов ударить — не знаю уж, что сдерживает: вбитое под кожу, в подсознание подчинение или… что он там сказал, влюбился?
— Что молчишь! Я уже увидел, так имей совесть признаться, да какая у тебя совесть, у хозяев не бывает совести, имей смелость! Говори уже, ты…
Встряхивает снова, поднимаю руки, протягиваю между его руками, обхватываю шею, понимаю тебя, родной, прости, что так всё по-идиотски вышло, и признаться не могу, и смотреть на тебя сил нет, сердце кровью обливается… Притягиваю к себе, целую, он ещё продолжает выкрикивать какие-то горячие слова, но пальцы на моих плечах расслабляются, ловлю его губы, вот так, тихо, родной, успокойся.
Успокаивается, целует, недоверчиво, робко, и не скажешь, что тебя для секс-утех использовали. По-настоящему целует, от души, боится, не верит, загорается, сжимает меня, упивается поцелуем… На какой-то миг забываю обо всём на свете. Резко отпускает, отворачивается, присаживается на стол, словно все силы разом покинули.
— Простите, госпожа.
Поворачиваю снова его пылающее лицо к себе.
— Нет… — шепчет.
— Да, — говорю.
Да, родной, твои губы, столько времени служившие для доставления удовольствий Амире, и не хочу знать, для чего ещё, для меня сейчас самые желанные… самые лучшие… Когда-нибудь, возможно, я наберусь смелости тебе это сказать. А пока запускаю пальцы в волосы, глажу голову и плечи, чуть подталкиваю.
Будто боясь, да почему будто — боясь, ужасно переживая, умирая от собственной смелости, не осознавая до конца случившееся, наклоняется, прижимает меня к себе, прикасается губами к губам. Уже не робко — искренне, вкладывая столько страсти, что ощущаю себя слепой дурой. Господи, давно это у тебя, Антер?!
Тоже умираю, возрождаюсь из пепла и снова сгораю… Чувствую его тело, всё его исстрадавшееся тело, движение в определённой, исконно мужской зоне, с трудом сдерживаемое желание. Поднимает вдруг руку, проводит по моему плечу под пеньюаром, не могу оторваться от его горящего взгляда.
С удовольствием сняла бы твоё сексуальное напряжение, помогла подняться в собственных глазах, но… Знать бы, что ты не зациклен на мне, на своей нездоровой благодарности, нет, когда придёшь в себя, если буду ещё нужна тебе, если это будет настоящее желание, а не агония пытающейся собрать себя воедино, растоптанной, почти уничтоженной личности…
И потом… если наши отношения перейдут эту грань, я же не смогу, не смогу выводить тебя как раба! Не смогу надевать поводок, не смогу молчать, я же просто всё нафиг провалю!
Надеюсь, ты меня поймёшь. Прости.
Мягко высвобождаюсь. Почти сразу раскрывает руки, опускает голову, отворачивается. Собираю разбросанные документы, сворачиваю виртуальные окна, несу к сейфу. Вздрагивает, смотрит затравленным взглядом, не будешь же ты снова про чёртов пульт вспоминать? Я только бумаги и сетевик убираю…
Антер
Получил, раб? Молодец. Долго ещё будешь в сказки верить? Думаешь, она может к тебе что-то испытывать? У тебя с губ сорвалось признание, которым она воспользовалась, теперь знает, что ты к ней чувствуешь, и будет продолжать пользоваться, и поделом. Ты разве забыл уже, что при хозяевах молчать надо? Что они всегда рады подслушать то, что ты думаешь на самом деле, что чувствуешь, а потом — бросать тебе это в лицо, обращать против тебя, ведь это же такое хорошее орудие…
Кажется, до меня начинает доходить, что я только что натворил. Ни один из хозяев ни одному из рабов никогда не простил бы даже десятой доли и меньших прегрешений. Тебя поставили на место, показали, чего ты стоишь, даже опустились до поцелуя твоих поганых губ, чтобы погасить вспышку. Тебя продадут. Никто не собирается и не собирался выпускать тебя на волю. Над тобой просто утончённо издеваются, ты давно уже это понял, только верить не хотел. Вспоминай свои рабские привычки, на новом месте без них не обойтись.
