Звездный удар - Гир Уильям Майкл (читать книги без сокращений .TXT) 📗
Атвуд подошел к кофейному столику и взял две чашки. Он наполнил их, уселся, тяжело вздохнув, и протянул одну чашку Голованову.
— Я никогда не привыкну к этому, — тяжело дыша, пробормотал Генеральный секретарь. Как и говорил Фермен, слова его тут же волшебным образом были переведены.
Атвуд внимательно осмотрел комнату. Что ж, почему бы и нет? Разве так уж трудно организовать перевод, если они в состоянии перекидывать людей из одного конца земного шара в другой? Забавно. Он поискал взглядом проектор или что-то вроде автоматического переводчика и сказал:
— Мир изменился, господин секретарь. — Атвуд услышал свой голос, слова были русскими. — Ну как, вам получше? Разве кому-нибудь может быть хорошо! Целый мир лопнул! Юрий Голованов набрал в легкие воздуха и кивнул. Глаза его были подернуты пеленой.
— Ничего страшного. Язва желудка — так говорят доктора. Я так понял, что мы находимся на вашей “секретной” арктической базе? — Взгляд секретаря стал отсутствующим, когда он добавил: — До того, как вы вывезли отсюда ваш постоянный персонал, мы держали здесь двух агентов.
Атвуд вскинул бровь.
— Разве теперь это имеет значение?
Голованов взял чашку с кофе и, перед тем как отпить, подул на него.
— Не знаю. Поживем — увидим. Оказалось, господин президент, что освобождение мира от цепей капитализма не является насущной необходимостью. Выживание моей страны… Кто знает, что поставлено на карту?
— Многие вещи, когда о них подумаешь, не кажутся больше такими важными.
Атвуд взглянул на часы, отметил разницу с Вашингтоном во времени и отпил кофе. Он поудобнее устроился на стуле и облокотился о стол, чувствуя, как напряжено все его тело. Такая поза мало подходила президенту, но в данный момент это не заботило его.
— Послушайте, — начал Атвуд. В желудке у него покалывало. — Юрий, нам надо договориться друг с другом. Я полагаю, что мир может расколоться. Вы и я должны крепко держаться друг за друга. Мы теперь на одной стороне. На стороне людей. Я думаю, что, несмотря на всю разницу между нами, мы должны работать сообща.
Глаза Генерального секретаря вяло моргнули — налитые кровью, такие же возбужденные и встревоженные, как и глаза Атвуда. Казалось, он пришел к неожиданному решению.
— Полагаю, господин президент, нам нужно временно забыть о наших разногласиях. Мои люди до сих пор не могут восстановить контроль над ракетами стратегического назначения. Не так важно, каким способом их блокировали, но мы не можем подключить к ним питание. КГБ сообщил мне, что ваши ракеты находятся в аналогичном состоянии.
Атвуд кивнул, он подозревал, что Голованов только что открыл ему строго секретные факты. Американские специалисты ломали головы, пытаясь понять причину неполадок. А как мог он, президент, объяснить им, что виной всему пришельцы? Такая новость быстро бы распространилась. Общественность посходила бы с ума. Довольно и того, что инженеры уже почти превратились хнычущих идиотов, наблюдая за тем, как тысячи вольт, запущенные в один конец кабеля, не появляются на другом конце. Черт побери, электричество не может так просто исчезнуть! Физики, обслуживающие ракеты, прекратили работу.
Заметив его замешательство, Голованов криво усмехнулся.
— Итак, мы вынуждены приказать нашим людям отправиться к звездам. Мой спецназ подчинится приказу. А вот какова будет реакция вашего угнетенного чернокожего героя?
Атвуд стукнул кулаком по столу.
— Черт побери, Юрий! События развиваются так стремительно! Они еще только показали себя, а мы уже прыгаем перед ними на задних лапах! Откуда нам знать, куда мы пошлем наших людей? Вы никогда не спрашивали себя об этом?
— Я думал, господин президент. — Генеральный секретарь махнул рукой. — В отличие от вас, мы часто отдаем приказы, которые не нравятся нам самим. В отличие от Запада, Советский Союз не может себе позволить согласиться с тем, что человеческая жизнь священна. Майор Стукалов возглавит свой отряд, и они выполнят все, что прикажут им Ахимса.
— Но что, если…
Они одновременно подняли глаза и увидели, что в комнату вошла Шейла Данбер. Она остановилась, ее глаза широко раскрылись: она узнала, кто перед ней, пробормотала едва слышное “извините” и бросилась вон.
— А это командир космической ударной армии землян. — Пустыми глазами Атвуд уставился на Голованова. — В самом деле, Юрий, что с нами происходит? Они полностью вырубили нашу оборонную систему. Пять минут назад я стоял в Овальном зале. Догадываюсь, что вы были в Кремле. Они переводят все, что мы говорим, — или это их очередной трюк? Как можем мы… как могли мы…
Голованов поднял руку, словно предупреждая Атвуда.
— Вы не обладаете врожденной осторожностью, господин президент. У нас не принято говорить больше, чем нужно, это кончается плохо.
Атвуд покорно кивнул.
— Догадываюсь, что КГБ и партийные комиссары всячески поддерживают такой стиль поведения.
Черт побери! Разве я должен был говорить это?
— Мы не знаем, враждебны ли эти Ахимса. Может быть, они спасут человечество? — Юрий рассмеялся и подмигнул. — Может быть, один из них шептал на ухо Карлу Марксу, когда тот писал свои труды? Может быть, один из них путешествовал вместе с Лениным в судьбоносном поезде из Швейцарии? Может быть, они истинные коммунисты?
Атвуд смеялся вместе с Головановым, хотя внутреннее напряжение не отпускало.
"Так ли все это будет? Голованов и Советы собираются выполнять любую прихоть этих Ахимса, чтобы заручиться их поддержкой и технологией? Черт побери! Вероломным политиканам не удастся сбить меня с ног! И я не стану волноваться о происках Советов, алчущих превосходства!"
Джон Атвуд пристально посмотрел на своего советского партнера. Нет, еще не все кончено. Запад и Восток по-прежнему находятся по разные стороны баррикад. Никакого доверия быть не может — даже сейчас. Преимущества еще можно достичь. Кто-то из них одержит в этой истории верх. Но кто? Как он сможет объяснить капитану Сэму Даниэлсу значение этой миссии? Поймет ли его этот парень? Знает ли он, что надо делать? И вообще, знает ли это хоть кто-нибудь?
Полковник Моше Габи улыбнулся при виде своих офицеров, наблюдающих за тем, как кружится, падая, снег за окнами казарм. Он был уверен, что все они видели тонкую шапку снега, покрывающую Голанские высоты, или случайно выпавший и тут же растаявший снег в Иерусалиме, но к такому зрелищу они были совсем не готовы!
Почти вся рота АСАФ находилась в казармах. Люди расположились на банкетках. Кто-то курил, кто-то играл в карты. Комнатный обогреватель поддерживал тепло, привычное для них. Из настенных радиоточек струилась легкая музыка. На спинках стульев здесь и там висели кители и гимнастерки. По телевизору показывали новости. Облаченные в костюмы политические деятели давали интервью. Собравшиеся в кружок мужчины с интересом смотрели, как какой-то наманикюренный вашингтонский денди объяснял, что в распространившихся по Вашингтону слухах о том, что военным нанесен страшный удар, нет ни капли правды. Да, да, с ракетами все в порядке. Нет никакой опасности.
Моше распрямил плечи — сутулость не красит военного — и бросил последний взгляд на свой китель. Пусть у него нет блестящей выправки советского майора, зато Моше всегда остается самим собой — настоящим танкистом. В полевых условиях не до ухода за обмундированием.
— Пришельцы? — повторил Бен Яр, покачивая головой. — А в Библии о них упоминается?
Арий пожал плечами и, слегка прихрамывая, подошел к кофеварке.
— Пророки не предсказывали, что у нас будет кофе, жидкий, как вода. Что тебя заботит? Думай о том, куда нам предстоит отправиться, что мы там увидим! — Высокий, костистый, с редеющими волосами на макушке продолговатого черепа. Арий поражал неуклюжестью. У него были плотоядные черные глаза и крупный крючковатый нос. Не раз танк Ария прикрывал Моше с тыла, оберегая его жизнь.
