Обнаженный Бог: Финал - Гамильтон Питер Ф. (читать полную версию книги .txt) 📗

— Тогда почему они скапливаются в потустороньи?

— Потому что это то, чего они хотят, как призраки, связанные с местом своего страха, они отказываются расстаться с той частью своей жизни, которая прошла. Они боятся, Джошуа. Из потусторонья они все-таки могут видеть ту вселенную, которая осталась позади. Все, что они узнали, условия, в которых они находились, все, кого они любили, — это все еще доступно и находится так близко от них. Они боятся это покинуть ради неизвестного будущего.

— Мы все боимся будущего. Такова человеческая природа.

— Но некоторые из вас осмеливаются устремляться к нему с доверием. Вот почему вы все сегодня здесь, Джошуа, вот почему вы меня нашли. Вы верили в будущее. Вы верили в себя. Это самая драгоценная одержимость, какой могут владеть люди.

— Так это оно и есть? Это то, что было всегда? Вера в себя?

— Да.

— Тогда почему же, во имя Господа Бога, киинты не сказали нам этого? Ты сказал — они не злые. Какая может быть причина для них отказывать нам в этом? Всего-то несколько простых слов.

— Потому что вы должны достигнуть этого знания всем своим населением. Как вы это сделаете — это уже вам решать.

— Это чертовски простое решение. Ты им просто это скажи.

— Сказать кому-то, чтобы он не боялся, — это одно. Сделать так, чтобы они поверили в это на уровне инстинкта, — это совсем другое. Для того чтобы не бояться потусторонья, надо или понять его цель, или иметь чистое убеждение идти дальше, раз уж оно встретилось. Как много из твоего народа необразованны, Джошуа? Я имею в виду не только тех из вас, которые живут теперь, я разумею всех, живших на протяжении истории. Сколько людей жили незаполненной жизнью? Сколько умерло в младенчестве или в полном невежестве? Ты не должен ничего говорить богатым и образованным, то есть привилегированному классу; они-то начнут большое путешествие через потусторонье ради самих себя. Ты должен убедить других, невежественные массы, но все же, вот парадокс, до них тебе будет труднее добраться. Из-за обстоятельств их мозги настроены и ожесточены против новых концепций и идей из ранней эпохи.

— Но ведь их еще можно обучить. Они могут научиться верить в себя, это может каждый. И для этого никогда не поздно.

— Ты говоришь о высоком идеализме и все-таки ты должен привить свои идеалы реальному практическому миру. Как тебе достучаться до этих людей? Кто будет расплачиваться, чтобы обеспечить каждому из них персонального наставника, гуру, который поднимет их внутренний дух?

— Бог мой, да не знаю я. Как это делают другие народы и племена?

— Они развились социально. У леймилов этого нет: они начали совершать самоубийство.

— Да, но к тому времени они поняли природу потусторонья. Каждый из них совершил прыжок вперед, зная, что у них все же есть будущее. Их самоубийство не было расовым истреблением, методом простого препятствования одержимым душам; они как один несли то, чем являлись, к точке омеги. Это то, что позволило им сделать их общество.

— Понял. Одержимые души леймилов были из той эпохи, когда они еще не достигли этого согласованного общества.

— Да. Так же, как большинство ваших одержимых — из более ранних эпох. Но не все, во всяком случае. Ваш народ не уничтожил бедность, Джошуа. Вы не освободили людей от тяжелой физической работы, чтобы они могли заняться развитием своих мозгов. Если в вашей природе есть изъян, так оно и бывает. Вы тянетесь к тому, что для вас удобнее, что издавна знакомо. Я подозреваю, что из-за этого у людей больший средний процент душ, которые скитаются в потустороньи.

— Мы довольно-таки преуспели за последнее тысячелетие, — сказал Джошуа с некоторым раздражением. — Конфедерация — это установление широких средних классов.

— В тех местах, куда вы летаете, — да. И даже там «комфортабельный» не совпадает с «удовлетворительный». Вы не животные, Джошуа. И все-таки все население на некоторых ваших планетах выполняют однообразные сельскохозяйственные работы.

— Постройка автоматических промышленных предприятий обходится дорого. Глобальная экономика должна развиться до того уровня, чтобы быть окупаемой.

— У вас есть техника межзвездных перелетов, но все, что вы делаете, когда добираетесь до своих новых миров, — вы начинаете заново старый цикл. За последнюю тысячу лет появился только один новый тип общества — эденисты; но даже они участвуют в устаревшей экономической структуре и сохраняют ее. Природа общества управляется экономическими условиями; и при всем вашем коллективном богатстве, при всех знаниях вы застоялись на месте. Во время вашего перелета сюда ты и твой экипаж обсуждали, каким образом вышло, что тиратка так медленно менялись по сравнению с человечеством. Теперь вы видели систему киинтов — и как вы считаете, насколько их техника опередила вашу? Промежуток небольшой, Джошуа. Техника копирования на молекулярном уровне привела бы к концу всей вашей экономики. Если бы вы этого захотели, как ты думаешь, сколько времени потребовалось бы для объединенных научных ресурсов Конфедерации, чтобы построить подобный репликатор?

— Не знаю. Не так много.

— Да. Не так много. Знание у вас есть, но нет желания. Хотя имеется один известный препятствующий фактор, несмотря на базу ваших знаний, которого мы не учитываем. И он чрезвычайно важен.

— У меня есть относительно тебя кое-какие подозрения, — сказал Джошуа. — При всех твоих убеждениях о политике невмешательства.

— Да?

— Как я сюда добрался?

— Случайно.

— Весьма долгая случайность. Дуговой корабль тиратка был поврежден при погружении в звездную систему, лишенную массы. Тысячи лет спустя, в разгар кризиса, связанного с одержанием, мы слышим о чем-то таком, что могло бы разрешить для нас этот кризис. Не хотел бы ты связать концы с концами в этом совпадении?

— Никаких концов и нет, есть только причина и следствие. Тиратка не информировали вас о Спящем Боге, когда вы впервые с ними познакомились, потому что, пока не начался кризис с одержанием, у них не было нужды этому богу молиться. Вы меня отыскали потому, что хорошо смотрели, Джошуа. Вы верили в мое существование. Квинн Декстер отыскал свою армию темного мира, потому что у него тоже есть убеждения. И более значительные, чем у тебя, я бы сказал. Был ли он ведом к ним всемогущими существами, играя жизнями, как шахматными фигурами?

— Ладно. Но ты должен признать — то, что ты оказался так близко к Конфедерации, — такое уж чертово совпадение, если принять во внимание, что ты единственный во всем сверхскоплении галактики?

— Это не совпадение, Джошуа. Я знаю обо всем, потому что я со всем связан. Когда ты меня ищешь и имеешь достаточную веру, что найдешь меня, — тогда ты и преуспеешь.

— О'кей. Что ж, если я этого еще не говорил, — спасибо. Я сделаю все, чтобы увидеть, что вера в тебя не напрасна. Ну и каков же этот последний фактор?

И черная дыра показала ему, рапространяя его знание об орбитальном городе, и он увидел Землю, с Би-7, с Квинном Декстером и…

Глаза Джошуа широко раскрылись. Его экипаж прервал разговоры, глядя на него в ожидании.

— Луиза, — сказал он и исчез.

Густой дым и ослепляющее желтое пламя вырвались во взрыве моторов ракеты спасательной камеры. Шум сделался могучей стеной энергии, которая отбросила назад Флетчера и Пауэла. Яркий свет бросился в глаза Флетчеру, когда он пустил в ход последние остатки своей энергистической мощи, чтобы отстранить от себя взрыв. Спасательная камера, вибрируя, устремилась вверх, набирая скорость. Из ее основания хлынуло пламя, очищая поверхность эктоплазменной лужи. В жаре этого пламени растаяли зародышевые формы. Наружу пробились вязкие клубы дыма, мечась по всему нефу. Под громадным давлением задрожали старинные окна с витражами. Над опустевшей территорией заревели горизонтальные хвосты дыма и смог из эктоплазмы.

Спасательная камера ударилась о верх купола и улетела в предрассветное утро. Сильный толчок изменил направление ее полета, она сделала зигзаг под красным облаком и полетела к Холборну.